Подари мне сладкую смерть (СИ) - Анастасия Анатольевна Рябова Страница 20

— Ты, мразь, отдал свою невесту на растерзание варваров! Ты знал, что Миэлер не выстоит под их натиском. И мне пришлось убить ее! Ты хоть знаешь, каково это убить любимую?! И жить с этим. Встречать каждый рассвет с одной лишь мыслью о мести, в надежде, что после смерти мы встретимся! — я не мог скрыть своего отвращения к нему. Я ненавидел его. Если бы Вескальд тогда успел… Но прошлого не изменить, а в смерти Джин есть и его вина. Я увидел, что он открылся. Я резко ринулся вперед и нанес императору сокрушительный удар, метя в самое сердце. Но этот гад вовремя выставил щит.

— Гвенаэль, она жива! Джин здесь, в замке! — он еще глумится.

— Ты издеваешься! Презренный человек, не смей упоминать ее имя! Я отрежу твои губы, оскверняющие память о ней. Ты не достоин даже ногтя Джиннайны! — я не выдержал. Ярость охватила меня. Мой меч замер в миллиметре от его шеи.

Я посмотрел на замок, чьи башни возвышались над городом. Мне показалось, что я схожу с ума. Ее голос… Сквозь весь этот шум и крики, я слышал мелодичный голос Джин. Мое сердце трепетало в бессмысленной надежде. Оно уже летело туда, а разум отказывался верить. И тут я вспомнил слова Вескальда. Я разрывался. Упустить шанс и убить этого мерзавца, или прислушаться к его словам и последовать за игрой воображения. И я выбрал второе, готовый сойти с ума, умереть, чтобы только увидеть ее хоть раз. А этого ублюдка я еще успею убить.

— Я слышу песню Джин! — я не верил в то, что говорю это. — Если ты мне соврал, клянусь всеми богами, я буду сдирать с тебя кожу, мучить всю оставшуюся жизнь! Ад покажется тебе раем! — я снял шлем, показавшийся внезапно таким тяжелым, мешающим дышать. Быстро отдал приказ воинам ждать. Послышалось недовольное ворчание. Но я, одним кивком головы пресек его на корню. Все замерли в ожидании.

Я реквизировал коней и помчался в замок, туда, куда летело мое сердце. Я слышал окрики Вескальда, еле поспевавшего за мной. Быстро спрыгнул с лошади и одним прыжком поднялся по ступенькам, вбежал в холл.

Словно призрак давно ушедших дней Джин плыла лестнице. Я моргнул, но видение не уходило. Я смотрел на Джиннайну, не в состоянии двинуться с места или что-либо сказать. Не верил своим глазам, боялся спугнуть мое видение. Вдруг она покачнулась. И в тот же миг я очутился рядом, подхватывая легкое тело. И только почувствовав теплоту ее кожи, услышав стук ее сердца, я осознал, что она жива. Я прижал к себе Джин, намереваясь больше никогда не отпускать свою любовь. Вескальд подбежал к нам через секунду.

— Не прикасайся к ней! — прорычал я глухо, пресекая все попытки коснуться моей возлюбленной. Джиннайна моя, только моя! И я больше не позволю этому недоноску касаться Джин, заявлять на нее свои права. Пусть только посмеет смотреть в ее сторону.

— Все это время я заботился о ней, когда она не хотела жить, потому что винила себя во всем! И ты должен быть благодарен мне, что мой человек спас ее жизнь и вывез из Хандрии. Я вытирал ее слезы, я приходил к ней во время ночных кошмаров! — протестовал и оправдывался Вескальд. Но мне было плевать на его чувства. После всего, что произошло, это была его обязанность.

— Да, но причина их — ты!

— Я вижу, ты потерял логику и здравый смысл!

— А ты потерял честь! — я видел, как Вескальд сжимает до боли челюсти и кулаки. Я, не обращая внимания на него, понес Джиннайну в ближайшие покои. Я хотел остаться с ней, и просто смотреть, как она дышит, как мерно вздымается ее грудь. Как на щеках розовеет румянец. Вдыхать запах ее кожи. Я робко прикоснулся дрожащей рукой к ее чуть бледноватому лицу. Слегка касаясь, прошелся по плавному изгибу шеи, по выпирающим ключицам к идеальным полушариям грудей. Я склонился и облизал ее чуть приоткрытые коралловые губки. Не в силах удержаться от искушения, поцеловал ее уста, смакуя их сладость. И еле-еле оторвался от моего сокровища. Я поблагодарил богов и поспешил уладить дела. Нам предстояло решить вопросы войны и мира.

— Император, прошу пройти в мой кабинет для заключения мирного договора. — Вескальд кивнул.

Как только дверь закрылась, я произнес:

— Я расторгаю вашу помолвку с принцессой Алакриона, Джиннайной, за неисполнением ваших обязательств! — на удивление Вескальд был спокоен.

Наши переговоры завершились заключением мирного договора, который устроил обе стороны. Мы вышли к войскам и объявили мир. Варвары недовольно загоготали. Но одна срубленная голова, слишком буйно возмущавшегося, и все стали довольны. А я поспешил к Джиннайне, я хотел успеть к ее пробуждению.

Едва открыл дверь в комнату, как увидел застывшую девичью фигурку у окна. Она не слышала, как щелкнул замок. Я тихо подкрался к ней и обнял за тонкую талию, прижимая к себе. Джиннайна вздрогнула, а потом расслабилась в моих объятьях. Она развернулась ко мне и обвила руками. Я посмотрел в ее глаза. И все понял. Наше отчаяние, горе, боль. Они изменили нас. Нам не нужны слова, я чувствовал ее, а она меня. И весь мир перестал существовать. Ее глаза изучали меня, изящные тонкие пальчики обводили мои шрамы, спустились к губам… Я не мешал ей, просто наслаждался, прикрыв веки. Ее руки обвивали мою шею, и она, привстав на цыпочки потянулась в поцелуе. И я сорвался… Неистово впился в ее губы, получая не менее пылкий отклик. Джин кусала меня, причиняя боль, но это лишь еще больше сводило меня с ума. Мы срывали одежду, в безумной жажде ощутить друг друга. Я жадно ласкал ее шею, терзал белую грудь. С ее губ срывались первобытные стоны, а тело извивалось в моих руках. Я покрывал каждый дюйм ее кожи быстрыми жадными поцелуями. Джин держалась за мою спину, поглаживая уже зажившие шрамы, и это возбуждало меня до предела. Я подхватил Джиннайну и насадил ее на себя, медленно проникая в тугую жаркую плоть. Она обхватила меня ногами, ногти впились в мою спину. Ее белокурая головка уткнулась мне в плечо. Джин прикусила кожу, чтобы не кричать на весь замок, пока мы сливались в экстазе. И центром мира были лишь тягучие стоны и наши движения. Ее тело выгибалось в желании стать еще ближе, я же прижал ее к холодному стеклу. От этого контраста она почти закричала, и через