Последняя из рода Страут (СИ) - Огненная Любовь Страница 21

Вспомнив все уроки, преподаваемые учителем по этикету, я вздернула повыше нос, слегка опустила подбородок и постаралась изменить взгляд. На прямой и пронзительный, вызывающий желание отвернуться, опустить глаза и смутиться.

И у меня получилось! И пусть урок учителя я усвоила с точностью до наоборот — такое поведение в высшем обществе для юной леди, напротив, не приветствовалось, — почувствовала я себя в тысячу раз лучше. Увереннее, спокойнее и свободнее.

При этом смотрели на меня после небольших метаморфоз не меньше. С восхищением, удивлением, любопытством и осуждением, но воспринимала я эти взгляды уже по-другому. Даже капитан изменения во мне заметил и сказал, что так и нужно.

— ...Если ты уверена в себе, то и другие это увидят и подойти испугаются. В твоем случае бить лучше на опережение, и первое твое оружие — это взгляд, — сказал он тихо, стоило нам занять столик в углу уже знакомой таверны.

— А второе? — спросила я просто для того, чтобы поддержать беседу.

— Моя шпага, Ари. Второе твое оружие — моя шпага.

На этот раз я выдержала его взгляд. Отчего-то мне показалось, что это была проверка и я должна была во что бы то ни стало оставаться спокойной и уверенной в себе. Не позволить себя смутить, не спрятать взгляд, не...

Я смотрела прямо в его глаза и казалась себе со стороны теми самыми леди из книжек, из-за которых каменные мужские сердца превращались в податливое тесто. Ими восхищались. Они знали свою цену. Они ощущали себя равными мужчинам, полноправными во всем.

Я всегда хотела быть такой.

Такой я собиралась стать.

Внутри меня все переворачивалось. В желудок будто провалился кусок льда или попали тысячи бабочек, что взмахами своих крыльев образовывали ощущение щекотки. В этом взгляде, в темных, в чернильно-черных сейчас глазах я словно растворялась. Дыхание стало затрудненным, медленным, но при этом глубоким. Голова закружилась в одночасье.

— Ваша тарелка. И ваша тарелка, — ворвался в это противостояние взглядов веселый голос бородача.

Мгновенно вынырнув из странного состояния, будто наваждения, я благодарно улыбнулась хозяину таверны. Заказ на этот раз у нас тоже принимал он, в то время пока подавальщица стояла за стойкой и дулась, периодически бросая косые взгляды в нашу сторону.

Нетрудно было догадаться, что причиной ее плохого настроения стала я — девушка, которая сопровождала обожаемого ею посетителя.

На меня смотрели. И в зале таверны, и потом по дороге к берегу, где находился причал.

В конце концов чужое внимание перестало доставлять мне неудобство. Забыв о нем, я думала о чем-то своем.

О взгляде Арса и о том, что он мог значить, ведь вот так не смотрят без причины. О его встречах с торговцами и договорах, которые капитан заключал.

Ни один из мужчин, что подходили к нам в таверне, подсаживаясь за столик, не спорил с господином Айверсом по части цены, но все неизменно благодарили того за сотрудничество.

Его знали в этом городе.

Его любили в этом городе.

Его боялись в этом городе.

Вывернув в темный проулок, чтобы сократить путь до берега, Арс ничуть не убоялся, услышав низкий хриплый голос и фразу: “Кошелек или жизнь?” Мое сердце успело сделать лишь один удар, я даже испугаться не смогла и с шага не сбилась, как перед нами уже вежливо извинились и узкая улица опустела.

Капитаном восхищались в этом городе, и, что уж таить, я тоже по отношению к нему испытывала необъятное восхищение. Он словно был принцем из сказки, и я теперь не могла однозначно сказать, что он плохой.

Для каждого человека и существа он был своим. Точнее объяснить у меня даже самой себе не получалось.

Деревянный трап раскачивался от каждого нашего шага. Ветер трепал волосы, распущенные и заплетенные в несколько мелких косичек, в которые были вплетены бусины. Море за бортом шумело и плескалось, отражая сияние звезд.

Возвращение на корабль принесло с собой только самые теплые чувства. Я была рада тому, что могу вернуться сюда. И даже по Ричу со вчерашнего дня успела соскучиться, но все хорошее быстро схлынуло под неудержимыми волнами реальности.

— Капитан, ты решил захватить с собой кого-то из заведения госпожи Пожари? — негромко рассмеявшись, поинтересовался Эрни, заприметивший нас.

Одному из матросов он как раз помогал перевязывать узлы. Веревки тянулись откуда-то со стороны парусов и крепили к мачте веревочную лестницу.

Сделав глубокий вдох, я громко и твердо произнесла:

— Я Ари.

— А я Эрни, — залихватски подмигнул мне интендант, вновь усмехнувшись.

— Мы уже знакомы, — повторила я спокойно, но с нажимом. — Я — Ари, помощница Рича.

К нам прислушивались со всех сторон. Нет, работа на судне шла, как и до нашего возвращения, но было заметно, что движения замедлились, смазались, а удивленные и даже недобрые взгляды скрестились на нашем квартете.

На лице Эрни четко проступило неодобрение. Он посмотрел на Арса. Я тоже, но капитан промолчал. Только во взгляде его отчетливо отразилось предупреждение, спустившее меня на землю несмотря на то, что обращено оно было не ко мне.

За этот долгий день я уже забыла, как господин Айверс умеет смотреть. Так, что кровь стынет в жилах.

— Иди готовь ужин, — приказал он, лишь мазнув по мне взором.

С верхней палубы я, как и прежде, фактически сбежала.

А едва оказалась в камбузе, получила продолжение бала. Заметив меня, Рич вдруг обрадовался. При этом его реакция мне не понравилась больше, чем реакция команды, потому как удивленным морской свин не выглядел, а это означало...

— Наконец-то как баба выглядишь, а то смотр-р-реть было страшно. Сейчас хоть глаз радуется. И где только мешок тот др-р-раный, названный рубашкой, нашла?

— Лучше тебе не знать, — тяжко вздохнула я, усевшись поверх закупоренной бочки с вином.

Рыбацкий район встал перед глазами так отчетливо, что я невольно потянулась к медальону, что висел на шее. Почему-то представлялось, что сейчас вместо островного графства находится серое пепелище.

— И давно ты понял? — голос мой был тихим, расстроенным.

Я знала, что нельзя рассчитывать на хорошую реакцию. Все замечательно бывает только в сказках. Но все же хотелось, чтобы меня приняли без проблем.

Чтобы у Арса из-за меня не было проблем.

— Пф-ф! — Махнув крылом так, что большая деревянная ложка сама начала размешивать содержимое котла, кок вспорхнул на свою веревку. — Так, считай, с самого начала, когда ты картошку чистить начала. Р-р-ручки-то у тебя совсем не мужицкие. Да и капитан наш, увер-р-рен, неладное заподозрил. Но не выгонять же тебя среди вод-океанов.

Тяжко вздохнув еще раз, я промолчала. В камбузе стоял аромат чуть сладковатой каши и мясной подливы. Рот мгновенно наполнился слюной.

— На этот раз, наверное, все-таки выгонят, — протянула я печально. — Команде мое присутствие не понравилось.

— А ты чего ожидала? Что они тебе цветочки подар-р-рят? — рассмеялся Рич, но тут же сжалился надо мной: — Ладно тебе. Не переживай, они свыкнутся. На вот, лучше морковь мелким кубиком порежь.

— Еще готовить что-то будем? — Вооружившись ножом, я взяла зависшую прямо в воздухе уже очищенную морковь.

— Неа. Это тебе, чтобы занялась чем полезным, а не глупые мысли по бестолковой голове гоняла. Чего смотр-р-ришь? За работу давай, ишь, р-р-распустились...

Мясная подлива была полностью готова где-то через полчаса. За это время жесткое мясо стало мягким и приятным на вкус, а сама подлива приобрела невероятный аромат от сухих трав, которые кок щедро добавил в котел.

Наверх на палубу мы поднимались, как и всегда, вдвоем. Котлы парили в воздухе сами по себе чуть впереди, вместе с Ричем, а я несла стопку чистых тарелок.

Собственно, именно поэтому повар услышал чужую ругань немного раньше меня. Я же поняла, что члены команды возмущаются, когда уже преодолела половину лестницы.

Путь назад теперь смотрелся бы глупо.