Карен Монинг - В оковах льда Страница 21

Жизнь Джо висит на волоске, который сжимают мои ненадежные руки.

И у меня возникает мысль, которая не появлялась за все четырнадцать лет моей жизни (а мыслей у меня было очень много!), она слегка приглушенная (возможно, потому что я предпочла бы ее не слышать) и звучит примерно так: «Блин, Дэни, что за фигню ты натворила?»

Я всегда была скоростным катером, который летит по белым гребешкам волн, наслаждаясь ощущениями, ветром в волосах, солеными брызгами на лице, самой жизнью в ее полноте. Никогда не оглядывалась. Не смотрела, что происходит вокруг или позади.

Эти новые глаза видят кильватерную струю. Видят, что я оставила за собой, проносясь мимо.

Перевернутые лодки. Люди, болтающиеся в волнах.

Люди, которые мне небезразличны. Я не говорю о Дублине — к моему городу я отношусь спокойно и отстраненно, у него нет лица. У этих людей лица есть.

Мы проходим мимо Джо. Она уже оделась и теперь красуется на новом рабочем месте, в паре с другой официанткой, которая ее обучает. Ей реально идет форма. Когда я прохожу мимо, она смотрит на меня, отчасти с гневом, отчасти с просьбой хорошо себя вести. У ее наставницы взгляд острый как нож. Наверное, официантки, которых я убила, были ее подругами.

— Не стоило есть столько Невидимых, — бормочу я в свою защиту.

И пытаюсь вернуться назад, к той себе, которой была до лифта, к Дэни «Мега», которой на все плевать.

Ничего не получается.

Я пытаюсь снова.

И все равно чувствую ветерок от гильотины.

Один из людей Риодана, Лор, протягивает мне фонарик.

— Хе, — говорю я, — спасибо. Аж один фонарик против целого города Теней.

— Они ушли отсюда. Почти все.

Я закатываю глаза.

— «Почти» может сработать в твоем случае, потому что они не едят таких, как вы, чуваки. Кстати, почему?

Лор мне не отвечает, да я и не жду.

Как только мы доходим до двери, я стоп-кадрирую.

Я могу перегнать кого угодно.

Даже себя.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

«И я голоден, как волк»[12]

Я включаю фонарик и направляюсь в ближайший магазин: помню, что там на полках валяются «Сникерсы», которыми можно пополнить запас. У меня бездонный желудок, и он болит от голода. А чувства вроде боли я стараюсь избегать. Голова все еще пульсирует от ударов. Я бы приложила лед, но прошло уже три дня — толку не будет. Лед помогает, если только прикладывать его сразу. Я порылась в волосах, нашла вздувшуюся ободранную шишку, которая причиняла мне такие неудобства, и со вздохом попыталась вспомнить, обо что ударилась и когда. Некоторые считают, что я всегда отмечена следами побоев и мне нравится боль. Это не так. Просто такова моя жизнь.

Как я и думала, сейчас ночь, так что улицы практически опустели. Те, кто «ходит по магазинам», выползают при свете дня. Те, кто охотится по ночам, занимаются именно этим — охотой. Они выходят стаями, вооружены до зубов, и им нужны все Невидимые, которых они могут поймать.

Во многих ночных охотниках сильно желание смерти. Они не знают, как жить в теперешнем мире, и рискуют, как сумасшедшие. Мне пришлось отказаться от идеи набирать добровольцев прямо с улицы. Иногда они напарывались на Джайна, и, прежде чем кто-нибудь успевал сказать «не стреляйте, мы люди», случались инциденты. У всех нервно дергались пальцы на курках.

Ситуация изменилась с тех пор, как в конце октября рухнули стены. Семь месяцев назад на улицах было просто. Выходи в ночь, убивай Фей, убивай еще. Невидимых было легко застать врасплох, потому что они слишком плохо думали о людях. Не считали нас серьезной угрозой.

Сейчас считают.

Они настороже, они стали опаснее, их сложнее поймать и невозможно убить, если только вы не я, Мак или Тень. Тени — каннибалы. Им все равно, кого есть. Жизнь — это жизнь. Теперь у нас люди воюют с Фейри, люди воюют с людьми, Феи воюют друг с другом, и все мы пытаемся избавиться от Теней.

Я замедляюсь до человеческой скорости, потому что заканчиваются силы. Мне срочно нужна еда. Я уже съела все, что было рассовано по карманам. Три дня голода не прошли незамеченными. Я раскручиваю меч вокруг запястья (у меня несколько месяцев ушло на оттачивание этого движения, и теперь оно — глааадкое!) и ныряю в магазин у заправки, где выбиты окна, разбросаны полки, открыта и перевернута касса. Понятия не имею, кому и зачем понадобилось красть деньги. За них ничего не получишь. У людей наконец-то открылись глаза, деньги оказались бесполезными, какими, в общем-то, и были всегда. Раньше, когда я была маленькой, меня удивляло, как все вокруг носятся с кусочками бумаги, которые по совместному уговору решили считать важными, хотя все знают, что на самом деле бумажки ничего не значат. Это был первый взрослый заговор, о котором я узнала. Отчего, наверное, и решила, что взрослые мной командовать не будут. Я самая умная из всех, кого я знаю. Кроме, может, Танцора. Я не хвастаюсь. Ведь большую часть времени это чертовски неудобно.

«Покупка» сегодня зависит от чего-то важного и реального: бартерная система. Риодан приучил официанток Честерса брать определенные вещи, которые он либо хочет иметь, либо может обменять на то, что ему нужно. Если у вас есть большая штука, в которой он заинтересован, он может даже открыть кредит. Я слышала, что он получает услуги от Фей в обмен на то, что держит для них место, где они могут охотиться на людей. При том, что мне жутко не нравится новое место работы Джо, я отчасти даже рада, потому что теперь смогу больше узнать о тамошних делах. Выяснить, какие у Риодана мотивы и слабости. Чувак просто обязан иметь какую-то прореху в доспехах. У всех есть свой криптонит[13].

Я обхожу пустую кучу одежды (гадские Тени, ненавижу их!) и шагаю к стойке со сладостями.

Пусто.

Ни одного «Сникерса».

Ни единого — вообще ничего.

Я иду к стойке для крекеров.

Полки пусты.

Я настраиваю фонарик на широкий луч и обшариваю им магазин.

Это место полностью вычистили.

Я бы драматически вздохнула, но это лишняя трата энергии, которую я нынче не могу себе позволить. Я больше не кручу мечом и не прыгаю с ноги на ногу, как обычно. Я пальцем не пошевелю без веской причины. Моя жизнь только что стала сложнее. Когда ты супермашина, как я, тебе нужен либо огромный бензобак, что нереально при моем росте и телосложении, либо полный город бензозаправок.

Мою бензозаправку выдоили досуха.

Это нормально. Я знала, что так будет. Танцор тоже знал. Несколько месяцев я, как белка, собирала запасы еды, воды и лекарств, делая заначки по всему Дублину. Мы с Танцором последние пять недель в свободное время создавали себе запасы. Он не знает, где мои нычки, а я не знаю, где он держит свои. Так, если кто-то задумает нас пытать, мы не сможем полностью друг друга выдать. Я пыталась намекнуть ши-овцам, чтобы занялись тем же, но они решили, что я сумасшедшая. Сказали, что когда больше половины населения мертво, запасов в магазинах хватит на очень долгое время. Я возразила, мол, кто-то попытается монополизировать распространение еды. Они сказали, что все слишком заняты попытками выжить. Я ответила, что это ненадолго, они что, не читали «Страсти по Лейбовицу»[14], не знают, как это будет? А они спросили, какое отношение «Страсти по Лейбовицу» имеют к запасам еды? Может, их начать называть ши-упрощенками[15] вместо ши-овец? И читать им по слогам? Они вообще метафоры понимают?