Ведьма без лицензии (СИ) - Черная Мстислава Страница 21

—  Синьорина! Возвращайтесь завтра, а сегодня нас может посетить дочка градоправителя.

—  Ваше самомнение, сеньор, скоро в магази не поместится.

Я разворачиваюсь и ухожу —  я убедилась, что косметика в этом мире исключительная роскошь.

На улице я снова чувствую взгляд.

Меня преследуют? Ничего не понимаю… В мэрии Ларс повёл себя необычно, но в романе подглядываниями он не занимался. Может, меня увидел кто-то, знающий Лейсан? Кто-то из общины?

Кем бы невидимка ни был, планы прежние. Я нанимаю раздолбанную коляску, местный вариант тарифа “супер-эконом” и прошу отвезти меня к Горбатому мосту. Извозчик, бородатый дедок в цветастом пальто, охотно соглашается и просит садиться осторожнее —  из сиденья в любой момент может выскочить пружина.

До Круга я добираюсь в сгущающихся сумерках. Усталая, голодная. Перекусить бы и рухнуть в постель, но вместо постели матрас на полу в общем зале. Впрочем, на матрасе я буду спать так же сладко, как на родном диване, дайте только ноги вытянуть. Я прохожу в уборную, мою руки, умываюсь и ползу в столовую на ужин. Сегодня меня накормят, а дальше… К гадалке не ходи, пошлют в трактир, потому что у ведьм строго —  кто не работает, тот не ест. Я ушла в свободное плаванье, а значит, должна либо вернуться под крылышко Айсан и тогда уплетать завтраки, обеды, ужины за обе щёки, либо кормить себя сама.

—  Ужасно выглядишь, Иветта, —  ко мне подсаживается Линда.

—  Ага…

Я уныло размазываю кашу по тарелке, вылавливаю из гречи кусочки курицы. Глаза слипаются.

Наверное, организм не привык к нагрузкам…

—  Девочки вечером будут призывать высших духов. Присоединишься? Будет весело.

—  С радостью, но в другой раз. Линда, я никакая.

—  Что-то случилось?

—  Много дел, а завтра ещё больше.

—  Удачи, —  Линда уходит, и я ловлю себя на том, что невидящим взглядом таращусь в тарелку.

Я доедаю, отношу грязную посуду.

И почему-то именно у чана с водой меня догоняет очевидная мысль:

—  Чё-ё-ёрт!

—  Разве есть сестра Чёрт?

Тьфу!

Я поспешно поясняю:

—  Извините, я о личном. Я не должна была вслух.

В салоне я договорилась, что котлы доставят утром. Конечно, можно переночевать в Круге. Но что будет, если я банально просплю и опоздаю? Такого допускать ни в коем случае нельзя, поэтому я расстаюсь с ещё одним галиотом, мысленно обещаю себе, что с завтрашнего дня я вхожу в режим жёсткой экономии и добираюсь до флигеля на экипаже.

Когда я выхожу на мостовую, вокруг темным темно. Казалось бы, улица богачей, здесь живут люди, которые могут позволить себе дом с приусадебным участком, но тратиться на фонари они не считают нужным.

У хозяйки горит окно, но жёлтый квадрат на фоне чёрной стены не даёт света. Я кое-как добираюсь до крыльца, перешагиваю подгнившую ступень. Между лопатками начинает чесаться —  опять взгляд. В такой темноте? Наверное, мерещится. Я поднимаюсь на второй этаж прямиком в спальню. Сил на уборку нет, в ушах звенит.

Как я ложилась, я не помню. Посреди ночи меня будит настойчивый стук в оконную раму. Спросонья я думаю, что стучит ветка дерева или дождь, но стук ритмичный, повторяется через паузу. Так стучать может только разумный.

Я подскакиваю. Я с ужасом понимаю, что после проветривания не запирала окно. Второй этаж довольно высоко над землёй… Да мне в голову не приходило, что ко мне кто-то вломится!

Незваный гость тоже понимает, что окно открыто —  я слышу тихий скрип створки.

Глава 20

Бежать, кричать или притвориться спящей?

Кто бы ко мне ни лез, это не вор —  в дрянном флигеле брать нечего. Я расслабилась, потому что слежка пропала задолго до Горбатого моста. Я думала, что пропала…

Из общины? Женишок нашёл и собирается выполнить угрозу —  доставить меня в храм связанной и в мешке?

Под рукой как назло нет чугунной сковородки.

Невидимка осторожничает, перебирается через подоконник. Я вглядываюсь в темноту, силясь рассмотреть силуэт, но глаза видят кромешную тьму. Ночь безлунная, шелестит дождь. Я напрягаю слух. Как только невидимка приблизится, скачусь с кровати под ноги, собью на пол. У меня появится преимущество. Я подбираюсь, готовая к броску. Шагов нет. Неужели он затих на подоконнике? Но я вроде бы ничем не выдала, что проснулась. Может, невидимка наслал на меня волшебную глухоту? Нет, я ведь слышу дождь. Раздаётся шуршание. Не у окна, а в комнате! Там, где я оставила саквояж.

—  Позакрывают на замки…

Что?

Нервы скручиваются в тугой узел. Я не выдерживаю, призываю телефон. Света экрана недостаточно, но хоть что-то рассмотреть реально.

—  Кто здесь? —  я вскакиваю.

Ответом мне служит усиливающееся шуршание. Угрозы я не чувствую, осторожно делаю пару шагов вперёд. На ручке саквояжа, балансируя на одной ноге, сидит подозрительно знакомый сине-зелёный попугай и, кося на меня круглым глазом, занимается откровенным грабежом. Лапой и клювом он исхитрился вскрыть запирающийся замочек саквояжа, отыскать кулёк жареных кешью и аккуратно разорвать бумагу.

—  Сеньор Сквозняк?!

—  Кря.

—  Кря? Ты же попугай, а не ворона. Разве ты не должен говорить что-нибудь другое?

Зная о любви Сквозняка к жареным орешкам, конечно, я купила их для него, тем более я обещала. Но это не значит, что можно вламываться ко мне в окно, потрошить мою сумку и сорить обрывками обёртки.

Сквозняк подцепляет когтями орешек, подкидывает вверх и на лету ловит клювом.

—  Ням-ням.

—  Приятного аппетита, —  я сажусь обратно на кровать, выключаю телефон. —  Сеньор Сквозняк, где твой хозяин?

Мажор хоть в курсе, что его крылатый друг по девичьим спальням шарахается?

—  Я здесь, —  Сквозняк отправляет в клюв очередной орешек. Видимо, попугай убеждён, что он сам себе хозяин, а мажор в лучшем случае друг, в худшем —  просто полезный человек.

Сквозняк так и собирается уничтожать кешью по одному? Видимо, не улетит, пока не догрызёт. Вздохнув, я сдаюсь. Не буду же я выгонять попугая. Я ложусь, поворачиваюсь на бок носом к стенке. Звуки раздражают, но постепенно шуршание бумаги убаюкивает, я перестаю его замечать.

С наивной надеждой проспать до утра, я проваливаюсь в сон. Не знаю, сколько времени проходит. По ощущениям не больше пары минут, но когда я открываю глаза, в комнате предрассветная мгла, очертания мебели скорее угадываются, чем просматриваются. Значит, я проспала часа три, не меньше. Вот-вот рассветёт.

Прикосновение —  вот что меня разбудило! Кто-то осторожно гладит меня по плечу. Легко-легко, едва ощутимо, словно, в отличии от попугая, не хочет потревожить. Я с трудом сдерживаю порыв выругаться.

Над ухом тихо раздаётся:

—  Я люблю тебя, ведьма.

Голос Ирвина! Я, конечно, могу ошибаться…

Я не представляю, как реагировать. Если бы в комнату забрался Ларс… По крайней мере он провожал, пытался выяснить, где я живу, и это после расставания с ним я чувствовала слежку. Но Ирвин?!

Может, я вижу сон о том, как я проснулась?

Я в замешательстве…

Я оборачиваюсь. И со стоном роняю голову обратно на подушку. Только я и только спросонья могла так позорно обознаться. В любви мне признаётся не Ирвин —  попугай.

—  Сеньор Сквозняк?

—  Будь моей женой, ведьма, —  попугай нежно прикусывает меня за ухо. —  Ор-решки… Я провёл с тобой ночь, ведьма. Как честный мужчина, я обязан на тебе жениться!

О-о-о? Ы-ы-ы-ы!

Я пытаюсь заползти под подушку, но попугай пресекает любые попытки сбежать.

—  Сквозя, тебя наша видовая разница не смущает? —  может, он повторяет за людьми, но не до конца понимает, что эти фразы значит. Птица, какой бы разумной она ни была, всё же не человек, у животных иное мировосприятие. Да и мой вопрос явно не по адресу.

—  Ты разбиваешь мне сердце, ведьма! —  патетично восклицает попугай и топорщит перья.

Вздохнув, я сажусь, скрещиваю ноги, смотрю с укоризной —  не стыдно пернатому, что он меня разбудил, да ещё и ночью перепугал? Мой обвиняющий взгляд ему как с гуся вода. Попугай взбирается ко мне на колено словно я специально для его удобства по-турецки подставку изображаю. Я провожу кончиками пальцев по шелковистой спинке, дотягиваюсь до хвоста. Попугай благосклонно принимает ласку.