Укус пары - Милли Тайден Страница 2

Кроме того, Карла все равно ни с кем особо не встречалась. И в отличие от того, во что верила ее сестра, это было не потому, что она была соблазнительной. Нисколько. Ей нравилась ее тонкая талия и широкие бедра. Черт возьми, большинству мужчин нравились ее большие сиськи и задница. Латиноамериканки гордились своими телами, и она не была исключением. Но у нее не было бурлящей общественной жизни, потому что в ее голове всегда бурлили мысли о старшем брате Элли. Как бы она ни пыталась, мозг не слушался и большую часть мечтаний фокусировал на Нейте и его сексуальной татуированной красоте.

Теплый ветерок шевелил деревья, и она взглянула на свою камеру. Дурацкий штатив не хотел оставаться на месте. Она проворчала себе под нос ругательство. Присев на корточки, девушка воткнула крошечные металлические ножки в землю, надеясь закрепить их. Пара камней помогла бы. Она схватила несколько самых больших и обложила ими ножки штатива, чтобы он оставался устойчивым.

Длинные пряди вьющихся волос то и дело выпадали из ее конского хвоста, щекоча щеку. Она убрала надоедливые волосы за ухо и продолжила возиться со штативом.

— Тупой, чертов кусок…

Низкое рычание прозвучало совсем близко. Слишком близко. Она вскочила на ноги, все еще держа в руках один из камней, и в мгновение ока обернулась. К сожалению, она также была одним из самых неуклюжих людей на свете и споткнулась о собственные ноги. Карла потеряла равновесие и упала на задницу.

— Карахо (прим. исп. черт)!

С места церемонии донесся вой, и она вскарабкалась на колени, чтобы посмотреть в даль, как один из волков — она предположила, что это был Марко, потому что он был крупнее остальных, — обнюхивает Келли сзади.

— А этот мужчина знает, что хочет, — она фыркнула.

Но у нее не было возможности продолжать наблюдение. Что-то ударило ее в зад, толкая вперед. Карла зацепилась за треногу и упала лицом вниз.

— О, ради всего святого! — Очевидно, быть тихой и незаметной было не про нее. Пряди волос упали вперед, закрывая ей обзор. Она приподнялась и перевернулась, чтобы сесть на задницу. Там был он, единственный оборотень, который сводил ее с ума всеми возможными способами.

— Пятнышко? Что ты здесь делаешь? И почему ты уткнулся носом в мою задницу, ты извращенец?

Не то чтобы ее заводило, что он засунул свой нос ей в задницу. Это было… странно. Он зарычал. Низкий глубокий звук скрутил ее живот во всевозможные узлы. О, боже. Она была в беде. Глядя на его милую пушистую мордочку, она испытывала сильное искушение протянуть руку и погладить его.

Нейт, большой, плохой, сексуальный, кусок леденца, стоял не более чем в пяти футах перед ней в своей волчьей форме. Форма, похожая на милого далматинского волка с белым пятном на морде, отсюда и прозвище, которое она ему дала.

— Пятнышко.

Его глаза блестели в этом золотистом оттенке от его животного. Дрожь пробежала по ее спине.

— Я знаю, как это должно выглядеть, но это не то, что ты думаешь. — Она чувствовала себя идиоткой, разговаривая с ним, когда он был в форме гигантского волка. Он сделал шаг к ней. Она отодвинулась на дюйм дальше. Быстрым движением она облизала сухие губы кончиком языка.

— Нас пригласили быть здесь. Я клянусь.

Где, черт возьми, была убежденность, с которой она всегда говорила при нем? О, казалось, он погрузился в глубины ада. Он сделал еще один шаг ближе, между ее раздвинутых ног.

— Пятнышко? Нейтан-Нейт, — пробормотала она, надеясь, что он забудет, что она была там, и не скажет остальным, что нашел ее. — Я уйду сейчас. Я… я здесь только в исследовательских целях.

Ее разум мчался со скоростью миллион миль в час. Что ей делать? Еще один шаг. Его морда оказалась слишком близко к ее промежности, чтобы чувствовать себя комфортно.

Что он делал?

— Эй! — Она инстинктивно шлепнула его по носу и отпрянула назад. — Что, черт возьми, ты делаешь?

Ее гнев поднялся и сдулся, когда она увидела, как он изменился перед ней. Вау. Она никогда раньше не видела, чтобы он делал это так близко. Ладно, она никогда не видела, чтобы он превращался из волка в человека, только из человека в волка, и это было один раз. Это было… ново. И очень интересно. Отвести взгляд было невозможно. Кости трещали, мех отступал, и, о Боже, то тело, что осталось, должно быть в календаре самых облизываемых горячих тел. Черт возьми, она была бы не против повесить его фотографию на потолок своей спальни, как подросток-фанатка. Это тело было тем, над которым она была бы не прочь задыхаться часами.

Мускулы заменили мех. Выпуклые руки и ноги заменили лапы, и да, вот оно, напряженная эрекция между его ног. Его большое тело нависло над ней.

Она с трудом сглотнула.

— Ты… эм… ты голый.

Она никогда не видела его обнаженным. Вообще никогда. Она определенно представляла его обнаженным, но реальность была лучше, чем ее воображение. Быстрая вспышка любопытства вырвалась наружу. «Прекрати это!» У нее были бы еще больше неприятностей, если бы она сделала то, что хотела, и провела ногтями по его телу. «Что это за тело».

Его ноздри раздулись.

— Я знаю.

— Нет. Я имею в виду… ты действительно, действительно голый, — повторила она в ошеломленном восхищении. У него было такое тело, на которое она могла смотреть часами и не скучать. Такое тело, которое она могла бы гладить, целовать, лизать, сосать и… да, такое тело.

— Карла…

Боже милостивый, она попала в беду. У нее серьезные проблемы. Неприятности такого рода, о которых говорил брат, преследовали ее повсюду. Ее горло пересохло, как наждачная бумага, наблюдая, как его член поблескивает от его собственной потребности. И то, как он произнес ее имя, грубо, низко и собственнически, стерло все мысли обо всем, кроме него. Его большое сексуальное тело, и тот факт, что она хотела его слишком чертовски долго. Их глаза встретились, и жар распространился вниз к ее киске. Он подходил все ближе и ближе, так медленно, что она затаила дыхание и не осмеливалась пошевелиться. Нейт продолжал двигаться вперед, заставляя ее откинуться назад, опираясь на локти, пока он не оказался на четвереньках над ней.

— Что… эм…что ты делаешь? — спросила она сексуальным, хрипловатым голосом. Она тяжело дышала, как будто бежала изо всех сил вместо того, чтобы сидеть и смотреть, как он ползет по ней.

Он потерся носом о ее живот и зарычал.

— Это только для