Ателье Мадам Пикок (СИ) - Юраш Кристина Страница 21

- Ишь ты! Разъездились! – кричала нам вслед какая-то бабка, но через пару мгновений, и она исчезла.

Ветер трепал черные занавески, которые, словно флаги вывалились из кареты. Я высунула голову, глядя на погоню, которая не отставала, как вдруг порыв ветра растрепал мою прическу.

- Ружье, - шмыгнула носом я.

Уцепившись за эту шальную мысль, я полезла под сидение, вытащила ружье и высунула дуло прямо в окно. Разумеется, я бы не стала стрелять в коней или в кучера! Но, быть может, они испугаются и отстанут!

Мы вылетели на мост, соединяющий две части города. На мосту стоял одинокий и понурый джентльмен в шляпе. В руке у него было что-то похожее на бумажку. На шее его была веревка, а рядом лежал огромный обмотанный камень. Джентльмен смотрел в мутную воду Байтриского канала, словно вот-вот прыгнет вниз. Это все что мне удалось разглядеть.

Внезапно карета подпрыгнула на кочке, а ружье выстрелило, сбив с этого хмурого джентльмена его цилиндр.

- Да вы совсем сдурели! Так и убить можно!!! – заорал он, угрожая кулаком. Ветер вырвал у него бумажку и унес ее куда-то вверх.

Я втянула дуло ружья, бросив его на пол и отшатнувшись от него.

- Он говорил про какие-то склянки! – прошептала я, залезая под сидение. Несколько склянок оказались у меня в руках. Мы уже неслись по дорогой улице, где огромные витрины отсвечивали нарядами и драгоценностями.

Я бросила первую склянку, в надежде, что хоть она остановит преследователей, но она со звоном прилетела в роскошную витрину магазина готовых платьев.

Бросив вторую, я понадеялась, что она попадет в цель. Или хотя бы в голову кучеру. Она лопнула под ногами чужих лошадей, а по улице моментально распространился розовый туман.

Крики прохожих, которые и не думали спать этой ночью, заполонили улицу. Они кашляли, орали, а я честно обещала себе завтра же пойти на исповедь!

Третья склянка угодила в тот самый переулок, где обычно стояли ночные бабочки. Оттуда послышался такой визг, что девицы, в чем мать родила, и в во что жизнь одела, бросились вон.

Еще одну склянку я приберегла на всякий случай.

- Кажется, оторвались, - выдохнула я, понимая, что такое город запомнит надолго!

Позади нас никого не было. Видимо, у кучера хватило ума остановить карету. Или хотя бы сбавить ход!

Стоило мне прийти в себя и выдохнуть как вдруг знакомая роскошная карета появилась прямо из-за угла, пытаясь выехать нам наперерез.

- Лево! – кричала я, понимая, что столкновения не избежать. Я даже зажмурилась, чтобы было не так страшно.

Меня качнуло так, что я упала на сидения, но столкновения не было.

Карета Дитриха осталась позади, а мы выехали за город. Знакомая с детства дорога заставила меня замереть от накативших воспоминаний. Но погоня, которая спешила за нами, решила не отставать.

Внезапно кучер остановился. Я даже не поверила в то, что после такой бешеной скачки, наступает такая тишина. Я отдернула штору, как вдруг увидела то, от чего сердце вздрогнуло.

16.1

Я не поверила своим глазам.

Осторожно открыв дверцу, я вышла, глядя на некогда красивый сад. Теперь это были просто заросли. Мне казалось, что я слышу свой далекий, призрачный смех, заблудившийся среди огромных дубов.

«Я еще погуляю!», - слышала я свой голос, а мне показалось, что юная девушка в белом платье несется в сторону дома.

Стоило мне моргнуть, как я поняла, что это – белая бабочка летит в сторону разбитых колонн и величественных окно. Сейчас окна были разбиты, но стоило мне шагнуть по знакомой дороге, как стекла вставали на место. За вязким болотом зеленых штор загорался уютный свет.

Выломанная дверь становилась на место, а рядом с ней появлялся дворецкий, натирающий золотую ручку до блеска.

- Прошу, мадемуазель! – улыбался старик, отвесив поклон. – Ваш отец уже вернулся!

- Здравствуйте, Джонатан, - улыбнулась я, заходя в гулкий холл.

Ободранные, обгоревшие обои возвращались на место и снова расцветали узорами, вырванные светильники снова вспыхивали на стенах.

- О, мадемуазель! Как погуляли? – слышала я голос горничной Катлин, которая выбежала мне на встречу. – Юным девушкам не положено гулять так поздно! Ваша матушка будет недовольна! Ее нельзя расстраивать, у нее слабое здоровье!

Я вошла в коридор, ведущей в отцовский кабинет. Все возвращалось, а я шла по коридору, зная, сколько шагов до кабинета отца.

Обшарпанная, отсыревшая дверь открылась.

- Папа! – опешила я, видя стол, за которым часто просиживал отец. На столе лежали спецификации на ткани и чертежи его лучшего изобретения.

- Она работает! Дочь! Работает! – обняли меня и закружили. – Представь себе! Первая магическая швейная машинка Лингера! Теперь магия в каждом доме! Представляешь!!! Мы пошили первую юбку!

Я видела красивую швейную машинку Лингер, стоящую на столике.

- Мама! – обрадовалась я, видя маму в роскошной шляпе с цветами, вплывающей в комнату. Она всегда так одевалась, когда ездила с визитами!

Я чувствовала большую шершавую горячую руку отца и тонкую, холодную, как ледышка узкую руку матери.

- Кто здесь? – послышался грубый голос, а все исчезло. Растаяло, словно сон.

Я замерла, боясь, что скрипну половицами. По коридору кто-то шел, а я застыла на месте, боясь шелохнуться.

- Мадам, вы здесь? – послышался голос Дитриха. Его голос казался удивленным. Половица скрипнула рядом с дверью кабинета.

Я вспомнила, что у отца есть проход в стене. Его построил еще мой дед, который так спасался от кредиторов!

- Ну же, - прошептала я, слыша, как шаги удаляются. Обгоревшая стена сдвинулась, а я бросилась по- темной и мрачной лестнице, слыша, как за мной с тихим шелестом задвигается панель – обманка.

Через пару минут я была на улице, с другой стороны поместья. Там тоже был выход. Я промчалась мимо кустов, стараясь не порвать платье, а потом увидела мою карету. Она стояла неподалеку.

- Трогай! – махнула я рукой, вскочив на подножку и распахнув дверь.

Меня качнуло, а я выдохнула, как только услышала, что мы мчимся обратно в город. На перчатках были следы пожара и копоти.

Мы спокойно доехали до ателье, где меня высадили. Я осмотрелась и открыла дверь, шурша роскошной юбкой. В ателье вспыхнул свет, а я проводила глазами карету, исчезающую за часовней.

- Фух! – выдохнула я, взвешивая в руках мешочек с деньгами и глядя на свое отражение. – Нет, ну надо же!

Через пару мгновений я была уже в своей комнатушке, высыпая сверкающие монеты на одеяло.

- Двести, - прошептала я, как вдруг посмотрела на перстень. При свете тусклых ламп он казался еще прекрасней.

- И куда я его дену? – спросила я, понимая, что первый же скупщик вызовет жандармов, когда сравнит цену перстня и мое скромное платье.

Внизу послышались шаги, а я встрепенулась. Неужели я снова не закрыла дверь? Нет, закрыла! Я точно помню!

- Дорогая, я иду тебя убивать!– в голосе Дитриха читалось пренебрежение и насмешка. Он был внизу. – Я кому говорил сидеть дома?

Я быстро пшикнула в воздухе «уничтожителем запахов», а сверху набрызгала дешевыми духами. Платье снова исчезло в недрах шкафа. Шаги уже стучали по шаткой деревянной лестнице.

Золотые локоны превратились в гнездо, покрытое пылью, а на лице не были ни следа косметики. Я запылила лицо, размазав по нему грязь. Когда дверь открылась, я опустила глаза на свои ноги и похолодела, одергивая юбку так низко, как только можно, потому что совершенно забыла про туфли.

- С этого момента ты сидишь дома безвылазно! Если нужно, я поставлю решетку! – недовольно произнес Дитрих. О, как он был любезен с мадам Пикок, и как груб с Винареттой.

- А что вы хотели? – спросила я, осторожно вынимая ноги из туфлей и заталкивая их под кровать. – Мне нужно зарабатывать деньги! Рано или поздно мы с вами разведемся, а мне нужно будет на что-то жить!

- Ни шагу из дома! – произнес Дитрих, беря меня за плечо и вытаскивая из мастерской. На ходу он перевернул табличку: «Закрыто!» и втолкнул меня в карету.