Девочка, которая слышала демонов - Джанетт Рэллисон Страница 2

будильник, я почувствовала себя хуже, чем если бы не ложилась спать. Я подумывала о том, чтобы пропустить школу, но потом передумала и вытащила себя из постели. Я не могла позволить себе отстать ещё больше, и, кроме того, я не хотела, чтобы тётя Шерил думала, что я пользуюсь её отсутствием, прогуливая занятия. Живя с ней, я должна быть образцовым подростком. Таков был уговор. Тётя Шерил приютила меня, чтобы я могла закончить выпускной год в безопасном месте, а взамен я притворялась нормальным подростком. Я была полна решимости сделать именно это.

Я ездила в школу на автобусе, как и каждый день — это было одно из правил моих родителей. У них было нереалистичное представление о том, насколько опасны водители-подростки, и оба они были уверены, что если я сяду за руль, какой-нибудь безрассудный человек врежется в мою машину. Сегодня я не возражала против поездки на автобусе. Было легче прислонить голову к окну и позволить кому-то другому беспокоиться о дорожном движении.

На первом уроке я была в порядке. Математика даёт мозгу занятие, так что мне было легче сосредоточиться. Я проморгала испанский, затем перешла на английский. Обычно мне нравились эти занятия. Где ещё вы сможете прочитать книги, в которых персонажи соединяют такие элегантные слова, как почтенный, роскошный и промежуточный? Но сегодня мистер Хойер бубнил о символизме в «Алой Букве». Я положила локоть на стол, прислонилась щекой к ладони и заснула. В свою защиту скажу, что «Алая Буква»1 усыпила многих студентов. Я не знаю, как долго была в отключке. В какой-то момент моя рука расслабилась, и голова соскользнула с руки. Моё лицо с глухим стуком ударилось о парту, и звук смеха резко вернул меня в класс. Я резко проснулась, сбитая с толку. У меня болел лоб.

Мистер Хойер перестал писать на доске и строго посмотрел на меня.

— У тебя какие-то проблемы, Адель?

Жар бросился мне в лицо.

— Э-э, нет. Извините.

Класс замолчал, наблюдая за мной.

Мистер Хойер оскорблено поджал губы.

— Тогда, возможно, вы хотели бы объяснить нам, почему Эстер Принн держала личность своей дочери в секрете.

Был ли это риторический вопрос, или он ожидал, что я отвечу? В этом и заключается проблема новичка — вы недостаточно хорошо знаете учителей, чтобы понять, чего они хотят.

Он продолжал смотреть на меня.

— Иногда говорить правду становится всё труднее, — сказала я.

Его каменное выражение лица дало мне понять, что он не впечатлен.

— Это расплывчатое обобщение, а не ответ. В будущем я ожидаю, что вы будете слушать на уроке.

Я кивнула и вжалась в свой стул, всё ещё краснея.

Он снова повернулся к доске и начал писать. Трое парней, сидевших рядом со мной, о чём-то хихикали, обмениваясь ухмылками. Они смеялись надо мной?

Вспышка паники пронзила меня. Может быть, я была странной девушкой не из-за демонов. Может быть, я просто была безнадежно неуклюжа. Внезапно вся неуверенность, которая у меня когда-либо была из-за того, что я хуже остальных, вспыхнула в моём сознании. У меня не было никаких особых талантов в спорте, музыке или искусстве. Я всегда была середнячком во всём, что пробовала, и, возможно, именно поэтому получала хорошие оценки. У меня не было ничего, что могло бы отвлечь меня от домашних заданий.

Мама постоянно говорила мне, что я хорошенькая, но матери должны говорить такие вещи. Я была недостаточно высокой, чтобы быть худой, и мои волосы были цвета, который я называла сомневающимся блондом — как будто они всё ещё решали, стоит ли вообще отказаться от светлого цвета и стать каштановыми.

Я потерла лоб в месте удара о стол, и напомнила себе, что я не пыталась быть новой хорошенькой девочкой в Саутбрук Хай. Я намеренно решила не пользоваться косметикой и не носить одежду, которая выделяла бы меня. Я ничего не делала со своими волосами, кроме как стягивала их назад в бесформенный конский хвост. Я была здесь только для того, чтобы закончить выпускной год и получить аттестат. Скрытность была к лучшему.

Десять минут спустя прозвенел звонок. Я с облегчением сгребла свою стопку книг. Поскольку я сидела близко к двери, я обычно первой выходила из комнаты. На этот раз, переступив порог, я резко остановилась.

Демоны пробирались по коридору.

Слышать их в старших классах не было в новинку. Когда я нахожусь достаточно близко, я чувствую их рядом с определенными людьми. Обычно это наркоманы, злоумышленники или люди, которые одеваются так, как будто они проходят прослушивание на роль сатаны. Но иногда я чувствую их даже среди отличников или людей, которые выглядят так, как будто они могли бы быть образцом здорового образа жизни. Очевидно, никто не застрахован от случайного преследования демона.

Раз или два я слышала демонов рядом с учителями, но пока я не увидела директора Андерсона, идущего по коридору, я никогда не чувствовала, что кто-то настолько поглощен злыми духами.

Сначала наступил холод, чувство, которое сковало мои внутренности и затруднило дыхание. Потом я услышала шепот. Насмешки. Смех.

Звуки утонули в шуме открывающихся шкафчиков и идущих учеников. Я застыла на месте, уставившись на человека, которого раньше видела только издали.

В его походке была уверенность, в том, как его высокую, худощавую фигуру облегал костюм. Его густые светлые волосы и утонченная внешность, вероятно, произвели впечатление на многих родителей — по крайней мере, на матерей, — но когда он перевел взгляд в мою сторону, тёмная пустота пронзила меня. Я не могла пошевелиться.

Что означало это ощущение зла? Было ли это как-то связано с демонами, которых я слышала прошлой ночью?

Один из спортсменов из класса, крепкий темноволосый парень, протиснулся мимо, врезавшись в мою руку и выбив учебники. Они с грохотом рассыпались по коридору.

Вместо того чтобы извиниться, он пренебрежительно хмыкнул.

— Снова заснула?

Он не потрудился помочь мне собрать что-нибудь из разбросанных вещей.

Следующим прошел спортсмен номер два. Он был высоким, с вьющимися каштановыми волосами.

— Кто успел, тот и съел… книги.

Да, спасибо за эти мудрые слова. Я двинулась в коридор, но поток студентов, толкающихся мимо, не позволил мне собрать учебники. Их топтали, пинали ногами в массе конверсов и сандалий. Наконец, когда толпа поредела, я обнаружила их. Обложка «Алой буквы» была смята. Не то чтобы я планировала сохранить роман. И всё же слёзы подступили к моим глазам. Даже когда люди не знали, что я урод, они всё равно относились ко мне как к уроду.

Смахивая грязь с обложки,