Мой палач - Надежда Олешкевич Страница 20

Я отчетливо слышала шаги судьи, хотя точно знала, что подобное невозможно. Они приближали меня к ужасному и неминуемому, чему нельзя было позволить случиться. Но разве от этого есть спасение?

В зале поселилась давящая тишина. Все следили лишь за одним человеком. А тот занял свое место, возвышавшееся над остальными, ударил молотком, и присутствующие без какой-либо указки опустились обратно на свои места. Стоило седовласому мужчине лениво взмахнуть рукой, как начался сам процесс. Тот же неприятный голос назвал имя первой подсудимой. Ее провели в центр зала и усадили на стул. Присяжные сперва искали в омуте памяти доказательства причастности женщины к клану ведьм, а затем провели процесс очищения. Затем ту же процедуру прошла следующая.

Медленно приближалась и моя очередь. Я заламывала пальцы, пыталась унять неприятный трепет, вытереть о мягкую ткань платья проступающий на ладонях холодный пот. Мне даже не хотелось смотреть на омут памяти, где отображались крупицы из жизни женщин, хотя в далеком прошлом этого момента ждала больше всего. Я даже боялась лишний раз увидеть судью. Правда, взгляд сам тянулся к нему.

К моему удивлению, палачом оказался незнакомый мне маг, вовсе не Тиррен, а ведь именно он раньше участвовал в подобных судебных процессах. И дело не в статусе — в возможностях миама. Если уж влезать в память сразу нескольким людям, то и магический двойник должен быть хорошо развит, натренирован, обучен специальным образом. А этим похвастаться могли единицы.

— Эйви Морисон.

Я застыла на скамье. Стук сердца гулко отдавался в ушах, мне с трудом удавалось дышать, а тело и вовсе отказалось двигаться. Меня никогда раньше не бросало в такой дикий холод, не появлялась полная растерянность. И хоть я отчетливо понимала, что надо делать, но не знала как. Все будто смотрели только на меня. Желание превратиться в своего двойника и стать невидимой оказалось настолько велико, что от нереальности этого даже защипало в уголках глаз.

Находившийся рядом охранник потянул меня за локоть, заставляя встать. Ноги не слушались, превратились в деревянные колодки. Наверняка я достойно бы перенесла очередной удар судьбы, если бы не повернула голову вполоборота и не встретилась взглядом с этими серыми глазами. В них отразились удивление, ужас, горечь. Коктейль эмоций можно было различить даже на таком большом расстоянии.

Слеза все-таки скатилась по щеке. Я опустила голову и больше не сопротивлялась охраннику. Голова кружилась, мне так хотелось упасть в спасительный обморок. Но, как назло, ничего подобного не происходило. Колени не подкосились, разум оставался ясным. Мы подошли к ступенькам, которые в один миг увеличились в несколько раз. Я понимала, что это обман зрения, всего лишь мое буйное воображение. Но так хотелось растянуть время, до бесконечности увеличить расстояние до стула, стоявшего в центре круглого зала. С лица схлынула кровь.

Я больно закусила губу и сделала первый шаг.

Вскрик, грохот…

Сердце пропустило от неожиданности удар, а я повернула голову в сторону источника шума. Оказалось, писарь потеряла сознание и свалилась со скамьи. Она кубарем покатилась по ступенькам вниз. Одни громко охнули, другие подскочили со своих мест. Нашлись и те, кто вовремя подоспел и смог поймать бедную женщину, не позволив ей покалечить себя.

По залу разнесся звук двух ударов судейского молотка.

— Заседание переносится на завтра.

На секунду повисла тишина. Затем последовал взрыв возмущений и недовольств со стороны присяжных. Зал суда в один миг заполнился криками. Некоторые настаивали на изменении решения и возврате к судебному процессу, часть людей утверждала, что без писаря заседание продолжать нельзя. Были и те, которые просто молчали. Начался настоящий балаган.

Меня же без промедления повели к подземному тоннелю, чтобы снова вернуть в камеру. Я пыталась взглянуть назад, вырвать хоть кусочек из происходящего, посмотреть на упавшую женщину или опять встретиться взглядом с теми серыми глазами. Но охранник будто специально двигался быстро, не позволял обернуться.

Даже снова оказавшись возле грубияна, я не выказала желания высказать все, что почти слетело с губ в прошлый раз. Я была в смятении, не знала, то ли радоваться, то ли впадать в полное отчаяние. Пронизывающий страх перед будущим настолько овладел телом и разумом, что, даже опустившись на скамью в уже знакомой камере, я долго сидела и смотрела в пол.

Возле стены напротив пошевелился старик, как только нам принесли две миски еды. Он снова съел и мою порцию, предварительно дождавшись от меня слабого кивка. Кусок в горло не лез — я была сама не своя, словно выпала из реальности.

Когда-то давно я дала обещание, которое нарушила. Мне не удалось его сдержать. Я все-таки их подвела…

— Эйви, — раздался тихий шепот, вырвавший меня из раздумий.

Глава 10

В камере было темно, почему-то нигде не горели факелы, поэтому мне никак не удавалось разглядеть лицо того, кто назвал мое имя. Худощавый мужчина вставил ключ в замок, медленно открыл дверь и поманил меня за собой, всматриваясь тем временем в старика, мирно посапывающего на своем сене.

— Пойдем, — еле слышно прошептал незнакомец.

Я прищурилась, сомневаясь в необходимости следовать за ним, но не заставила его долго ждать. В голове зародилась шальная мысль, в груди — надежда. Даже губ чуть было не коснулась улыбка. Однако радоваться не пришло время.

Мне не связали руки, не накинули мешок на голову, не схватили за локоть. Да и мужчина был в несвойственном местным стражникам одеянии. Он взял меня за запястье, аккуратно, легонько сжимая, и повел за собой, при каждом подозрительном звуке или шорохе прячась в ближайшую нишу или за угол.

Вскоре скрипнули петли тех же массивных дверей, возле которых почему-то на этот раз не обнаружилось стражника. Длинный тоннель привел нас в зал суда, откуда мы вскоре вышли через черный ход. Мужчина прижимал палец к своим губам, призывая к молчанию, утягивал меня за собой, иногда накрывал синим плащом, чтобы скрыться от мимо проходящих охранников.

Без особого труда мы выбрались на главную улицу, но сразу же скрылись в ближайшем темном переулке. Мне не удалось рассмотреть его лица, но с каждым новым поворотом становилось ясно, кто он и зачем пришел за мной.

— Быстрее, — кивнул незнакомец в сторону кареты, приоткрывая при этом дверцу.

— Спасибо, — так же тихо прошептала я и забралась внутрь.

— Эйлана, — охнула мама, стоило мне сесть напротив родителей.

Тусклый свет свечи с трудом разгонял здесь темноту. Он падал на лица родных людей, разлука с которыми растянулась на десять долгих лет. Первые секунды было