Единственное желание. Книга 5 - Надежда Черпинская Страница 2

— А я женат, — упрямо произнёс Ворон, — и люблю Вириян.

— Ага, я Фамиру тоже люблю, — издевательски хмыкнул Орлех.

— Фамира тут при чём? — Эливерт уставился в недоумении на приятеля. — Это совсем другое. Она — сестра тебе.

— Вот, то-то и оно! — разгорячённо добавил Орлех. — Разницы я не вижу. Ты на свою Вириян смотришь, как я на Фамиру. Будто вы — брат с сестрой, или старики столетние, которым уже не до утех любовных.

— Тебе кажется… — угрюмо оспорил Эл, глядя на берег, где играла с ребятнёй Граю.

— Уж мне, брат, можешь не рассказывать эти байки! — не принял возражений Орлех. — Я видел, как у тебя зенки горели, когда ты втрескался по-настоящему. Ты на ту красотку рыжую так смотрел, что можно было костёр разжечь огнём этим в глазах твоих. Да ты меня придушить готов был за одно только слово неосторожное, за взгляд в её сторону, за мыслишку похотливую!

— Да уж, Орлех, — Эл покачал головой, — дурак ты, дурак! Это ведь игра всё была… Притворство. Я же тебе уже рассказывал, что мы за нос всех водили. Между нами тогда ещё даже не было ничего…

— Тогда ещё? — зелёные глаза торговца плутовски засверкали. — Так значит, потом всё-таки было?

— Орлех, отвяжись по-хорошему!

Эливерт поднялся, твёрдо намереваясь прекратить этот нелепый разговор.

— Эх, брат, брат! Как тебя угораздило? — тяжко вздохнул его приятель. — Такой цветочек огненный просрал! Сам не ам, и другому не дам, так? Хоть бы мне тогда не мешал! Да, вокруг пальца вы нас, конечно, всех обвели. Моя Фамира до сих пор этого обмана простить не может… Больно ты ей в душу запал, Ворон! Она ведь думала — серьёзно у вас с Дэини. Никто в этом тогда не усомнился…

Орлех ждал, что Ворон ответит хоть что-нибудь, но тот упрямо молчал.

— Ты её хоть видел потом? Как она поживает, не знаешь?

— Хорошо поживает, — грустно улыбнулся Эливерт. — Замуж вышла. За милорда одного. Любовь у них…

— А-а-а… — глубокомысленно изрёк Орлех. — Ну, тогда ясно всё!

— Что тебе ясно? — Эливерт рассвирепел неожиданно. — Ты сегодня точно схлопочешь по морде… Давай о делах уже! Ты помнишь, что я жокрет светло-зелёный просил? Обязательно привези — это у Вириян одна купчиха платье заказала, надо к концу месяца уже готовое отдать!

— Да привезу, не извольте беспокоиться! Эл, слушай, тут у меня штука одна есть… Глянь, а! Вроде ценная. Мне один барыга в Ялиоле сосватал…

Эливерт уставился на приятеля исподлобья, и тот умолк на полуслове под этим взглядом.

— Орлех, ты же знаешь, я больше не в деле. Краденные свои цацки загоняй кому хочешь! А при мне даже не говори про эти твои промыслы, иначе у нас с тобой вся торговля враз закончится.

— Да, ты что! Я ж так… Ну, зацени просто! Своим глазом намётанным глянь! — Орлех вытянул из кошеля красивое серебряное ожерелье с блестящими каменьями. — Я двадцать фларенов отдал. А он мне сказал, можно и за сотню сбыть. Вроде… чистые рубины из Арсима.

— Ну, если только слепому… — насмешливо бросил Ворон. — Брат, тебе лет сколько? Ты что из себя мальчика делать позволяешь? Это же пустышка!

— Да брось! — Орлех растерянно смотрел на своё сокровище.

— Да брось! — передразнил его Эливерт. — Даже не плохие камни, а вообще — туфта.

— Вот гад! — Орлех даже покраснел от злости. — Вернусь — башку оторву!

Незадачливый торговец протянул ожерелье бывшему атаману Лэрианора.

— На! Граю подаришь…

— Ага, придумал тоже! — Эл камушки брать не спешил, посмотрел на девочку, что по-прежнему бегала по пирсу. — Чтобы кто-нибудь ей голову снял вместе с этой безделицей. Не каждый сразу поймёт, что ей цена — ломаный фларен.

— Тогда Вириян подари!

— Слушай, я могу себе позволить жене купить настоящие драгоценности, а не такое… — покривился Эливерт. — Продай какому-нибудь олуху! Первый раз, что ли?

— И то верно, — взбодрился приунывший северянин. — Или задарю своей новой подружке. Я тут нынче в трактире за углом такую деваху приметил…

— Хорошая мысль!

Эливерт поднял с крыльца несколько небольших рулонов ткани, которые он ещё не успел унести в лавку, прихватил и широкий острый нож — этим жутким орудием было удобно отрезать нужную длину материи.

Уже на пороге он вдруг резко обернулся, зацепив краем глаза что-то…

Пугающее, странное, незнакомое! Там у самого берега, у кромки воды…

Он ещё не успел понять, что это — но на сердце уже похолодело от страшного предчувствия беды и опасности.

В солнечных лучах взвился к небу высокий фонтан серебристых брызг. И в этой водяной струе взметнулось из тёмных вод Киримы жуткое нечто.

Эливерту показалось, что тварь походила на огромного рака. Панцирное длинное тело, множество шевелящихся лапок и клешней, и выпученные глазищи, болтавшиеся на длинных тонких отростках. Мерзость раззявила громадную пасть с грозным рыком.

Детвора, замершая на бревенчатом помосте от ужаса, очнулась и с дикими криками бросилась врассыпную.

Эл отшвырнул прочь свою ношу, лишь нож остался в руке. Ворон стиснул его рукоять и кинулся к берегу быстрее ветра.

Неприлично выругавшись, следом за ним ринулся Орлех.

* * *

Тёмные воды озера лениво плескались у края помоста. Из глубины на поверхность игриво выскакивали пузырьки, сверкающие, как драгоценные жемчужины. Белобрысый пухлый мальчишка с любопытством вглядывался в эту замысловатую пляску.

— Юран, ты чего там? — Граю встала рядом, тоже посмотрела на закипавшую всё сильнее поверхность воды.

Девочка вдруг попятилась, потянув его за рукав.

— Пойдём лучше отсюда…

Но уйти они не успели.

Столб воды взметнулся вверх, окатив их с головы до ног. И вместе с прохладными брызгами над тёмной поверхностью выросло исполинское чудовище — мерзкое, полупрозрачное, бледно-серое. Оно опёрлось о край брёвен закованным в костяные латы брюшком, зашевелило множеством тонких крючковатых лапок. Щелкающие клешни потянулись к замершей от испуга мелкоте. Тварь распахнула пасть, приоткрыв иглистые тонкие зубы, заурчала утробно.

Пронзительный визг раскатился по берегу, и детишек с пирса словно сдуло порывом ветра.

Граю всегда отличалась проворством и резвостью. Она летела впереди всей ватаги. Уже соскочив с бревенчатого настила на песок, девочка оглянулась, стремясь отыскать взглядом среди разбегавшейся детворы своего лучшего друга.

Девчушка глазам не поверила — увалень Юран умудрился растянуться на мокром пирсе и теперь поднимался неуклюже. Похоже, он ушиб ногу.

Не раздумывая, Граю вытащила острый маленький нож из-за голенища своих высоких башмачков и побежала обратно на пирс. Кинжал в её ручке был совсем крошечным, детским. Ведь его надо было припрятать незаметно, так, чтобы не мешал, когда она бегает.

Кто-то мог удивиться и спросить, если