Тайна северного особняка - Милли Вель Страница 20

Первым делом, я прошла к покоям Стеллы. За дверью в ее гостиную никто не спал, как оказалось. Я опустилась на колени перед замочной скважиной и обратилась в слух. Мало ли что удастся узнать.

— Я невероятно зла! — жаловалась Стелла, отпивая из бокала красное вино, а мужчина, в один портках, сидя на диване за её спиной, массировал обнаженные плечики. Я с раздражением, отметила беспорядок в гостиной: разбитую вазу, которая стояла на фортепиано, рассыпанные цветы, разбросанные подушки. Вот чем им кровать не угодила?! Я про музыку вообще-то образно говорила!

— Дорогая, ты можешь явиться при дворе и без мужа, — успокаивал граф. — Празднование в столице состоится через два месяца. Ты успеешь и подготовить платье и…

— А подарок?! Явиться на день рождения принцессы с пустыми руками? За кого ты меня принимаешь?

— Мне казалось, что твой муж хорошо зарабатывает. Изготовление амулетов ведь прибыльное дело.

— Прибыльное. Но… он все тратит на свою дочь! На эту рыжую ведьму!

— Неужели совершенно ничего не даёт тебе?

— Он выделяет мне в месяц ровно столько, сколько было прописано в нашем контракте.

— Почему же ты прописала так мало?

— Контракт с герцогом заключал мой отец. Я всего лишь баронесса, потому жалование мне полагалось небольшое. Вот и… но никто же так не делает! Это всего лишь формальность! Первое время у меня было столько денег, сколько я хотела. Это все из-за Мирабель! Она заболела мне на зло! Теперь Рэй работает больше и всё тратит на поиски лекарства. Он с ней уже все королевство объездил! А меня даже к морю ни разу не свозил! А я ведь страдаю в этом захолустье.

Женщина всхлипнула, граф тут же принялся утешать её, рассказывая какая она несчастная. Я поморщилась: ну да, истории печальнее придумать не возможно. Но чем же больна дочь герцога?

К сожалению, зачатков ментальной силы во мне не оказалось, ибо лорд Чарсом решил увести разговор в другую сторону:

— Дорогая, а знаешь, я могу рассказать тебе в каком платье будет на этом дне рождении принцесса Аурэлия. Хочешь?

— Да, а откуда ты знаешь?

— Месяц назад я был на дне Скорби. И остался погостить в столице. Там стал свидетелем обсуждения фрейлинами платья её Высочества.

— Фрейлинами? — Стелла резко обернулась, расплескав красное вино. Я снова поморщилась, но продолжала неподвижно сидеть. — Что ты делал в окружении фрейлин?

— Одна из них моя кузина, дорогая, — граф явно развеселился от проявления ревности любовницы. Герцогиня сконфузилась и снова подставила под руки мужчины свои плечики:

— Ох, я так сильно скучаю по придворной жизни. Даже о дне Скорби.

— А вот я о нем никогда не скучал. Все в черном, все скорбят. Ни выпить, ни потанцевать.

— Вам мужчинам не понять как это потерять двух детей в один день.

Я силилась сообразить о чем они говорят, но в голове царила знакомая темнота. Потерять двух детей… день Скорби…

— Король с королевой уже пятнадцать лет скорбят о потере дочери. Я не понимаю этого. Люди смертны, а дети тем более.

— Леди Хильдина не просто потеряла дочь, она лишилась и сына, который умер в утробе, от испытанного ею стресса. А теперь она больше не может иметь детей. И трон перейдет только сыну Аурэлии, если до этого кто-то из конгресса не…

— Дорогая, а вот такие речи лучше не разводить.

— Ох, вот видишь, я тут совсем дичаю. Общаться приходится со слугами.

— А с ними можно общаться? Они ведь двух слов связать не могут, — хохотнул граф. — Но эта… твоя новая горничная. Как ее зовут?

— Арэли.

— Да, она миленькая.

— Миленькая? — разъяренной кошкой зашипела Стелла. — Может мне стоит окунуть ее в кипяток, чтоб на неё не засматривались мои гости?

— Моя фурия, я говорил, что в гневе ты выглядишь очень соблазнительно? Но так радикально действовать излишне. Мне просто показалось, что я где-то её видел.

— У неё типичное лицо, — уязвлено буркнула леди де Умарри. — На любой хутор загляни — повсюду девки похожие.

— Конечно, кошечка моя, мне просто показалось. Иди ко мне.

Подсматривать дальше я не стала. Отпрянула от двери, когда госпожа потянулась рукой к мужским порткам. Поднявшись, пошла вперёд.

Ничего важного из этого разговора я не узнала. Столичные дела меня мало касаются, а вот то, что Стелла подлая женщина, я и раньше подозревала. С ней буду вести себя послушно, но держаться настороже.

На долю мгновения коридоры дома и всю округу озарило ярким светом. Я застыла на месте, и в следующую минуту за окнами громыхнуло так, что мне показалось, будто земля возле особняка раскололась. Я даже рефлекторно пригнулись, готовясь, что крыша рухнет мне на голову, и не сразу поняла, что писк, раздавшийся почти одновременно с раскатом грома, это крик.

А кто кричал? Я повертела головой по сторонам.

Звук распахнувшейся двери, заставил меня отшатнуться назад и прижаться к стене, затаив дыхание. Вспыхнул огонёк почти в самом конце коридора, и я зажмурилась, со страхом слушая как уверенные быстрые шаги приближаются. Но до меня мужчина, не дошёл. Он открыл другую дверь и скрылся за ней.

Первым порывом было броситься бежать вниз, в часть дома выделенную прислуге, но я остановила себя и заставила вновь идти против вопящего от ужаса внутреннего голоса. Я направилась к той двери за которой скрылся герцог.

Хозяина особняка я узнала с первой же секунды, когда его фигура показалась в коридоре. Его выдавало спортивное телосложение, уверенная поступь и резкие движения. А вошел он, как оказалось, в комнату дочери.

Они разговаривали в спальне, и мне пришлось очень сильно прислушиваться, чтоб различать приглушённые голоса. Кричала действительно Мирабель.

— Вот так, ложись в кровать, не стоит сидеть в углу комнаты. Чего ты испугалась, Бель?

— Он… так гремел. Словно он на меня гневается.

— Это всего лишь погода. Я ведь рассказывал тебе о разности в давлениях и…

— А мне казалось, что кто-то вот-вот ворвётся в мою комнату через окно! И когда свет вспыхнул, на стене были страшные тени!

— Эти тени от дерева. Смотри, вон оно ветвями качает.

— Папочка, а нас никто не накажет за Жози?

— Мирабель, ты веришь мне?

— Верю, папочка.

— Тогда тебе сейчас стоит успокоиться и ложиться спать. Я никого к тебе не подпущу и никому не дам в обиду.

— Не могу спать! Мне снятся кошмары. Я ведь скоро умру, пап?

— Бель, не говори так.