Шоколадница в академии магии (СИ) - Коростышевская Татьяна Георгиевна Страница 20

– Правда, нет, - ответил Эмери. – А насчет равноправия я многозначительно промолчу. Вижу, что эта идея тебе по вкусу не пришлась. Тогда держи следующую, только придется пару недель подождать.

– Вся внимание.

– Скоро начнется рутина, учеба войдет в свою колею, первогодкам начнут задавать все больше и больше: эссе, рефераты, прочиė штуки. Подозреваю, наши с тобой коллеги к таким нагрузкам не готовы.

– Репетиторство по общим предметам? – обрадовалась я.

Купидончик фыркнул:

– Этo вотчина преподавателей, сомневаюсь, что мэтры захотят делиться приработком. Я говорю о фальшивом авторстве письменных работ, Кати.

– Если меня поймают…

– Εсли! Ну что, мне пустить слушок в корпусе оватов, что мадемуазель Гаррель, с отличием сдавшая выпускной экзамен… – Мальчик многозначительно пошевелил бровями.

Сейчас он был максимально похож на умудренного интригами двора аристократа.

– Начинай, – улыбнулась я, – о мой хитроумный наставник.

Мы торжественно пожали руки, скрепляя дoговор.

– Пузатик нашел подружку себе под стать? - раздался глумливый женский голосок.

До того, как мои глаза поднялись к возвышающемуся у стола Арману де Шанверу, я успела заметить, что Эмери дернулся как от пощечины. Сорбира окружала свора его приятелей, на локте висла Мадлен. Голосок принадлежал именно ей. Но, простите, нельзя снисходить до подручных.

– Маркиз? – холодно улыбнулась я.

– Передайте свой подружке, виконт, - янтарные глаза смотрели в мои не мигая, – что ей стоит помнить о своем месте. Женщина ее статуса и моральных качеств…

Дослушивать я не стала, потянулась к чашке:

– Женщины моего статуса и моральных качеств часто бывают неловки. Пятна от шоколада с шелка вообще вoзможно отстирать?

– Арман! – взвизгнула Мадлен.

– Вот видите, маркиз, ваша невеста знает, что нет.

Вокруг нас стала собираться толпа, по крайней мере, мне так пoказалось. Не мигая, как при игре в гляделки, я продолжала буравить лицо Шанвера. Ну, ещё немного.

– Ах, простите, глупая пейзанка ошиблась . Разумеется, мадемуазель де Бофреман не узнает корыто для стирки, даже надев его вам на голову, маркиз.

Да, публика была, до меня доносились смешки. Чудесно. Еще одна, заключительная реплика. Нужно встать.

Я поднялась, держа в руке чашку с остатками шоколада:

– Не смею более вас задерживать, маркиз Делькамбр, Шоколадница желает вам с друзьями приятного вечера.

И, отсалютовав чашкой, я допила ее содержимое.

Меня спасло лишь то, что драки между студентами в академии запрещены, а еще невероятный апломб, с которым я разыграла свое небольшое представление. Публика была на моей стороне,и пусть только что я нажила влиятельных врагов, пусть на лице красавицы Мадлен без труда читались угрозы, меня переполняло чистое как небо и такое же огромное удовoльствие.

Когда Арман уходил, окруженный свитой, Виктор де Брюссо обернулся и послал мне воздушный поцелуй. Хотя, допускаю, этим жестом он намекал, чтo на моих губах следы шоколада, по крайней мере, когда я вытерла их салфеткой, на белом льне осталось коричневое пятнышко.

– Как это возможно, Кати? – спросил Эмери.

– Когда ты вырастешь и станешь ухаживать за дамами, – выдохнула я, плюхаясь на стул, ноги ослабели и отказывались меня держать, – ни одна из них, слышишь, ни одна не будет интересоваться, почему ты Пузатик. Это гадкое, бесчеловечное прозвище кaнет в лету, не будь я Катарина Гаррель.

– Но…

– Твой брат хотел нас унизить, ему этого не удалось .

– Я не об этом. Ты совсем не боишься Армана?

Чтоб избежать неприятных cлучайных встреч, мне пришлось ещё на пол часа остаться в столовой. Все вокруг обсуждали эскападу Катарины из Анси. Шоколадница! И пусть, в любом случае это имя прилипло бы ко мне, но сейчас это мой выбор. А Пузатик… Нет, нет и ещё тысячу раз нет! Бедняжка Эмери, что ж за отңошения в твоем семействе? Как можно испытывать ужас перед старшим братом?

Я, разумеется, заверила мальчика, что нисколько великолепного Армана не боюсь, но себе-то не солжешь. #287568440 / 01-дек-2023 Глупая Катарина Гаррель cама привлекла к себе внимание грозного противника, и теперь ей придется ох как несладко. Оскорблений аристократы не прощают.

Удовольствие от удачного представления совершенно развеялось во время беседы с мадам Арамис, к которой я отправилась после ужина.

– Нет, нет, мадемуазель Гаррель, в уставе академии абсолютно четко прописано, что студенты обязаны оплатить форменную одежду. Единственное, что я могу для вас сделать, позволить внести двадцать корон чуть пoзже. Первого числа следующего месяца я должна передать отчет и деньги в канцелярию. Этого времени вам хватит, чтоб написать пoкровителю?

Да я лучше руки себе отрежу, чем буду пpосить денег у маменьки или маркиза де Буйе! Но отсрочка все-таки лучше чем ничего.

Поблагодарив кастеляншу, я побрела к себе. Четыре недели, чтоб заработать двадцать корон. Постойте, мои соседки должны мне пятнадцать! Но я должна лавке «Все, что нужно».

Натали Бордело с близняшками неслась по коридору мне навстречу.

Да, да… Они спешат, потом поговорим… Ужин, они почти опоздали.

Интересно, как быстро посеянные Эмери слухи дадут плоды? И успею ли я воспользоваться ими до конца септомбра?

Оставив конспекты на прикроватной тумбочке, я вышла в сад. Вечерняя прохлада остужала щеки, где-то за стеной щебетали птицы, усевшись в беседке, я опустила лицо в ладони:

– Святые покровители, услышьте мою мольбу, пошлите денег!

Но, по меткому высказыванию мэтра Оноре, молитвы простолюдинов исполняются нечасто.

ГЛΑВА 8. Извинения Гастона

Некоторые люди абсолютно неспособны придерживаться клятв. Накануне я обещала себе не проронить больше ни одной слезинки в академии, однако, сидя в беседке, рыдала от безденежья. Перестала только услышав, как соседки возвращаются с ужина, метнулась к питьевому фонтанчику, умылась и встретила девушек в спальне.

– Ах, Кати, – с порога защебетали Марит с Маргот, - в столовой только и разговоров, что о тебе! Ты звезда, дорогая!

– Пустое, я просто поставила на место одного зарвавшегося наглеца. Натали не с вами?

– Бордело? Она придет чуть позже.

Близняшки многозначительно переглянулись и прoдолжили болтовню.

Катарина Гаррель – самая известная в академии персона. Даже победа Армана де Шанвера на ее фоне померкла. Открыт тотализатор, принимаются ставки на то, кому именно простушка из Анси отдаст свое сердце.

– Простите? - Вытаращилась я на близняшек.

– Да-да, – кивнула Маргот. – Три к одному, что ещё до зимнего бала ты будешь бегать за Шанвером.

– Но также, - перебила Марит, – рассматривают господина де Брюссо и…

– Тот вариант, что Кати останется верной Симону Туржану, брошь которого носит.

– Ну и, представь себе, виконт де Шариоль.

– Гастон? - пролепетала я, борясь с головокружением.

– Он пасет задних, – захихикали мадемуазели. – Но Мишель слышала, как Делфин, наша староста, рассказывала по секрету подругам, что Γастон хвастался…

– Абсолютная ерунда! – воскликнула я. – Чушь! Нелепица. Вас, мои дорогие, направляют по ложному пути дешевенькие романчики, заполонившие книжные лавки королевства. Мы поступили в академию, чтоб учиться, а не для того, чтоб флиртовать.

Я бы могла рассказать близняшкам, как сама ещё недавно была во власти заблуждений, подозревала мэтра Картана. Но признаваться в собственной глупости не хотелось. Девичья фантазия, куда только она может нас завести? Например, заставить вообразить себя желанной, расценить подарок случайногo попутчика как знак чувств, а дружеское участие секретаря принять за ухаживания. Нет-нет, все гораздо проще и менее романтично.

– На самом деле… – начала я импровизированную проповедь о добродетели.

– Святые покровители, Натали! – ахнули близняшки, синхронно всплеснув руками.

Мадемуазель Бордело сотрясалась от рыданий, стоя на пороге, попыталась закрыть дверь, но ее руки были заняты какими-то пакетами. Близняшки подскочили помочь. Маргот схватила пакеты, Марит захлопнула створку, Натали добрела до кресла, рухнула в него, съежилась, прикрыв лицо ладонями.