Игра ненависти и лжи - Л. Дж. Эндрюс Страница 2

– Ты права, – мой голос был не громче хриплого шепота.

Това приподнялась на локте – темные кудряшки, покрывающие половину ее головы, рассыпались по плечу.

– Не буду мешать тебе смотреть…

– Нет, – я ухватила ее за руку. – Пожалуйста. Останься. Я не хочу быть с этим один на один.

Това облизнула нижнюю губу и кивнула.

Одной рукой сжимая ее, второй я откупорила флакон и наклонила горлышко к своим губам. Пепельная сухость костяной пыли, что была в нем, легла мне на язык. Сделав долгий вдох, я вобрала ее. Кто-то говорил, что я ела воспоминания, но, по правде, я словно вдыхала их в свой организм, пока они не укоренялись в мозгу.

В голове закружил знакомый дым. Фигуры и точки двигались, пока тени не сгустились, пока холод пустоты не сменился теплом огня, мягких одеял и травяного чая.

Мое поле зрения заполнило лицо гораздо более молодого Йенса.

Осознание того, что я смотрю на собственного отчима глазами матери, вызвало волну мурашек, пробежавших по спине. Я крепче вцепилась в пальцы Товы и подождала, пока воспоминание не выплыло из тишины к приглушенным, слабым голосам.

– Когда… когда я уйду к богам, кусочек кости, герр. Вот и все, что нужно.

Челюсть Йенса дрогнула. Тогда у него на скуле была вытатуирована всего одна руна, а коса, спускающаяся вдоль головы, была темной, словно красная глина, лежащая глубоко под землей.

– Я прослежу за этим.

Вздох облегчения согрел меня, пролившись из головы прямо в сердце. Моя мать умирала в покое, зная, что Йенс запрет эти воспоминания в прахе. За глазами защипало от какого-то чувства. Пекло, хотела бы я увидеть ее лицо. Рассмотреть и запомнить ее для себя самой.

– Вы… вы сделаете ее невидимой. Убережете ее от… от этого, пока не настанет подходящий… пока оно не позовет ее.

– Пока что не позовет ее? – Йенс наклонился вперед. – Я не знаю, о чем вы говорите.

– Вы слышали… слышали историю о четырех королевах, герр?

– Миледи, я не…

– Четыре королевы, избранные судьбой, – моя мать рассмеялась, но смех перешел в кашель. Йенс тут же помог ей поднести ко рту рог с водой, пока кашель не унялся. С того места, с которого смотрела воспоминание, я различила тонкую руку, тянущуюся к Йенсу.

– Норны… они благословили мир дарами. Жадные люди попытались забрать их… силу. Но сказано, что дары возвратятся. Она… она могла бы стать королевой, герр.

– Миледи, я не придаю значения легендам и сказкам. Я знаю то, что реально, – сказал Йенс. – А реальность в том, что ваша девочка – последняя истинная наследница. Чего вы хотите от меня?

В голове заклубился туман. Воспоминание начало блекнуть по мере того, как жизнь моей матери растворялась в Ином мире.

– Уберегите ее, пока… пока оно не позовет ее. Помогите ей восстать.

– Миледи, – на лице Йенса читалось его новое бремя. – Я не знаю, будет ли это когда-либо возможно. Ваш род убивают, их выслеживают. Я уберегу ее от этого. Раскрыть ее – это смертный приговор. Она станет никем.

Моя мать судорожно выдохнула.

– Тени и свет. Вам не кажется, что они… уравновешивают друг друга, герр?

– Наверное. Леди Сиг, вам нужно отдыхать.

– Я родила ее в темноте… в темноте и держала. Может, это знак ее судьбы, ибо я вижу, как она восстанет из… тени, – в воспоминании моя мать сделала долгий, дрожащий вдох. – Королева теней, герр. Интересно… интересно, почему я вижу их повсюду вокруг нее. Дар от Норн. Шанс… увидеть ее, когда я… сама уже не смогу.

– Вы видите ее в тенях? – прошептал Йенс, беря ее за руку.

– Они следуют за ней.

– Проклятье тьмы?

Мое лицо дрогнуло, когда в воспоминании матери нежная улыбка, пускай и не моя, расползлась по ее лицу.

– Нет, герр. Тьма будет ее силой, – моя мать зашлась новым приступом кашля. Он был влажным, моих ноздрей коснулась сладкая вонь месмера в крови. Она умирала. Ее голос стал тише, не громче шепота на ветру. – Королева теней. Когда оно… позовет ее… она заберет то, что принадлежит нам. Она должна. Она…

Когда моя мать затихла, Йенс подался вперед.

– Миледи?

Из моего горла вырвался тяжелый вздох, но не мой.

– Она будет жить… выживет с… тенями. Скажите ей, что мы… мы любили ее.

Пепельный дым заполнил мою голову, оплетая тепло комнаты, пока по моей коже не пробежал мороз. Трав и чая больше не было, и воздухом завладели сырые, прокуренные ароматы Колючего Леса.

Я моргала, прогоняя клочки дыма, пока не смогла четко разглядеть лицо Товы. Ее яркие глаза не мигая смотрели в мои.

– Ну?

– Она бредила, но… она все повторяла, что я королева теней и что тьма будет моей силой.

Мне что, на роду написано быть злобным монстром?

Това выгнула одну бровь.

– Ну ладно. С этим позже разберемся, наверное. Что-то еще?

– Она упорно повторяла, что что-то позовет меня, когда придет пора. Она хотела, чтобы Йенс не дал мне умереть, пока не настанет подходящий момент. Какой момент?

Подбородок Товы дрогнул.

– Этого я не скажу, но… что, если она могла видеть? Разве не такой был дар у древних мастеров памяти? Они могли видеть то, что еще даже не началось.

– Никлас верит, что ви́дение исходило от кольца, но никто не знает наверняка, могли ли они действительно видеть. В любом случае она скорее верила, будто я для чего-то избрана. Будто она знала, что у судьбы на меня планы. Она все упоминала четырех королев.

Това пожала плечами.

– О королевах есть много мифов и легенд.

– Ни одной не читала.

– Уж явно потому, что Йенс Штром такое от тебя прятал.

Верно. Йенс не разрешал мне читать те же сказки, что Хаген и Бард читали в детстве. Мне оставалось лишь воображать далекие земли на сеновале, вместе с Кейзом.

– Занятно, что она упоминает тени, – продолжала Това. – Потому что если кто и король теней, так это Кейз. Может, это – твоя тропа. Жить вместе с ним в тенях.

Она хваталась за соломинку. Я ее понимала, я и сама себя чувствовала точно так же. Любой намек, дающий нам надежду на то, что боги, Норны или что-нибудь еще направит нас на дорогу, ведущую к освобождению Повелителя теней, я была готова просто встроить себе в голову, пока не поверю в него всем своим существом.

– Я не вполне понимаю, о чем она вообще говорила, но кажется, она верила, что я