Знак обратной стороны - Татьяна Нартова Страница 20

– Наше отражение совершенно на нас не похоже, – отозвался после небольшой паузы Сандерс. – Я как-то проводил небольшой эксперимент. Сделал двадцать фотографий разных людей: мужчин, женщин, стариков и детей. Потом с помощью специальной программы обработал снимки так, чтобы получить их зеркальные отражения. Но свет оставил так, как на оригинальных снимках. Результат был поразительным. Да, вторые фотографии были похожи на первые, но намного меньше, чем ожидалось. В некоторых случаях различие было столь велико, словно снимки принадлежали не одному тому же человеку, а скажем, близким родственникам или просто двум очень походим людям. А если изменить цвет одежды на снимке или добавит какие-то детали… – не закончил мужчина, но было ясно, что он имел в виду.

– А вот теперь я вам не верю, – история Леха показалась мне такой же байкой, как крокодилы в Нью-Йоркской канализации. – Не до такой степени.

– Именно до такой. Я показывал получившиеся снимки их владельцам. И они себя не узнавали

– Да здравствует фотошоп! – не удержалась я от шпильки.

– Обработка была минимальной, – возразил Сандерс. – Человеческая психика весьма лабильна. Взять хотя бы ту историю с сине-черным платьем[9]. Помните?

– Чушь полнейшая, – засмеялась. – Когда мне на работе первый раз подсунули его, я сначала не въехала. Ладно, согласна, само платье было синеватым. Но отделка там четкого золотистого цвета. А вы что увидели? Говорите, на чьей вы стороне?

– Боюсь разочаровать, но платье, действительно темно-синее с черными полосами.

– Ох! Все – я больше даже говорить с вами не хочу. Серьезно, до свиданья! – Я ускорила шаг, махая рукой. За моей спиной раздался топот: это Лех бросился вдогонку, схватил меня за локоть и развернул к себе. Испугавшись, что он все воспринял всерьез, улыбнулась: – Успокойтесь, я пошутила!

– Знаю, но мне бы не хотелось, чтобы вас сбил велосипед.

– О чем вы? – начала я, но тут из-за подворотни вывернул какой-то парнишка на своем двухколесном коне.

Не вылови меня Сандерс, оказалась бы я как раз на его пути. А учитывая мою привычку смотреть себе под ноги во время движения, дело могло закончиться довольно печально.

– Услышал звяканье звонка, – объяснил Лех. – У меня не только правильное восприятие цветов, но и неплохой слух. Но мы снова вернулись к тому, с чего начали. С субъективизма. Лучше расскажите о себе, Виктория. А то мы уже почти час гуляем, а я даже не узнал, кто вы по профессии, какие фильмы предпочитаете, что лежит на вашей прикроватной тумбочке, и какой предмет храните в самом недоступном месте.

– Ого, неожиданно… – растерялась я. – Почему именно это вас интересует?

– Ну, первые два вопроса вполне дежурные. А остальные нужны, чтобы лучше вас понять. Знаете, почему я ненавижу пресс-конференции? Потому что журналисты не умеют задавать по-настоящему важные вопросы. Вот сегодня меня уже в тысяча триста двадцать второй раз спросили: «Откуда вы черпаете вдохновение». Серьезно, ребята? Вот как они это представляют? В виде некого глубокого колодца в моей голове, куда я периодически опускаю невидимое ведро, или что? Или еще интереснее: «Каковы ваши творческие планы?». «Хорошо, вот мои творческие планы, – сказал я им. – Завтра я возьму огромный лист ватмана, карандаши и начну рисовать на нем лес». Вот мои планы, я ни словом не солгал. Но ведь имелось в виду совсем другое. Что будет выставлено мной через год, два, три. Но разве я могу знать, какая задумка придет мне в голову? Какая из пришедших дойдет до реализации, и какая в конечном итоге не займет место на моем чердаке вместе с другим хламом? Поэтому я очень надеюсь, что вы, Виктория, не журналист.

– Нет, я продавец-консультант в магазине одежды. Ужасно скучная и бесполезная профессия. К тому же малооплачиваемая. Мне пришлось несколько месяцев откладывать, чтобы купить билет на вашу, кстати, выставку.

– Ну, я тоже не миллионер, если вы на это намекаете. – Я вовсе не намекала, но признание Леха меня отчасти успокоило. Не хотелось выглядеть нищей прилипалой, которая решила за счет знаменитого художника улучшить свое материальное положение. – У меня то густо, то пусто. Причем, чаще именно пусто. А насчет бесполезности вашей профессии. Опять же, если продавец-консультант просто курсирует из конца торгового зала в другой конец, следя за тем, чтобы покупатели ничего не украли – это одно. Но если он способен дать стоящий совет, проконсультировать, направить, разве тогда нет никакой пользы? Нет бесполезных профессий – есть люди, относящиеся халатно к своим обязанностям.

Мы остановились напротив какого-то полу подвальчика. Я бы его даже не заметила, а Сандерс предложил:

– Давайте спустимся.

– Сюда? – Меня подобная перспектива не привлекла.

– Да. Почему нет? Хотя бы взглянем, что там.

Показалось, или в тоне Леха появились просительные нотки? Пришлось снова уступить. Подобные подвальчики навевали на меня ассоциации с бомбоубежищами, крысами и почему-то адскими котлами. Но в данную «преисподнюю» долго спускаться не пришлось. Всего несколько ступенек, и мы оказались в полутемном помещении с несколькими деревянными столами. Пол покрывали опилки, на стенах висели несколько голов – оленья, волчья и кабанья. Стены были задрапированы гобеленами с изображением охоты. Зал разграничивали деревянные столбы, переходящие у потолка в крепкие балки. Чувствовался эдакий закос под средневековую трапезную. Владельцы заведения не поскупились на настоящие льняные салфетки и меню, вырезанное на тонких дощечках.

Не успели мы присесть, как к нам подошла подавальщица (иначе не скажешь) в сарафане. Для полного слияния с историей не хватало поклона до земли и протяжного: «Что желаете, судари!» Ну, или чего там положено говорить девице из харчевни? Вместо этого, официант вынула из кармана блокнот с самой, что ни есть современной, шариковой ручкой и заучено прокудахтала:

– Ресторан «Вепрь и единорог» приветствует вас. Что желаете? В нашем меню есть блюда из мяса, салаты, как холодные, так и горячие, супы, окрошка на настоящем хлебном квасе, пироги… – Девушка резко замолкла.

– Привет, Ринок! – расплылся Лех.

– Рома, блин. Я тут стараюсь, распинаюсь перед ним. Знаешь, как мне это осточертело? Словно попугаю, по сто раз на дню повторять приходится. Значит, что и всегда?

– Мне – да. А моя спутница еще меню изучит, – решил мужчина. – Кстати, знакомься. Это Виктория, а это – моя двоюродная сестра Ирина.

– Не сестра, а племянница, сколько раз повторять, – похоже,