Анжарская академия. Теория и практика любовных чар - Елена Княжина Страница 2

Вздрогнула испуганно, когда он потянул шнуровку на груди. Запоздало вспомнив, что мы с ним едва знакомы. Каких-то несколько дней!

— Я не могу ждать, Эль. Я и так слишком долго…

Да как же долго? Неужто Кристиан чувствовал что-то ко мне до того, как впервые подошел?

Ох, романтика Ахавы…

Неделю назад Вейрон попросил у меня конспекты по «Теории магии», а вчера пригласил на прогулку по территории академии… Мы болтали час или два, в основном, о нем и его грандиозных планах.

Юный сир Вейрон всегда получал то, что хочет. А хотел он должность целителя при Его Величестве. Я слышала, что владыка Эррена много путешествовал по Междумирью и был известным «проходимцем». Порой возвращался из своих миссий едва живым, но не унимался.

Ходили слухи, что он ищет себе жену, но пока находит только неприятности да проклятия. И сейчас, когда весна вбивалась в ноздри цветочными ароматами, вселяя романтику даже в зануд вроде меня, мне очень хотелось счастья для всех. Особенно для Его Величества.

При короле всегда был целитель, способный ходить между мирами. Дар довольно редкий в Эррене. Старый маг давно готов был уступить место молодому, столь же одаренному. И Вейрон был уверен, что должность достанется ему, едва он получит диплом.

Об этом мы и говорили. Вчера, в саду, разбавляя беседу легкими поцелуями и деликатными прикосновениями…

А сегодня я оказалась тут. Но как? Как мои глупые ноги привели меня ночью в заброшенный храм с едва знакомым парнем?

— Подожди, Крис! — выдохнула ошеломленно, удивляясь чувствам, разрывающим мою обычно спокойную грудь. — Я тебя люблю, очень люблю, просто…

Странно. Чувств ведь не было совсем недавно. Я знать не знала, что за человек Крис Вейрон, чем он живет, о чем грезит. Видела издалека его на полигоне — всегда на первой линии атаки, всегда с упертым, яростным оскалом… Рвущегося к победе. К первому месту в любой магической дисциплине.

А тут вдруг — влюбилась с первого взгляда. С первого вдоха в его объятиях. С первого глотка воды, протянутой мне Крисом в академической столовой.

У меня тогда началась дикая аллергия, я расчихалась, чуть не задохнулась… Все просто смотрели на приступ. А он был рядом и помог. Приобнял, отвел в сторону, подальше от насмешливых взглядов. Напоил и дождался, когда я приду в себя.

А потом так смотрел… Долго, пристально, глаза в глаза. Так все и началось.

Я попросту сошла с ума. В груди саднило, стоило нам надолго расстаться. Я еле дожила до вечера, дожидаясь нашей встречи. Пошла бы за ним всюду, куда бы он ни позвал.

— Ты слишком много думаешь, Эль. Расслабься, — велел парень, торопливо разбираясь с ремнем.

— Хорошо. Я попробую, — кивнула смущенно.

Я ведь люблю его, так люблю… К чему сомнения?

В храме посветлело, и мой взгляд сфокусировался на свечах. В чьих-то руках. Слева, справа, позади Вейрона… Мы тут не одни?!

Фигуры приближались, что-то бормоча. Капюшоны почти не прятали освещенных лиц, и в левом силуэте я узнала Меридит тэль Блан. Рыжая змея, на которую я извела весь запас чесоточного порошка пролонгированного воздействия!

— Тэль Блан?! — я ошалело подскочила на локтях, но Крис настойчиво вернул меня на камень.

Какого гхарра она тут? В самый интимный, самый важный момент в моей жизни?!

Всякий раз, когда мы с Меридит оказывались на магическом полигоне, она умудрялась усадить меня в лужу. А потом долго смеялась над «неуклюжей Хендрик». Но чесоточный порошок ей достался не за лужи, а за изощренное проклятие, которое я до сих пор не смогла отодрать от своих и без того непослушных волос.

— Вы чего вылезли? — подавился Кристиан, замирая с пряжкой в руке. — Для кого был план? Для Имиры, гхаррово копыто тебе в печень, Сиятельной?

— Вейрон, поторопись, — бесстрастно прошипела змея, снимая капюшон. — Братья Кронти разбили один из экранов. На нем висели сигнальные чары. Если нас тут поймают за запрещенным ритуалом…

— Замолкни, Блан. И не торопи. Не тебе забирать дары у «кошмарной Хендрик», — прокряхтел Крис, нависая надо мной на руках. — Меня сейчас, может, вывернет прямо на алтарь, а ты бубнишь над ухом, как старая квахарка…

— Не такая она и кошмарная, — фыркнули справа, и в голосе я узнала Тину тэль Абрэ со стихийного. — Давай, Вейрон, достало тут мерзнуть. Тебе нужен дар проходимца или нет? Такая ночь бывает раз в году!

Реальность обрушилась на меня без предупреждения. А лучше бы потолок.

Я заерзала на алтаре под неподъемной тушей Кристиана, с ужасом утопая в его голубых озерах. Ледяных-ледяных, полных решимости.

— Крис… нет… — в отчаянии замотала головой, по инерции рассчитывая на его симпатию. Иллюзорную, ненастоящую. Но хоть какую-то.

Чувства, разрывавшие мое сердце, были до болезненного настоящими. Моими, реальными.

— Прими чистое сияние этой девы, отданное добровольно и из любви, — бубнил парень, срывая с меня остатки ткани, нас разделявшей. — И одари нас, о Всемогущий Варх, твоих подданных, по заслугам и по желанию…

Из его кармана на камень выпал стеклянный бутылек. Распался на несколько осколков, окропив алтарь розоватыми брызгами. Я с растерянной обидой узнала в них «Жетемию». Зелье страсти, любовной агонии…

— Не смотри ни на кого: есть только ты, Эль, и только я. Сосредоточься на этом. Ну же, детка! Ты уже должна гореть… — с укором ворчал Кристиан, разыскивая что-то ускользающее в моем лице.

И я горела. Пламя, что рвалось изнутри, опаляло кожу. На лбу проступила испарина, сознание уплывало. И даже камень уже не казался холодным. И присутствие свидетелей не смущало.

Эта агония должна была прекратиться… Пока я не сгорела в ней окончательно.

— Потерпи, Хендрик. И хватит обиженно морщиться, это меня сбивает с настроя, — пропыхтел Вейрон, и сосредоточенная морщина пролегла на его лбу. — Все не так и плохо, да? Когда еще ты окажешься с парнем наедине?

Никогда… Никогда не окажусь. Теперь я знала это совершенно точно. Никогда не позволю к себе никому прикоснуться.

Утопая в агонии ненастоящей страсти, я и ненавидела Кристиана, и любила его до беспамятства. Это сводило с ума, отравляло веру в себя. В людей. Ее во мне и без того немного было.

«Тебе нужен дар проходимца или нет?»

Крис жарко целовал шею, пытаясь сильнее разжечь пламя, и без того меня пожиравшее. А в мою рациональную голову приходили догадки одна за одной.

Все встало на свои места. День сиятельных божественных даров, праздник весны и процветания… Запрещенный ритуал, забытый храм, зелье страсти. И добровольная