Огненная избранница Альфы - Ника Маслова Страница 21

Агнешка закрыла бы уши ладонями, лишь бы не слышать свидетельств его муки, но побоялась пропустить что-то важное. Слёзы катились из глаз, так больно и обидно ей было.

Пусть и лишённый разума и всякого сострадания к другим, но всё же живой человек страдал по её вине. Другой уже отмучился и неподвижно лежал чёрным обугленным поленом на белом, как саван, снегу. Огоньки, горящие вокруг него, походили на пламя зажжённых свечей.

Огромный серебристо-белый волк обежал карету по кругу. Его глаза горели алым огнём. Агнешка с ужасом следила за каждым движением альфы, заметила и как человек в обличии зверя задрал ногу и помочился на лежащее на снегу обгорелое тело. Агнешка отвернулась, когда поняла, что волк собирается делать, но от журчания – и понимания происходящего – спрятаться не смогла.

В этих наполовину людях, наполовину зверях крылось слишком много дикого, необъяснимо жестокого, бесчеловечного. Как можно так поступать? Даже если это поверженный враг – разве он не заслуживает хоть толики уважения?

О том, какую черноту она сама увидела в волколаке, собравшемся её обесчестить, а затем убить, Агнешка быстро забыла. Но если бы её спросили, то ответила бы: «О мёртвых либо хорошо, либо ничего».

Он погиб, и больше она на него не злилась. Теперь он ничем никому не грозил, а его бесславная смерть и последующее унижение вызывали только сочувствие. Живой всё-таки был человек, мог раскаяться, исправиться, но уже не судьба. Жаль, что её руками она оборвалась.

Его смерть – её вина. Это правда, её нельзя отрицать. Но даже на миг Агнешка не могла допустить мысль, что ей следовало поступить иначе: сдаться, самой умереть. Нет! Огненные силы в минуту наивысшей опасности ей дал сам Творец. А значит, ей следовало их применить, а не ждать схождения на землю ангелов с пылающими мечами.

Помощь к ней и правда спустилась. Только не с небес, а с горы, и не небесным воинством, а ватагой волков, возглавляемых серебристым вожаком с сияющими алым глазами.

Агнешка всем телом вздрогнула, когда красавец-волк поднял голову к небу и завыл – чудовищно громко и страшно.

Хоть она и смотрела в ту сторону, не отводя взгляда и даже, кажется, не мигая, не сразу поняла, почему вой оборвался коротким жалобным скулежом. Волк дёрнулся всем телом, но устоял. Пошатнулся, и ноги его подогнулись, а на землю упал уже человек – совершенно нагой. Из его бока торчала стрела, длинные серебристые волосы рассыпались по широким плечам, и всё – ни движения, кроме текущей на снег алой крови.

Волки бросились врассыпную, уходя от стрел, входящих в снег с пугающим свистом.

Казалось, сейчас все они разбегутся поодиночке, но нет. Потерявшая вожака стая снова собралась. Они как будто ругались – грызлись, повизгивали, рычали. А затем над всем этим шумом раздался крик – человеческий, женский.

Обнажённая девушка с серебристыми волосами пыталась вырваться из круга рычащих волков, но её не пускали. А она всё рвалась и кричала, и смотрела только туда, где лежал неподвижный альфа. И такая тоска, страх и любовь чуялись в её крике, что Агнешка вскочила на ноги и, забыв об опасности, бросилась вперёд – к альфе, стае рычащих волков, кричащей девушке и тем, кто с оружием в руках прятался за деревьями.

– Не стреляйте, – на бегу кричала Агнешка, путаясь в полах шубы и цепляясь носками сапог за комья сбитого снега. – Пожалуйста, не стреляйте. Это хорошие волки, они нас спасли!

Казалось, прошли часы, пока она добралась до лежащего ничком на снегу альфы. Но, конечно, минули лишь считанные мгновения. Она рухнула рядом с ним в снег и подняла вверх руку с горящим на ладони огнём.

– Я, Агния Сташевская, дочь герцога Григораша и целительницы Василики, приказываю вам, добрые люди, опустить оружие. Здесь не с кем сражаться. Тут только наши спасители. Верьте мне!

Пока она кричала, сражение девушки с волками завершилось её полной победой. Прикрытая лишь упавшими на грудь серебристыми волосами, она упала на колени рядом с Агнешкой. Глаза волчицы горели золотистым огнём, удлинившиеся клыки мешали говорить, а слова оказались незнакомыми, но смысл её речи Агнешка поняла. Волчица требовала спасти альфу.

Больше из леса никто не стрелял, и вскоре к обнажённой волчице присоединился с десяток голых мужчин со свирепыми лицами. Они говорили по-своему, все одновременно, рычаще, для Агнешки совсем непонятно. Одно слово повторялось чаще всего, и Агнешка неуверенно повторила его:

– Хольгер?

– Хогги! – повторила золотоглазая волчица и схватила Агнешку за руку, потянула её к лежащему без чувств мужчине. – Хольгер.

Кроме имени прозвучало что-то ещё, но перевод Агнешке не требовался. Как и просьбы, походящей на требование. Она бы не отказала в спасении даже безумцу-полумедведю, а здесь перед ней лежал человек. Кровь пропитала снег, её вытекло немало даже для такого крупного мужчины. И терять время было нельзя.

Закрыв глаза, Агнешка провела руками над грудью мужчины, не касаясь его. Постаралась отрешиться от всего и внутренним зрением увидеть всё то, что требовалось исцелить. Она боялась, что дар её подведёт, но всё получилось.

Сердце альфы билось. Стрела вошла глубоко, по пути раздробив ребро и разорвав ткани тела, сосуды. Кровь вытекала наружу и скапливалась внутри, и это было опасно. Ещё Агнешке не понравился вид старой раны на том же левом боку. За нею чувствовалась чернота, и её требовалось вычистить с той же тщательностью, как и избавить от стрелы, осколков ребра и сгустков крови.

Но начать следовало со стрелы. Уж слишком близко к сердцу остановился металлический наконечник.

– Прошу, отодвиньтесь, дайте мне место, а ещё вам нужно одеться, – сказала Агнешка, но сидящая рядом девушка даже не шелохнулась.

Они не понимали друг друга. Тогда Агнешка стянула с себя шубу и отдала ей. Собственное разорванное до талии платье смущало, но чужая нагота тревожила больше.

Затем Агнешка повернулась к раненому и закрыла глаза, хотя бы так отгораживаясь от собравшихся.

Молодой дуб, из которого сделали стрелу, откликнулся почти сразу, и Агнешка заставила его удлиниться, сделаться тоньше, выкинуть возле оперения зелёный листок. Сложность заключалась не в том, чтобы вытянуть стрелу. Трудно было не потерять по пути наконечник, а вытягивая его из тела – ещё больше не навредить.

Она так сосредоточилась, что вздрогнула всем телом, когда кто-то сказал:

– Вам помочь, госпожа? В лечении таких ран я кое-что понимаю.

Агнешка открыла глаза. Напротив неё на корточках сидел молодой мужчина в охотничьей одежде. За ним топтался и беспокойно поглядывал по сторонам один из сопровождавших карету