Горький вкус Солнца - Галина Мишарина Страница 2

Правда её слов обжигала. Марк держал моего брата в плену. Он много раз причинял Дэру боль, да и тот не отставал — было несколько драк не на жизнь, а на смерть. Но они снова сблизились, вернув утраченное понимание и доверие, и теперь пытались подружить кланы, что было нелёгкой задачей для всех. Прежние заветы крепко втемяшились в память, овладели сердцами и умами. Оставалось надеяться на искренность и доброту.

После того, как волосы были заплетены в две тугие косы, я спустилась вниз помочь маме, и до самого приезда гостей терла, резала, пекла, вылепляла. Потом, умывшись и вернув волосам свободу, приготовилась встретить Солнечных вместе с Мэй и Дэром. Они были единственными, кто знал о моих чувствах помимо мамы, и единственными, кто мог их одобрить. Пока что, но я надеялась со временем дождаться поддержи всего клана.

Праздник гроз всегда отмечали три дня подряд. Первый — день Бури. Его основой было искусство танца, что непременно показывали девушки. И если мужчины практиковали суровый боевой «Ши-Эт-Ррон», то наши танцы призывали сердцевинку жизни, которая способствует зарождению новых мечтаний, желаний и жажд. Хотя при необходимости движения могли использоваться и как боевые. Я прекрасно знала, что моя мама способна сразиться с самыми сильными нашими воинами, включая дядю Колэя, и победить их не мощью — стойким балансом красоты, чистой страстью и невероятной гибкостью. Из года в год грозовым хороводом руководила я, приняв это почетное право у мамы. Второй — день Молний. Его изюминкой было ночное представление со светом и разноцветными искрами, когда огромные змеи украшали небо и создавали прекрасные узоры. Наверняка теперь, когда Дэр обрел дар, оно станет ещё более красивым. И третий день — Время Грома. Время признаний и клятв, физической любви и страсти. День, когда все сходили с ума, не боясь вытворить нечто из ряда вон выходящее. Мой любимый день, так как именно мы с Дэром и Бэйтом придумывали самые пакостные пакости.

Как всё пройдет теперь, когда Марк будет рядом? Я водрузила на голову венок из пурпурных роз и пригладила янтарный бархат. К вечеру переоденусь в красное с летящим подолом и длинными рукавами, в нем танцевать будет удобнее всего. И Мэй была права — мне нужна отвага, причем весь её годовалый запас.

Я никогда не бежала от трудностей, но и смелой себя не считала. Фамильные черты — стремительность, настойчивость и упрямство — прежде во мне дремали. Но едва получив шанс изменить судьбу, я за него ухватилась, оставив далеко позади детские разочарования и страхи.

Мэй была в лиловом платье, которое я дошила совсем недавно. Борясь с отчаянием, одинокой печалью и мыслями о том, что они с Дэром не вернуться домой никогда, я проводила за шитьем дни и ночи, и в ворохе разномастных тканей засыпала. Мама ругалась, говорила, испорчу зрение, но послушные светлячки горели ярко, куда лучше свечей, которыми мы пользовались только на праздники. Зато теперь домашние были обеспечены гардеробом на долгое время вперед.

От нетерпения я повыдирала из венка половину цветов, и в конце концов Мэй его у меня отняла. На ней тоже были розы, и густые волосы на солнце казались огненными.

— Габи, Марк всё поймет раньше времени, если ты продолжишь в том же духе, — усмехнулся Дэр. — Дай ему привыкнуть. Он будет опутан не слишком дружелюбными молниями.

— Моя его точно не обожжет, — тихо сказала я. — Пожалуйста, не гоните меня.

— Ни в коем случае! — заверила Мэй, сжимая мою руку. — Мы с тобой, какую бы ты не избрала тропу. Все мы, — весело уточнила она, кладя ладонь на живот. Пока что ничего заметно не было, но девушка лучилась счастьем. Дэр усмехнулся и ласково погладил живот супруги.

— Малышке привет от папы, — сказал он.

Я хмыкнула. На них было приятно смотреть, и трудности казались незначительными. Дэр и Мэй через многое прошли, теряли друг друга и обретали веру в чудеса. Сбудется ли мое заветное волшебство?

— Хочу узнать его лучше, и чтобы он меня узнал, — сказала я вслух. — Не стану навязывать свое общество, прогонит — уйду. Но дать сердцу шанс нужно, вдруг что-то хорошее из этого получится?

Я выдохнула и уставилась себе под ноги.

— Если он тебя лучше узнает — не отпустит, — вдруг сказал Мэй. Она подала мне венок, и я надела его, чувствуя, как ароматом окутало лицо. — И даже прежняя любовь не помешает вашему новому чувству.

— Ты так думаешь? — задумчиво почесал бороду Дэр. — Агна владеет всем, что принадлежит Сварту — его душой, сердцем, мыслями.

— Он предан любви, — пробормотала я. — Это прекрасно. Верность превыше собственных нужд.

— Но не когда верность то и дело швыряет тебя лицом в прошлое, не давая дышать настоящим, — сказал Дэр. — Ты нужна Марку, Габи. Действительно необходима. Я, конечно, люблю его, но Мэй люблю больше, и уж точно не подарю Сварту ни должной ласки, ни страсти.

Мы рассмеялись.

— Значит, я постараюсь стать ему по крайней мере другом…

— О! Едут! — воскликнула Мэй. — Марк впереди.

Я вцепилась в локоть брата и поглядела на далеких всадников. И точно, Марк среди них выделялся — ростом и белым золотом растрепанных волос. Он сидел на высоком коне крепко и прямо, чернильно-синий плащ трепетал на ветру. Хм. А я думала, Солнечные не носят темное… Много ли я знала о человеке, которого долгие годы жаждала? Почти ничего. Воспоминания юности, рассказы Дэра, и короткие, такие редкие встречи, которые приносили больше голода, чем пищи. С каждым новым звездным циклом боль становилась всё нестерпимей, ведь я взрослела и тело менялось.

Я выпрямилась и сцепила пальцы. Этот праздник будет самым лучшим, пусть и разрушит мои надежды. Но я напитаюсь любимым до краев, насмотрюсь на него, возможно, даже невзначай коснусь теплой руки… Срочно избавиться от этих мыслей!

Я впилась взглядом в крепкую фигуру. Остальные Солнечные тоже были светлые, но никто так ярко не сиял. Волновался ли Марк, собираясь на праздник в дом Магици? О чем он думал, когда шел к нам, ведя следом белоснежного красавца коня? Я не успела покраснеть — Дэр шагнул другу навстречу и радостно воскликнул:

— Сварт,