Дж. Уорд - История сына Страница 20

Клер посмотрела на Майкла.

— Я тебя люблю.

Его лицо изменилось, напряжение ушло, прекрасные черты затопила такая глубокая и сильная любовь, что его ангельский облик обжег ей глаза.

— Я не достоин, но так благодарен…

— Со всей моей любовью и симпатией, но прекращай нести эту фигню «я не достоин». А сейчас помоги мне подняться с этой кровати. — Она слегка покачнулась, когда они встали, и посмотрела на кандалы на его лодыжке. — Мы должны снять с тебя эту штуковину.

Майкл шагнул назад и покачал головой.

— Я не могу уйти. Я не могу покинуть это место. Они не позволят мне. Мать и Флетчер…

— Твоя мать умерла, — сказала она так мягко, как только могла, учитывая свое желание выкопать эту женщину и убить ее снова.

Майкл побледнел. Заморгал.

— А Флетчер без сознания лежит на полу в холле. — Когда он ничего не ответил, она взяла его за руки. — Майкл, я хотела бы помочь тебе с тем, что ты чувствуешь прямо сейчас, но у нас нет времени. Нам нужно вытаскивать тебя отсюда. Мне нужно, чтобы ты сосредоточился.

— Я… куда я пойду?

— Ты будешь жить со мной. Если хочешь. А даже если не захочешь, ты будешь свободен. Свободен делать все, что пожелаешь.

Его взгляд обежал комнату, цепляясь за кровать и книги.

Он собирается настаивать на том, чтобы остаться, поняла она. Результат десятилетий изоляции и жестокого обращения. Ей нужно как-то встряхнуть его…

Она взяла его ладонь и приложила его к своему животу.

— Майкл, когда я была с тобой, мы кое-что создали вместе. Малыша. Он во мне. Твой ребенок во мне. Мне нужно, чтобы ты пошел со мной. С… нами.

Он смертельно побледнел. А потом…

Ну, изменение в нем было бы ужасающим, если бы она без колебаний не верила в то, что он не причинит ей зла. Казалось, что даже несмотря на то, что его тело осталось тем же самым, он стал еще больше, глаза прищурились, лицо стало маской мужской властности… и грубой агрессивности.

— Мой малыш? Мой ребенок?

Она кивнула, хотя и беспокоилась о том, было ли верным сообщать ему…

Он схватил ее и стиснул так сильно, что у нее затрещали кости. Когда он погрузил лицо в ее волосы, его голос упал до рычания.

— Моя, — произнес он. — Ты — моя. Навсегда.

Клер издала короткий смешок. Как сильно, оказывается, ее беспокоило его желание прожить жизнь без нее.

— Хорошо. Я полагаю, мы связаны обязательствами. А сейчас пойдем. Нам нужно убраться отсюда.

— С тобой все хорошо? Сначала скажи мне, все ли с тобой хорошо?

— Прекрасно, насколько я знаю. Я просто убеждена.

— Ты уверена?

— Я могу делать все, что хочу. Я молода и здорова. — Она приложила руку к его лицу. — Нам нужно идти. Нам и, правда, нужно идти.

Майкл кивнул и отпустил ее. Он спокойно прошел туда, где к стене прикреплялась цепь, удерживающая его за лодыжку, и ужасным рывком выдернул чертову штуку. Вместе с ней вывалился и добрый кусок каменной кладки, размером примерно с голову. Майкл запустил этот шар в стену, разбивая его вдребезги, чтобы освободиться.

После чего вернулся к ней, как будто ничего и не произошло.

— Господи! Почему ты не сделал этого раньше?

— Мне некуда было идти. Не было места лучше. — Он в последний раз взглянул на свои книги, после чего поднял цепь, обернул ее вокруг запястья и галантно предложил ее руку. — Пойдем.

Они вышли через дверь вместе. Флетчер все еще лежал на каменном полу, но его глаза были открыты и медленно моргали.

— Дерьмо, — высказалась она, когда Майкл посмотрел на дворецкого. Проделав быстрый анализ в голове, она пробормотала: — Просто оставь его здесь.

В конце концов, принимая во внимание, что мужчина похитил около пятидесяти женщин и на половину века незаконно лишил свободы сына своей работодательницы, было не похоже, что он собирается пытаться преследовать их с помощью закона. И просить Майкла убивать старика было слишком ужасно, чтобы рассматривать такую возможность. Возможно и потому, что Майкл сделал бы это, попроси она его.

Она дернула мужчину за руку.

— Давай. Пойдем… — Поминки наверху представляли трудность. — Дерьмо, в доме около сотни людей. Как мы сможем…

Майкл привлек ее внимание.

— Я знаю путь наружу. С тех пор, как я был мальчиком. Мы пойдем этой дорогой.

Они прошли около десяти ярдов, когда она крутанулась. Шприц. Ее отпечатки пальцев были на шприце для подкожных инъекций. В том невероятном случае, если Флетчер решит преследовать ее, ему будет труднее без такого доказательства. И ее туфля. Она должна забрать свою туфлю.

Лучше замести все следы.

— Погоди! — Она побежала назад. Поискала. Обнаружила шприц, все еще воткнутый в руку старика. Дворецкий следил за ней, когда она выдергивала иглу и укладывала ее в сумку на плече. Его рот дернулся. Распахнулся, как у рыбы.

Подхватив туфлю, Клер направилась было к Майклу, но ее ноги дрожали как резиновые.

— Ты слаба, — заявил он, нахмурившись.

— Со мной все прекрасно…

Он сгреб ее, поднимая и начиная двигаться в два раза быстрей, чем могла бы она, его огромные шаги пожирали расстояние в коридорах подвала. Он двигался быстро и решительно, что немного удивило ее и напомнило, что милашка он или нет, но он — мужчина, мужчина с женщиной на руках. И, Господи, он — силен. Он нес ее полный вес в дополнение к тому, сколько тянула цепь, и, тем не менее, казалось, что ничто из этого ни в малейшей степени не замедляет его.

Когда он подошел к прочной двери в самом дальнем конце подвального прохода, он наклонился в сторону и проверил ручку. Когда та не поддалась на попытки пошевелить, он сделал два шага назад и впечатал в створку ногу, широко распахивая дверь.

— Господи, — заметила она. — Ты и Терминатора заставишь выглядеть двухлеткой.

— Что такое «терминатор»?

— Позже.

Снаружи на них обрушился прохладный ночной воздух, и Майкл споткнулся, широко распахнув глаза. Он начал тяжело дышать, будто испытывая приступ паники.

— Опусти меня, — мягко предложила Клер, понимая, что ему нужна минутка, чтобы сориентироваться.

Он нежно поставил ее и оглядел небо, деревья и широко раскинувшиеся земли поместья. Потом посмотрел вверх на каменный монолит, где был в плену так долго. Она могла представить, каким потерянным он должен был себя чувствовать, какие эмоции должны были кипеть в нем, как он должен бороться за то, чтобы оставить клаустрофобный комфорт своей тюрьмы.

— Майкл, моя машина в конце подъездной дорожки. Перед домом.

— Я могу сделать это, — прошептал он.

— Конечно, сможешь.

Она взяла его за руку, которая была влажной и холодной от пота, и потянула вперед. Без колебаний он поднял цепь и повел Клер вокруг громадного дома.