Галина Алексеева - Любовь и ненависть Готики Страница 2

   Дела папа в основном вел со своей расой. Так уж у нас было заведено. Люди с людьми, эльфы с эльфами, вампиры с вампирами. Всем было отлично известно о хитрости и изворотливости эльфов и вампиров, поэтому люди с ними деловые отношения завязывать не спешили.

   Так моя беззаботная жизнь протекала в любви и ласке до девяти лет. Но потом появился он... Черноволосый и красивый какой-то мрачной красотой, как и все вампиры, ворвался в нашу жизнь и все разрушил.

   И только после я поняла, что такова природа всей его расы - врываться в хрупкое человеческое счастье, унося его с собой, оставляя после себя только страдания и боль.

   ***

   До сих пор воспоминания о тех днях заставляют меня вздрагивать.

   Отцу пришлось иметь дело с одним вампиром. Я не знаю, какие вопросы они решали, но кровосос каждый день ездил к нам в дом и сидел с папой в кабинете, запершись. После того, как его новый партнер уезжал, Себастьян слонялся по дому без дела, курил трубку и мрачно хмурился. В такие моменты я всячески пыталась его развеселить, но он только рассеянно улыбался, не слушая меня.

   Того вампира звали Дорофей. Мама сначала принимала его равнодушно, похоже, вампир тогда удивился, так как человеческие женщины сходят с ума при виде кровососов. Но позже я стала замечать, что мать и этот проклятый Дорофей как-то по-особенному улыбаются друг другу. Я не понимала этого, но интуитивно ощущала, что все не так просто. Часто задавала сама себе вопросы: почему папе она так не улыбалась и разве хуже мой отец этого вампира? Но с мамой разговаривать на эту тему я не смела.

   Однажды отец уехал в другой город. Лежа в своей кровати, я услышала, как Бель разговаривает с кем-то внизу. Подумав, что это вернулся папа, я решила спуститься вниз и, тихо выскользнув из постели, прокралась вниз, спрятавшись за статуей. Из-за нее было хорошо видно все, происходящее в гостиной.

   Я уже хотела было выскочить и с радостным криком броситься к отцу на шею. Мне всегда нравилось, когда он говорил: "Ах, ты маленькая разбойница!". Но каково же было мое удивление, когда я увидела не папу, а Дорофея. Он и моя мама сидели на диване лицом друг к другу. Я недоуменно уставилась на мать, которая нежно держала белую, как снег, руку вампира.

   -Дорофей, нам нужно это прекратить пока все не зашло слишком далеко. Мой муж...

   -Твой глупый муж ничего не узнает, - перебил ее вампир. - Он вообще ничего не видит, кроме денег.

   Дорофей сидел неподвижно, в отличие от Бель, которая вздрагивала от каждого треска огня в камине.

   -Но моя дочь...- она не успела договорить, потому что вампир снова перебил ее.

   - Капризная и избалованная девчонка.

   Я вздрогнула. Никто никогда не говорил мне еще таких грубых слов.

   Мать потупилась, ничего не ответив. Было видно, что она нервничает.

   И тут я, наверное, слишком громко шмыгнула носом, потому что Дорофей и мама резко обернулись в мою сторону. Я как загипнотизированная взглянула на вампира, и мне вдруг стало страшно - на меня в упор, не мигая, смотрели красные глаза зверя.

   Бель резко встала и строго спросила:

   - Что ты здесь делаешь?

   Мне стало обидно. Она никогда не разговаривала так холодно со мной! Со слезами на глазах я бросилась в свою комнату, где и заперлась.

   С самого начала мне не нравился этот вампир. Его красные глаза пугали меня, снились по ночам, отчего я просыпалась в холодном поту. Мне хотелось, чтобы меня утешили... Но с того момента, как я подслушала разговор, который не должна была слышать, мать со мной не разговаривала, да и вообще внимания на меня не обращала, словно я была привидением.

   ***

   В нашем доме был еще один ребенок кроме меня. Сын служанки матери.

   Однако он часто был занят, помогал по дому своей маме, поэтому общались мы очень редко. Отец к тому моменту уже вернулся и ходил еще мрачнее, чем раньше. Он даже не поздоровался со мной, когда приехал. Варвара, та самая служанка, пыталась меня подбодрить, говоря, что у моего папеньки много дел, но как только все у него наладится, он вновь станет таким, как прежде - веселым и любящим.

   Но проходило время, а отец все не подходил ко мне. Помню, ужиная, он даже выгнал меня, сказав, чтобы я пошла поиграть в саду. Мать была бледна и под ее глазами залегли темные тени от недосыпа.

   Я, глуша ростки обиды, ушла во двор нашего дома, где еще долго гуляла. Но когда я уже собиралась возвращаться, ко мне подбежал сын Варвары. Схватив меня за руку, он сказал, чтобы я не заходила в дом ни под каким предлогом.

   - Почему? - недоумевающе спросила я тогда.

   Мальчик, опустив глаза, что-то тихо пробормотал, но я услышала:

   - Господин бьет госпожу и кричит, что она шлюха вампира.

   Я, онемев от ужаса, оттолкнула его и побежала в дом с мыслями, что все это злая шутка и не может быть правдой! Ведь папа с мамой любят друг друга!

   Взбежав по лестнице, я услышала женские рыдания. В столовой передо мной предстала картина, которая на всю жизнь въелась в мою память:

   Отец, красный от гнева, своей мощной большой рукой, даже не сдерживаясь, наносил удары матери, которая, сжавшись в углу и закрыв лицо руками, надрывно рыдала, тщетно пытаясь защититься. Папа, еще не видя меня, продолжал бить жену, которой всегда гордился, исступленно крича:

   - Шлюха вампира, подлая шлюха...!

   Казалось, он не мог остановиться, бешенство овладело им. Я с громким криком подбежала к отцу и повисла на его руке. Тяжело дыша, он посмотрел на меня так, как будто не узнавал. Но наконец тень понимания промелькнула в его глазах. Вздрогнув, он вырвался из моих цепких маленьких рук и стремительным шагом вышел из столовой. Я растерянно посмотрела ему вслед, а затем со слезами на глазах бросилась к матери. Она не убирала рук от лица, только плакала. Я пыталась ее обнять, но она меня слабо отталкивала.

   - Мама, мамочка... - повторяла я, плача вместе с ней.

   Я не знала, сколько так просидела с матерью, казалось, часы стали минутами. Я ждала, когда она отнимет свои руки от лица и обнимет меня, ведь рядом с ней я - ее горячо любимая дочь. Где-то в глубине души я чувствовала отвращение и злость к отцу. Как же мог тот дикий зверь, избивающий маму, быть моим папой? Тогда я очень хотела, чтобы это был сон.

   Но это был не сон. Это была реальность, жестокая реальность... Именно с тех пор во мне стали зарождаться первые ростки цинизма, в будущем оплетшему мою душу, как какой-нибудь плющ.

   Я не знала причин той ужасной сцены между Себастьяном и матерью. Только позже из разговоров служанок, которые частенько сплетничают про личную жизнь господ, выяснилось, что во всем виноват Дорофей. Отец, каким- то образом узнал про тайную связь Бель и вампира. И, разумеется, пришел в ярость...