Упавшая перед вампиром (СИ) - Нора Лирова Страница 20

— Подставь шею.

Он водил клыками по моей кожи. Пальцы двигались, заставляя потерять себя. Мне стало казаться, что мое тело действительно принадлежит ему. Все исчезло. Остались лишь чувства. Ощущения. Он. Опять дрожь. Крик, смешанный с болью и удовольствием. Панкратий меня отпустил. Кинул на кровать. Я упала тряпкой. Тело еще дрожало. Больно. Хорошо. Непонятно. И разбираться в этом сосем не хотелось.

— Мы еще не закончили, — предупредил Панкратий.

— Я не могу.

— Иди сюда. Я тебя еще разок по песочу. Помну твое тело.

— У меня сил нет.

— Найдутся. Хватит со мной спорить.

Он потянул меня за ногу, разворачивая к себе. Провел ладонями по моему животу. Груди. Прошел губами от моей груди до шее. Я только смогла опять дышать, как он завалился на меня. Резко вошел, вдавливая меня в кровать. Он больше не спрашивал. Ничего не говорил. Не целовал. Он просто трахал мое тело. Я закрыла глаза и отстранилась от процесса. Но ему это не понравилось. Он ударил меня по щеке. Больно. Неприятно. Но он опять меня ударил. На глазах выступили слезы. Панкратий накинулся на мои губы. Жаркие поцелуи. Губы и щеки горели. Панкратий не давал отвернуться, положив руки на мои щеки. Губами захватывал мои губы, врезаясь в мое тело. В этот раз все закончилось быстрее. От напряжения и усталости меня трясло. Я лежала на кровати и не могла пошевелиться. Панкратий несколько раз хлопнул по моему телу.

— Поворачивайся.

— Я не могу.

— Ты сама хотела стать моей девкой. Я тебя предупреждал, что будет плохо. Или хорошо. Тут как посмотреть, — он усмехнулся. Хлопнул меня по ягодицам, заставляя повернуться на спину.

Закинув мои ноги себе на плечи, он опять вставил в меня член. Пальцы опять скользнули между половыми губами. Возбуждение было таким острым, что меня затрясло на его члене. Он же рассмеялся. Начал медленно двигаться.

— Все у тебя заберу. Моей девкой станешь.

Его губы скользнули по моей ноге. Клыки царапнули кожу. Еще толчок. Меня трясло. Он же резанул клыками мою кожу. Я не почувствовала боли. Блаженство. Сладость. Я тихо стонала. Он же лизнул место укуса. Начал заканчивать. Этого я уже не помнила. Когда он меня отпустил, то я свернулась клубком, проваливаясь в сон.

— Так не пойдет, — хмыкнул Панкратий. Он заставил меня вытянуться на кровати. Лег рядом, обнимая меня. Поцеловал плечо.

— Спать хочу.

— Спи. Спрячься в моих объятьях и спи.

— Я тебя люблю.

— Удивился бы, если сказала другое.

— Это из-за укуса. Я вся мокрая. Даже волосы.

— Это хорошо. Отдыхай.

— От тебя вкусно пахнет.

— Ты меня царапнула. Хочешь попробовать?

— Это нельзя. Ваша кровь опасна.

— Тебе можно, — разрешил он, прижимая мое лицо к своей груди.

Запах крови дурманил. Я коснулась языком царапины на его груди, которую оставила сама. Сладкая, дурманящая. При ее вкусе защипали губы. Ее было мало. Почти ничего. Я застонала, не понимая, что происходит. Панкратий гладил меня по спине. Он молчал. Я посмотрела на него, с трудом оторвавшись от его тела. Красные глаза полуприкрыты. Он коснулся пальцами моих губ.

— Тебе хорошо? — спросил он.

— Да.

— Еще хочешь спать?

— Не знаю.

— Что ты хочешь?

— Не знаю, — повторила я. Хотела поджать ноги, но Панкратий ударил по ним.

— Не закрывайся от меня.

— Так привычнее.

— Догадываюсь. Но со мной будешь лежать в обнимку. Вот так, — ответил он, переплетая мои ноги со своими.

В окно пробивался рассветный луч. Вот и закончилась эта тяжелая ночь, которая выпила все силы. Усталость. Ощущение фальшивого счастья. Его дыхание на моем плече. Жалела ли я? Нет. Может потом, когда я проснусь, то я пойму, что совершила ошибку. Пока же мне было так хорошо, что я ни о чем не могла думать, как о лежащем рядом со мной мужчине.

Утро. Я проспала все на свете. Какой сегодня день? Но разве это важно? А какой сегодня месяц? Не знаю. Плечо болит. Нога. Я посмотрела на нее. На месте укуса остался синяк и две почерневшие точки.

— Сходи в душ. Потом тебя буду лечить, — сказал Панкратий. Он стоял около стола. Читал какие-то бумаги.

— А моя ночнушка? Где она?

— В мусоре. Ты пока по городу в ней шаталась, испачкала. Накинь пока мой халат.

— Спасибо.

Он не ответил. Когда я вернулась в комнату, то кровать уже была застелена. На столе стоял завтрак. Панкратий надел брюки, но рубашку надевать не стал. Около шкафа он достал скальпель и свечу. Еще какие-то баночки с мазями. Поманил меня.

— И как ты меня лечить будешь?

— Укус на плече вскрою и прижгу. А на ноге достаточно будет мазью помазать. Вскоре ты перестанешь на укусы так реагировать.

— Почему? Привыкну?

— Что-то в этом духе, — ответил он. Приспустил халат на моем плече. Я отвернулась. Он крепко взял мое плечо. Если бы я попыталась вырваться, то у меня бы этого не получилось сделать. Удивительно, но Панкратий был сильным мужчиной. Хотя по нему особо было так и не сказать.

Все произошло быстро. Боль обожгла плечо, но тут же все прошло. Зато закружилась голова. Панкратий обрабатывал рану. Я же смотрела, как солнце светит в окно. Подумала, что в соседнем доме тоже есть окна. И возможно кто-то все видит, что мы тут делаем.

— А тебя не смущает, что кто-то может наблюдать за твоей жизнью? — спросила я.

— Нет. Привык.

— Почему?

— Там, где я родился, могли посадить за обвинение в убийствах и похищений людей ради крови, — сказал Панкратий. Он наклонился к моей ноге. Зачерпнул деревянной лопаткой мазь и стал ее намазывать рану. — Поэтому жить открыто для нас норма и привычка. Мне рана на ноге нравится больше. Почти не загноилась.

Он все убрал. Я же закуталась в халат. Посмотрела на стол с едой.

— Хочешь есть? — спросил Панкратий.

— Хочу.

— Ответишь честно на мои вопросы, тогда получишь еду. Но ответы должны быть честными.

— А как ты поймешь, что я вру?

— Пойму. У тебя заболят ранки. Ты не сможешь это стерпеть и дотронешься до них.

— Это как сыворотка правды?

— Похоже. На что ты готова, чтобы остаться у меня?

— Не знаю. Не думала над этим вопросом.

— Если скажу переспать с каким-нибудь мужиком. Согласишься? — спросил он. Его вопрос меня удивил. Могу ли я воспротивиться его словам? Вот если он велит это сделать, то ведь пойду. Не смотря на стыд. Или будет ли мне стыдно.

— Не думай. Отвечай.