Драконова Академия. Книга 4 (СИ) - Индиви Марина Страница 20

Его свита снова издала коллективное хрюканье, но Люциан даже не взглянул в их сторону. Продолжал подтягиваться: чувствуя, как работает, кажется, каждая мышца в теле.

В тренировочном зале было достаточно душно, даже несмотря на то, что все огромные окна были распахнуты настежь, а от камня исходил привычный холод. Тем не менее разогретый летним солнцем пышущий день дышал жаром, и пот лил в три ручья: сломались магические охладители, а артефактор задерживался. То ли его не торопились вызывать, считая, что лишние сложности закаляют военных, то ли он сам не особо торопился, поскольку на границу с Темными землями особо никто не спешил.

Сейчас Люциан уже отчетливо понимал, почему: вот эта жара, тело плавится, а вот уже в следующий момент меркнет даже солнце, и, кажется, что надежды нет ни на что. Внутри становится темно, и это происходит совершенно непроизвольно. Он был драконом, драконом королевской крови, наделенным сильнейшей светлой магией, и мог только представить, что испытывают остальные. Драконы, а особенно люди.

На прошлой неделе у одного парня произошел срыв, он прямо посреди тренировки рухнул на землю и начал выть. Но адорр был молоденький, ему едва минуло шестнадцать зим, и в гарнизон он попал через два месяца обучения на боевом. К тому же, он был человеком, хотя, если верить Этану, изредка такое случалось и с бывалыми, и даже с драконами.

Этан служил здесь уже второй год и многое повидал. И, как и Люциан, попал сюда добровольно.

— Здесь год за три идет, — сообщил он Люциану: для тех, кто выбирал карьеру военного, обязательно было отслужить шесть лет. — Да и платят в разы больше, а я на свадьбу коплю да на жизнь. В семейной жизни ведь многое потребуется.

Магия у Этана была слабенькая, но для того, чтобы взяли на службу, хватило. В ближайшее время ему должны были присвоить звание лэарда, и это максимум, на что он мог рассчитывать с такими данными. Амир вот, будучи полной драконьей задницей, вполне мог дослужиться за эти два года до кальварена, хотя Люциан считал, что ему такое звание давать нельзя. У него уже сейчас крышу сносит, что уж говорить, когда он станет в гарнизоне одним из старших по званию. Некоторые просто не созданы для власти, хотя сами считают иначе.

Люциан подтягивался до тех пор, пока тело не запросило пощады. Только тогда он оставил турник в покое, спрыгнул, стряхивая с рук остатки магической пыли: так назывался порошок, подсушивающий кожу для удобства во время тренировок. Этан с друзьями, отрабатывающие навыки борьбы без магии, тоже закончили, устроились на перерыв у стенки, и Люциан уже собирался подсесть к ним, когда снова услышал:

— Всегда знал, что с тобой что-то не так, Златовласка.

Прозвище, которым его пытался зацепить Амир, и которое не поддержал никто, кроме этого недоделка и его компании, он получил за то, что решил окончательно отпустить волосы. Сейчас они уже отросли так, что их приходилось собирать в короткий хвост, потому что иначе длинные пряди рассыпались по плечам и здорово мешали. Амирово «Златовласка» уже никого не веселило, кроме него самого и его друзей, но сейчас Люциан ощутил, как внутри вспыхнула ярость и золотое пламя. Потому что в руках Амир держал то, что держать был не должен.

Тонкий, изломанный браслет, с хрупкими перебитыми звеньями. Повреждения нарушили схему течения магии и сделали невозможным использование виритты. Иногда ему казалось, что браслет еще хранит тепло ее кожи: в точности так же, как его сны хранили воспоминания о ней. О той ночи.

Она снова и снова приходила к нему. Она. Его Лена.

Но когда он пытался ее целовать, она становилась Ленор, и Люциан отталкивал ее, а она запрокидывала голову и хохотала. Кричала:

— Ее ты никогда не получишь!

На этом он чаще всего просыпался.

— Что за девичья прелесть? Признайся, ты ночами ее надеваешь? Когда никто не видит? — Амир помахал браслетом в воздухе, спровоцировав поддерживающий хохот столпившихся за его спиной друзей.

С его появлением в гарнизоне появилось три лагеря: Амировцы, Этан, Люциан, их друзья, и нейтралитет. Высший командный состав ни к одному из лагерей, разумеется, не относился, да и не было их официально. На то, что не выходило за рамки порядка — то есть не превращалось в драку, все закрывали глаза.

— Лучше отдай, — спокойно сказал Люциан, — и я не придушу тебя за то, что ты рылся в моих вещах.

Драх его знает почему, но он продолжал носить эту виритту с собой. Потенциальную виритту. Хотел сам ее починить. Восстановить расчетно-контурной магией браслет, исправить схему. Он даже начал собирать информацию, о том, как это делается, но то времени не хватало, то настроения не было. И тем не менее она всегда была с ним, как какой-то своеобразный талисман. Или напоминание.

Вопрос только в том, о чем.

О той, что так и не смог вытравить из сердца, или о том, что она не его, и никогда его не будет.

— Ты? — улыбочка с лица Амира пропала. — Ты меня придушишь, драконенок? Не боишься без крылышек остаться?

— Ты так хамишь, будто у тебя в запасе есть лишний глаз и вторая задница, — Люциан сложил руки на груди.

Амира окончательно перекосило.

— А давай так, Златовласка. Решаем вопрос поединком без магии. Если я тебя уделаю, заберу твою побрякушку и будешь мне чистить форму каждый день в течение месяца.

— А если я тебя уделаю, поцелуешь мне сапоги и будешь называть тэрн-аром, — хмыкнул Люциан. — Всегда.

— Идет, — Амир сунул браслет в руки одного из своих друзей. — Смотрите, как глазами сверкает. Без магии, драконенок. Усек?

Люциан не ответил. Шагнул к нему, но Этан перехватил его за локоть.

— Драгон, ну ты чего? — спросил шепотом. — Опять же драка. В карцере оказаться хочешь?

— Это не драка. Это разминочный поединок, — Люциан зло ухмыльнулся, пока Амир показательно эффектно стягивал мундир и рубашку. — Перед тренировкой.

Этан хотел еще что-то сказать, но отступил. К счастью. Сейчас Люциан точно не хотел услышать, что он не выстоит перед Амиром: практики в северной борьбе у него было значительно меньше. Гораздо меньше, чем даже в боевой магии или в том же владении оружием, например. Но еще у него была ярость и желание забрать браслет.

Браслет Лены.

Сам по себе этот факт заставлял кровь кипеть.

— Постой на всякий за дверью, — лениво кивнул Амир одному из своих друзей, тот покорно побежал выполнять.

Магия кипела, бурлила в крови и требовала выхода, но Люциан ее заглушил. Оказавшись в кругу адорров и лэардов, напротив Амира, он весь подобрался. Северная борьба отличалась быстрыми резкими ударами, основой ее были сила, ловкость и выносливость. И скорость реакции, разумеется, вот и сейчас Люциан именно благодаря ей ушел в сторону от быстрого смазанного движения, направленного по касательной в скулу. От него ушел, а от резкого сильно удара в ребра — нет.

Боль полыхнула на правой стороне, словно ее окунули в пламя, а следом прилетел удар в корпус.

Группа поддержки Амира взорвалась одобрительным воем, что же касается него самого, он ухмылялся. Серые глаза горели злостью, ехидством и превосходством, он провел рукой по густым черным волосам, убирая упавшую на лоб челку, и поманил Люциана пальцами: давай, нападай.

Зарычав, Люциан бросился на него, но достать не успел: Амир ловко ушел в сторону, второй удар увел по касательной в блок и тут же обернул в свое преимущество. Новый удар в ребра Люциан блокировал, а вот удар в поясницу уже не успел, и боль, взорвавшись внутри, украла у него несколько драгоценных мгновений. Тех самых, когда Амир уже окончательно перехватил инициативу, от прямого удара в живот заставив его согнуться пополам, познакомив свое колено с его лицом, а после швыряя на пол.

На миг потемнело перед глазами, а когда пелена рассеялась, чуть уводя с собой резкую боль, Люциан увидел склонившегося над ним дракона, который ехидно ухмылялся.

— Все? — хохотнул Амир. — Кажется, она теперь моя.

Виритта снова была у него, и он покачал браслетом у Люциана перед глазами.