Шеррилин Кеньон - Куда бояться ступать Ангелы Страница 2

   – О, великий Маниту, я хочу другую жизнь. Что-нибудь абсолютно непохожее на нынешнюю.

   – Разве не будет странно, если мы поменяемся местами? Тебе придется пойти ко мне домой и спать с Дунканом.

   Зик в притворном ужасе закрыл уши руками.

   – О, ужас! Лучше мне ослепнуть. Не надо вкладывать мне в голову это дерьмо. Ради всего святого, ты же моя сестра. Теперь мне придется побить твоего мужа при нашей следующей встрече за то, что он тебя совратил. – Он содрогнулся. – Я бы предпочел быть на работе.

   – Тьфу! Ты всегда слишком бурно реагируешь.

   – Это вовсе не так. Поверь мне. Я живу жизнью, где люди орут на меня каждый час, а я безропотно принимаю это, только язва развивается.

   Она прижала медальон к его груди.

   – Когда-нибудь твоя жизнь изменится.

   – Ну да. – Он взял медальон, а она направилась обратно к гостиной. – Когда-нибудь и я буду лежать в сосновом ящике глубоко в земле. – Он вышел вслед за ней из спальни и был вынужден признать, что их двоюродный дед был странным стариком. – Адвокат сказал, что этот старикан в молодости был археологом, а последние несколько десятилетий провел абсолютным затворником.

   Мэри кивнула, просматривая книжные полки и столы, заваленные еще большим количеством артефактов.

– Похоже, он кучу времени потратил, привозя все это сюда. Возможно, ты сможешь сорвать куш на «И-Бэй»[3].

   Зик не слушал ее, поскольку его внимание привлекла странная монета, частично заваленная на кофейном столике. Нахмурившись, он подошел к нему. Яркая и блестящая монета казалась совсем новенькой, однако, надписи на ней, по-видимому, были такими же древними, как и все остальное.

   Более того, она была теплой на ощупь.

   – Как ты думаешь, что это?

   Мэри пожала плечами.

   – Очередной мусор.

   Возможно. Однако его охватило странное ощущение.

   – Думаешь, в какой-нибудь вещице из этого хлама может сидеть злой дух?

   – Нет, я думаю, что это ты одержим духом жути. Положи это на место, и пойдем пообедаем. Это место вызывает у меня депрессию.

   Зик кивнул. Он протянул руку, чтобы положить монету, но не смог себя заставить ее отпустить. Словно монета каким-то образом манила его. Нашептывала ему что-то.

   И прежде, чем Зик понял, что делает, он положил монету в карман и последовал за Мэри к ее машине.

*  *  *

   «Ты был избран...»

  Зик оторвался от своего сэндвича с мясом в уютной закусочной, которую они нашли, и увидел, что Мэри жует свой бургер.

   – Что ты сказала?

   Она проглотила пищу, прежде чем ответить.

   – Ничего. Я ем.

   «Ты был избран...»

   – Это не смешно, Мэри. Прекрати.

   – Что прекратить?

   – Заниматься чревовещанием.

   – Я ничего такого не делаю, но если ты не перестанешь меня раздражать, я могу бросить тебе в голову жареной картошкой.

   «Ты был избран...»

   Зик оглядел маленький ресторан. Все столики вокруг них были пусты. Только у барной стойки сидели несколько посетителей и разговаривали с официанткой.

   – Ты это слышала?

   Мэри хмуро на него взглянула.

   – Что слышала?

   – «Ты был избран».

   – Что с тобой? Обкурился?

   – Пока нет, но я думаю, мне бы сейчас не помешало найти немного травки. Вот только меня заставляют через день сдавать на работе анализы мочи, так что повеселиться не получится.

   – Тебе плохо? Боже, надеюсь, это не генетическое заболевание, а то мы с Дунканом пытаемся забеременеть.

   – Опять ты с этими отвратительными подробностями. Прекрати!

   «Ты был избран...»

   Вновь услышав голос, Зик рявкнул:

   – К тебе это тоже относится. Черт! Моя жизнь и так достаточно плоха. Не хватало еще шизиком стать.

   – Не знаю. Принимая во внимание твою работу, это может быть весело... «Нет, леди, я вам не отказывал. Это голоса в моей голове сказали вам, чтобы вы засунули свою заявку куда подальше».

   – Я тебя просто ненавижу, – сказал он со смехом.

   – Я знаю. Именно поэтому ты пытался накормить меня средством для чистки труб, когда мы были детьми.

   Он покачал головой при этом воспоминании.

   – Да, но именно ты продала меня за детскую коляску.

   – Ты ведь знаешь, что, когда тебе исполнилось шестнадцать, мама сказала мне, что нам следовало бы оставить ту коляску.

   – Я в этом не сомневаюсь.

   «Ты был избран...»

   Зик запустил пальцы в волосы.

   – Вызови психиатра. Я сошел с ума.

   – Милый, это случилось давным-давно. Ешь свой сэндвич. Голоса в твоей голове, вероятно, голодны.

   Зик закатил глаза, услышав категоричный ответ сестры. Он как раз вернулся к своему сэндвичу, когда почувствовал, как нечто похожее на электрический ток прокатилось по его позвоночнику. На самом деле ощущение было такое, словно его душу полоснули лезвием бритвы.

   Вдруг что-то в нем поднялось, словно шерсть на загривке у собаки. Он повернулся к двери как раз, когда в нее вошел хорошо одетый мужчина. В костюме и с галстуком, он выглядел абсолютно респектабельно.

   «Обманывает с налогами и изменяет  жене. Чуть ранее этим вечером неправомерно присвоил деньги клиентов. Бьет своих детей. Полный придурок. В итоге проведет в тюрьме десять лет за мошенничество. На смертном одре будет приговорен к аду. Ничто его не спасет. Его Эго этого не позволит».

   Зик помотал головой, чтобы избавиться от странного голоса, который не хотел униматься.

   – Ричард Читэм.

   Мужчина остановился рядом с ним.

   – Мы знакомы?

   Зик поднял глаза и заморгал.

   – Что, простите?

   – Вы только что произнесли мое имя. Мы с вами знакомы?

   – Я ничего не говорил.

   – Говорили. Вы произнесли «Ричард Читэм». Я слышал. – Его синие глаза угрожающе сузились. – Это моя жена вас наняла?

   – Парень, я тебя не знаю и понятия не имею, о чем ты говоришь.

   Ричард потянулся, чтобы схватить его за грудки.

   Зик поймал его руку, заломил ее, заставив Ричарда согнуться, и поднялся со стула. Он удерживал Ричарда в таком положении, пока тот вырывался и сыпал проклятиями.

   Зик изумленно посмотрел на Мэри, которая была поражена не меньше его.

   Ричарда он отпустил, и тот поспешно ретировался из закусочной.

   – Что это было, черт побери? – спросила Мэри.

   Зик понятия не имел. Он не умел так двигаться. Не умел защищаться. Бог свидетель, его довольно часто в жизни били, чтобы это ему доказать.

   «Ты был избран...»