Пламя инквизиции - Зоряна Лемешенко Страница 2

крались к домику, будто там засела стая вурдалаков. Один из них выставил вперед руки, держа ими круглый металлический предмет. Несложно было догадаться, что это был символ единого бога — круглая Луна с чёрным диском в центре, обозначающая одновременно и затмение человеческого разума греховными мыслями, и вход в загробный мир. Их диск должен был напоминать всем и каждому о том, что чёрные помыслы закрывают от бога сияющую изначальной чистотой душу каждого человека. И вот инквизиторы возложили на себя неподъёмное бремя очищения общества от скверны, например, от таких как я.

Да, я считалась вне закона и подлежала как минимум изгнанию в Пустоши. И это по сути было смертной казнью, ведь на бесплодных землях не росла даже трава, чтоб завести какую-нибудь скотинку для выживания. Либо можно было официально схлопотать смерть на костре за какое-нибудь совсем уж лютое святотатство. И, судя по серьёзности прибывших за мной, я допрыгалась. А ещё этот круг с отполированной поверхностью был зеркалом, отражающим чужое колдовство. Вот только боевых магов среди наших не водилось, а жаль…

И вот упырь с диском ударил ногой дверь и вломился в дом, а за ним ворвались и его сообщники, держа наготове аркан и арбалет. Несколько минут я была лишена возможности созерцать столь прекрасное трио, но затем они вышли из-за низенькой двери с кислыми минами и понурыми плечами.

Простите, ребята, я знаю, что огорчила вас до глубины души, но я сделаю всё, чтоб наша встреча произошла как можно позже.

Моё тело уже затекло от однообразного сидения в своём укрытии, да и смотреть на топтание троих инквизиторов — не самое увлекательное занятие. Они старательно вытаптывали полянку перед моим домиком, но не спешили уходить. Даже не пытались определить направление, куда я могла пойти. Это озадачило меня. Но спустя еще какое-то время я услышала стук копыт и на поляне появился четвёртый участник этого дешёвого представления.

Чем сразу меня впечатлил прибывший дуэт, так тем, что человек приехал, во-первых, на лошади, а во-вторых, не на черной, а на чубарой. Пепельное мускулистое тело было сплошь покрыто белыми пятнами разных размеров, от чего окрас казался вполне жизнерадостным и заметно снижал градус таинственности и суровости. Зато наездник компенсировал его с лихвой.

В чёрной накидке с капюшоном посреди, пускай и не очень жаркого, но лета, мужчина казался гостем из потустороннего мира. На нём были даже перчатки, будто на дворе стояла промозглая осень. Лица не было видно мне, но, видимо, на нём изобразилось что-то неописуемое, поскольку трио взломщиков побледнели и задрожали, слушая тихую отповедь вновь прибывшего. Он медленно объехал вокруг мой домик, а затем остановился напротив входной двери и быстро вскинул руку. Я увидела, что от ладони к дому словно блеснула молния, и в то же мгновение по крыше поползло пламя.

— Скотина. Дом-то тебе что сделал?! — мне было больно до слёз, немного успокаивало то, что духа жилья я предусмотрительно отвязала и отпустила.

И, будто услышав мои слова, поджигатель резко обернулся и посмотрел в мою сторону. Я вздрогнула всем телом, но листва зашумела, давая мне понять, что всё так же скрывает меня от вражеских глаз. Ох уж эти глаза… Немного понаблюдав, я поняла, что на самом деле инквизитор не увидел меня, потому что вскоре фокус его зрения немного ушёл в сторону, а потом он и вовсе отвернулся. Только напугал. Хоть бы мне не приснился в кошмарах этот светло-серый, как небо октября, пронзительный взгляд.

Глава 2

Дождавшись, когда эти разрушители уберутся восвояси, я сползла с дерева и обняла шершавый ствол. Почувствовав тёплый импульс, я смахнула скупую слезу и пошла куда глаза глядят. Лес не обижал меня, ветки не царапали и не кололи, травы ластились к моим ногам, а птицы деликатно затихали, понимая и сопереживая мою печаль. Мне было здесь хорошо, спокойно, но я не могла оставаться в чаще леса, ведь моим предназначением было всё же служение людям. Вот только загвоздка была в том, что всё меньше было доверия к таким как я. Инквизиция делала своё дело: они огнём и мечом истребляли носителей старой веры, а тех, кто обращался к нам за помощью, объявляли пособниками и наказывали за любое взаимодействие.

Я вспомнила добрую женщину с крайней деревенской хаты: это она подсказала мне, что в лесу стоит заброшенный сруб отшельника, она же стала первой, с кем я поделилась своей светлой энергией, вылечив её давнюю хворь, и она же привела свою близкую подругу с малышом на руках. У мальца была дырища в ауре, прожженная чьим-то злым и завистливым взглядом, он постоянно плакал аж до синевы. Я подлечила его и смастерила оберег, научив женщину как его подпитывать своей материнской энергией. С тех пор понемногу ко мне стали захаживать люди. Пускай не часто и не много, но они были, моя миссия выполнялась, душа радовалась, и время текло размеренно и спокойно. Но так вечно продолжаться не могло.

Люди все разные: есть добрые, благодарные, а есть злобные и нахальные. Потому я не удивилась, когда однажды ко мне зашла женщина, и я сразу же ощутила её враждебность по отношению ко мне. Что могло её привести ко мне в таком случае? Безвыходность. Ей не мог помочь никто, кроме таких как я. А я не могла ей отказать, сразу же понимая, что это дело не обернётся добром для меня. Так и вышло. Простить свою слабость она мне не могла, я с каждым её приходом я чувствовала, как ей становится легче, но растет её агрессия по отношению ко мне. В разговоре стали проскакивать словечки, что я служу злым силам. Я знала, что нужно стерпеть и промолчать, но, мой горячий нрав мне такого не позволил.

— Что же Вы не обратились к добрым силам? — спросила я, а женщина вспыхнула, покраснев от гнева до кончиков ушей.

Больше я её не видела. Видимо ей полегчало настолько, что она решила, что достаточное количество раз посетила меня. А я поняла, что пора готовиться к отъезду.

И теперь я шла, не разбирая дороги, и понятия не имела, повезёт ли мне найти снова убежище, или меня сразу же сдадут в лапы инквизиции. За своими думами