Север в сердце (СИ) - Брай Марьяна Страница 20

- А зачем тебе ассары? – я открыла глаза и зло посмотрела на Сигу. Она опустила голову и вернулась ко мне. Опустилась на колени за мной и продолжила расчесывать мокрые еще волосы.

- Они обрабатывают наши земли. Наши воины не работают на земле, - его голос успокаивался, но я не смотрела на него.

- Земля ничего не даст, если люди, которые на ней работают, ненавидят ее, Харкам, - я повернулась к нему. – Они не земледельцы, они охотники.

- Мы научим и заставим их работать.

- Ваша еда вас убивает, Харкам. У большинства твоих воинов нет зубов, и скоро они не смогут ходить – у них будут болеть кости.

- Они едят мясо.

- Нужно есть плоды, что дает земля, иначе, вы сами себя убьете. Нужно пить травы и ягоды.

- Где взять эти плоды?

- Они дадут! – я указала на Сигу. – Они знают очень много, и ты мог бы жить с ними в мире.

- Они дикие звери, и не знают Богов.

- Когда начнут умирать люди, виноват будешь ты, - я снова закрыла глаза.

- Мой сын боится меня.

- Потому что ты теперь знаешь, что у него в голове. Вы не думаете о своих воинах и своих женщинах и детях. Скоро все начнут умирать от такой еды. Ты видел, у ассаров есть все зубы, а у твоих сыновей уже нет, хоть они еще молоды.

- Воинам не нужны зубы, им нужен лук и бесстрашие.

- Зачем ты позвал меня?

Он посмотрел на Сигу, и махнул ей в сторону двери. Она схватила покрывало и вышла за дверь.

- Мне не понятно, что делать дальше, Макраш.

- Ты думаешь только о том, чтобы остаться правителем, а не думаешь о том, чтобы твое имя запомнили будущие поколения, - я встала напротив него и посмотрела в его глаза.

- Мои сыновья продолжат мой путь.

- Они начнут свой, а тебя забудут, как правителя, при котором умирали воины и дети. Сколько умирает каждый яркий? – на окраине леса я видела много свежих холмиков, которые были накрыты тканями, прижатыми камнями. Ткани были свежими.

- Шесть или восемь.

- Давно?

- С начала холодов.

- Сейчас будет все больше и больше, Харкам, - весенний авитаминоз никто не отменял, и я ни разу не видела здесь даже отваров на травах.

- Что делать, Макраш?

- Ассары могут научить тебя, но ты должен отпустить их, и попросить вернуться с плодами и травами. Детей умрет много. Их матери проклянут тебя и твоих сыновей.

- Боги забирают слабых.

- Твой младший сын слаб, и может не дожить до тепла.

- Так решают Боги.

- Все умрут, и эти земли займут васары, и будут пасти лошадей на ваших могилах, уходи, пусть приведут ассара, - я села и закрыла глаза. Я надеялась, что посеяла в его голове мысли, и теперь оставалось только ждать.

Сига пришла сразу после того, как он вышел. Мухара принесла неизменное блюдо с куском разваренного мяса и шариками из теста. Я раскусила тесто. Оно было с яйцом. Мука была серой. Один раз в месяц этот бешбармак был бы прекрасным блюдом, но ежедневно есть его было невозможно. Те, кто беднее, скорее всего, ели хуже. А вот это надо узнать.

- Одевайся теплее, Сига, мы пойдем осмотрим поселок, я встала надела шубу и свои меховые чуни.

Дома располагались рядами. Здесь были дома на семью, откуда выходили мужчины с детьми, женщины выглядывали и сразу прятались. Были большие двухэтажные дома, где, скорее всего, жили мужчины без семьи. По улицам пахло курдючным жиром, на котором что-то жарили уже не в первый раз. Через десять рядов домов начались «фавэлы», где к плохонькому домику были прилеплены курятники, скотные дворы, были огорожены большие загоны, в которых блеяли овцы. Некоторые люди смеялись беззубыми улыбками младенцев.

Мне было не понятно – они всегда так ели, или сейчас у них не осталось запасов? Неужели ежегодно в зиму умирает столько людей?

В конце поселка были огромные скотные дворы, стойла с лошадьми, среди которых я узнала и наших черных красавцев – меринов Драса, Гора и Бора. Они были как три алмаза среди остальных. У наших охотников были помеси, но лошади все равно были крупнее, чем лошадки харкамов.

Весь поселок был обнесен этой стеной, и везде на стене были лучники. Почему ни не дежурят у источников? Ведь из-за густого пара, что идет от воды, со стен не видно вообще ничего – к стенам легко подобраться даже большой группе. Осаду они смогут держать долго – много мяса и есть колодцы с водой. Но здесь, за их стеной масса нефти, в которую можно окунать стрелы и вся их стена вместе с городом, полным сена и крышами, крытыми стесанными досками и соломой, сгорит за несколько часов.

Они не похожи на дураков, но я никак не видела подвоха. Из маленького домика выбежала маленькая девочка, и за ней выскочила женщина. Схватила ее и направилась в дом. Я пошла за ней, и поймала дверь, прежде, чем она закрыла ее.

- Я смотреть что вы едите, - уверенно дернула дверь и вошла в вонючее помещение.

- Госпожа, у нас дети болеют, уходи, - женщина постоянно кланялась, и отступала к занавеске. На полу сидел мальчик не старше двух лет и собирал с пола солому, потом облизывал и брал следующий пучок.

- Покажи, кто болеет, - я двинулась за ней к занавеске.

- Это, - она отдернула шторку, показав на большую кровать, на которой, скорее всего, спали все вповалку. Там лежала девочка лет десяти и мальчик лет пяти.

Девчушка, что выбегала на улицу сейчас возилась с малышом на полу.

Я посмотрела на детей, у которых даже не врач сразу увидит анемию. Отодвинула губу и задела зубы – они качались. Десна были опухшими.

- Ты даешь им молоко?

- Молоко только воинам и женам Харкама.

- Что вы едите? Где твой муж? – я осмотрелась в поисках кухни, и нашла полки у дальней стены. Там были мешочки с мукой, несколько мешочков с зерном пшеницы, соль.

- Это все?

- Есть соленое мясо, - она не смотрела мне в глаза. – Их отец воин, - она стояа близко, и на черных волосах я явно рассмотрела «ожерелье», которое скоро лопнет новыми сотнями вшей.

- Ясно, идем, Сига.

Мы вышли, и у меня зачесалось все тело, мне казалось, что по моей шее кто-то ползет, и мои уши кусают тысячи насекомых.

На встречу шли воины.

- Где мне найти Харкама?

- Там, - они указали на высокий дом из белого камня, что был виден через ряды, он стоял сразу за тем, в котором жили мы.

Мы обошли еще пару подобных хибар. Кое где были и мужчины, но они сразу выходили на улицу. Везде было только соленое мясо и мука. Мы ели свежее мясо.

На входе в большой дом стояли два воина. Они дали понять, что нас туда не впустят.

- Позовите Харкама, я буду стоять здесь, пока он не выйдет, - я шепнула Сиге, чтобы она шла в дом, я видела, что она уже замерзла под своим покрывалом.

- Нельзя, - они даже не повернули голову.

- Харкам, выйди ко мне, - я закричала громко, как могла. – Выйди, твой народ умирает, дети умирают прямо сейчас. Скоро твой народ весь будет лежать здесь мертвый, потому что некому будет его хоронить, Харкам!

За моей спиной стал собираться народ. Пусть слышат и пусть думают. Минут двадцать не происходило ничего. Люди начали шептать, и к толпе стали подтягиваться воины. Здесь теперь были не только мужчины, здесь были и женщины в покрывалах.

- Нельзя говорить о Харкаме при всех, - за моей спиной стоял Харэм – средний сын хозяина этого умирающего поселка.

- Скоро не будет никого, Харэм.

- Почему?

- Ты был в домах людей? Ты знаешь сколько умирает в день?

- Нет.

- Сходи в последние дома. Почти все дети, которых не кормят грудью, лежат. У них выпадают зубы и болят кости, - я повернулась к нему.

- Каждый холод умирают слабые.

- По восемь человек за один яркий? – я видела, как его глаза расширяются. – Тебя тоже не интересует как живут люди? Что они едят? Когда начнется тепло, здесь не будет половины людей. Сколько людей сейчас?

- Я не знаю.

- Твой старший брат знает?

- Нет.

- Почему?

- Мы не правители, нам нельзя это знать.

- Что в этом доме?

- Жены отца.