Как найти мужа на День всех влюбленных - Алена Юрьевна Савченкова Страница 2

– Ты права, – снова вздохнула я. – Мне срочно нужно решить проблему. И если кто-то на вечере хоть чуть-чуть подойдет под критерии, я его не упущу!

– Главное, чтобы он согласился назваться Фелицием, – фыркнула Эрнеста. – Надо же: ну и имечко ты выдумала.

– Оно было первым попавшимся, которое я увидела на развороте газеты, когда сестры опять приперли меня к стенке вопросами о кавалере, – хмуро заметила я.

– Наверное, это была новость о каком-то принце на горошине.

Ответить я не успела, потому что в этот момент в ангар зашел мистер Бернард. На нем были кожаные штаны, летный сюртук и такие же летные очки, как и на Эрнесте.

– Дамы, – слегка поклонился он.

Мы привыкли к немногословности хозяина «Драко и сыновья» и присели в ответных поклонах.

– Ева уже готова?

– Да, мистер Бернард.

– Вы, Эрнеста, можете заняться Иза-беллой, – кивнул он на соседнее стойло, где дремала взрослая рыжая драконица. – Скоро сюда прибудут первые посетители, а Изабелла как раз хорошо отдохнула.

– Да, мистер Бернард, – снова присела в поклоне Эрнеста, хотя в облегающих штанах, при виде которых моя маменька упала бы в обморок, это выглядело для меня до сих пор непривычно.

Я подала мистеру Бернарду хлыст.

– Благодарю, Кристина, – он едва взглянул на меня.

Хозяин агентства был достаточно молодым мужчиной – насколько я знала, ему исполнилось тридцать пять, хотя суровое выражение лица делало его старше. Он был высокого роста, при этом двигался ловко, с какой-то даже грацией, и его никто и никогда еще не видел улыбающимся. Эрнеста говорила, это оттого, что он таким образом старается сразу внушить трепет. Мне же казалось, что его мысли попросту постоянно заняты делами.

– Кстати, Кристина. Скоро выставка, и я отправлю вас, – объявил он, вскочив в седло.

– Что? О нет, мистер Бернард, я не могу.

– Не можете? – он удивленно взглянул на меня. – Это прекрасный шанс, а вы работаете у меня уже год, и я доволен вашей работой. Считайте, что участие в выставке – повышение.

Мне ли этого не знать. Как и того, что на выставке будет половина высшего света, включая мою семью. Вот только не в качестве работников.

– Видите ли, моя тетушка приболела, поэтому я должна быть с ней. Пожалуйста, отправьте Эрнесту, – произнесла я, глядя на коллегу, которая уже готовила Изабеллу к сегодняшнему дню.

Мистер Бернард с сомнением взглянул на меня и заметил:

– И за вашей тетушкой никто не может присмотреть два дня?

– К сожалению, нет. Она не выносит никаких сиделок и предпочитает только мое общество.

– Я уверен, что этот вопрос можно как-то решить.

– Боюсь, что нет.

– Мы еще вернемся к обсуждению этого вопроса. А теперь вам пора поспешить – мы открываемся через десять минут.

– Да, мистер Бернард.

Я отошла на несколько шагов, поскольку Ева уже начала расправлять крылья. Мистер Бернард опустил очки на глаза, взялся за рог в передней части седла, и через несколько мгновений драконица взмыла в небо через раскрывшуюся крышу.

Я смотрела ей вслед, приставив ладонь козырьком, пока она не исчезла из виду.

Что ж, «Вечер сердец» так «Вечер сердец»!

Следующие несколько часов я не думала ни о каком Фелиции: несмотря на будний день, посетителей пришло достаточно, и среди них было много детей, поэтому я то готовила дракониц для полета с дирижаблем, то занималась организацией персональных верховых полетов, то искала сотрудников, которые бы накормили животных, потому что сама не успевала.

К концу дня я меньше всего напоминала барышню из высшего света, которая готовится к приятному вечеру.

– До завтра, Эрнеста! – кинула я, спеша к выходу.

– До завтра, – донеслось мне вслед.

Когда я вошла в дом тетушки Мэйбл, было ровно шестнадцать тридцать. Напольные часы с кукушкой в холле громко возвестили о моем приходе.

– Кристина! – донеслось из гостиной, прежде чем я успела проскользнуть на лестницу, которая вела на второй этаж, где и находилась моя комната. – Это ты?

– Да, тетушка Мэйбл, сейчас приведу себя в порядок и присоединюсь к вам.

– Мне нужна твоя помощь. Немедленно.

Коротко вздохнув, я направилась к ней, на ходу приглаживая волосы.

– Бог мой, – приветствовала меня сидевшая в кресле тетушка, – что нынче делают с девушками на этих ваших лекциях?

Я поспешно перевернула прижатую к груди книгу, которую держала вверх ногами.

– Ничего, тетя, это я виновата: шла по улице.

– По улице? Не ехала в экипаже? – Тетя приставила к глазу лорнет. – Кристина, еще чуть-чуть, и ты превратишься в одну из тех девиц с резким голосом и грубыми руками, которые носят – прости господи – брюки и курят сигары.

– Никогда, тетушка!

– Поди сюда! Что вы сегодня делали на этих ваших лекциях? Препарировали лягушек или занимались еще какими-то подобными ужасами? Мне говорили, что в анатомических театрах делают чудовищные вещи.

– Что вы, тетушка, мои лекции не имеют никакого отношения к лягушкам и анатомическим театрам. Нам лишь рассказывают о… мире.

Тетушка недоверчиво пожевала губами и сложила руки на набалдашнике трости. Она сидела прямая, как палка, и была столь же худа.

– Лекции… а потом девушки возвращаются домой растрепанные, пешком, да еще не могут найти мужа, заставляя младших сестер страдать.

Я привычно постаралась пропустить эту реплику мимо ушей.

– Вы сказали, что вам требуется помощь?

– Да, – она указала на стол, на котором стояла тарелка с тминным кексом. – Передай Марии, что в этом кексе слишком много тмина. Нужно его заменить, нельзя подавать такое, когда придет Евгения. Ты же знаешь, она придерется к каждой крошке. Пусть сегодня подадут черничный кекс, и я не желаю слышать от Марии никаких возражений на этот счет.

– Да, тетушка. – Я забрала тарелку.

Евгения была старинной подругой тети Мэйбл еще по пансиону, а поскольку других дел у нее не было, она уделяла самое пристальное внимание обстановке и приличиям в доме.

– Не опоздай к пятичасовому чаю! – повысила голос тетушка мне вслед. – И сделай что-нибудь со своим румянцем, это неприлично!

– Да, тетя! – крикнула я уже из коридора, ведущего на кухню.

– И не кричи! Леди положено говорить негромким и приятным голосом! – прогремела тетя.

На кухне я нашла Марию и передала ей наказ тети, после чего наконец отправилась к себе. Закрыв дверь на ключ, бросила книгу на кровать, быстро ополоснула лицо и взглянула в зеркало.

Тетя права: волосы выбились, а на щеках от долгого нахождения на свежем воздухе горел румянец. Опустившись на кровать, я какое-то время сидела с закрытыми глазами. Как же мне надоело всем лгать!

Я живу у тетушки весь последний год: мне едва удалось получить на это разрешение у маменьки. Свое желание переехать к ней я аргументировала тем, что дом тети находится ближе к университету Илана, в который я записалась вольнослушательницей. Когда маменька узнала о моем «неподобающем леди» увлечении, ее чуть удар не хватил. И точно хватил бы, если бы она узнала, что на самом деле мне нужно было прикрытие для работы в «Драко и сыновья».

Сестры назвали меня синим чулком и тут же растрезвонили обо всем своим кавалерам. Даже Гертруда, ходившая на собрания, посвященные правам женщин, считала посещение леди университета слишком радикальным шагом.

Правда, лекции я тоже несколько раз посетила – не столько из любопытства, сколько для того, чтобы меня на всякий случай запомнили среди слушательниц.

В итоге маменька посчитала, что проживание у тетушки, дом которой был обширнее, а штат прислуги больше, поможет мне заполучить выгодную партию, тем более что и центральная улица находилась рядом. А «выгодные партии» как раз имели обыкновение там прогуливаться. Впрочем, и конкуренция со стороны таких же страждущих леди была выше.

Но истинной моей страстью были драконы. Увлечение началось, когда я была еще совсем маленькой. Однажды дедушка отвел меня в парк, где запряженный в дирижабль старый дракон по имени Роальд катал детей. Он поднимался всего на несколько метров, так как его лапа была привязана к вбитому в землю пруту, но это развлечение запомнилось мне на всю жизнь. Поэтому объявление (которое в прямом смысле слова мне принес в руки ветер) о том, что агентство «Драко и сыновья» ищет работницу,