Мой мур-ррр-чащий господин - Ольга Вешнева Страница 22

И почему я сразу не догадалась, что говорящий кот может быть оборотнем? Как будто мало фэнтезийных романов прочла… А еще в тот момент я узнала таинственного брюнета из своего кошмара, где я превратилась в кошку и меня пытались утопить.

– Понимаешь ли, я просто не мог участвовать в заседании Палаты Лордов в том облике, который более тебе привычен, – ответил герцог непринужденно. – По меньшей мере, меня бы неправильно поняли остальные участники и господин первый министр.

– Ну-у-у, – я замялась, нервно теребя подол платья, – в древние времена жил на моей родной планете один тиран, который ввел коня в сенат.

– Возможно, тот конь тоже был не простой лошадью, а оборотнем, как и я, – улыбнулся герцог. – Просто мало кто из живущих в одно с ним время людей об этом знал.

– Все может быть, я уже ничему не удивлюсь, – на самом деле я еще полностью не оправилась от последствий шока.

Голова слегка кружилась. Приходилось думать о том, как сохранить равновесие и не упасть, параллельно пытаясь осмыслить весь объем информации, которую я только что узнала. Так вот куда почти на целый день регулярно пропадает хозяин поместья. Не шляется по деревенским кошкам, а ездит на работу. Он кто-то вроде местного депутата госдумы. При таком доходе понятно, на какие шиши он выкупил поместье у многодетной семьи.

Может, на заколдованном портрете изображен сам герцог, который не хотел, чтобы я узнала о его человеческой сущности до определенного момента? Кстати, интересно, что стало переломной точкой в стиле нашего с ним общения? Неужто банальная ревность к холостому обаятельному соседу? Вот откуда у меня взялось навязчивое чувство, словно за мной следили всю дорогу. Получается, я не безразлична конкретному влиятельному мужчине? Или это всего лишь мое самообольщение? Как бы проверить…

– Присаживайся, Мира, – развернув ладонь, герцог пригласил меня сесть за стол в кресло напротив него. – Считай, ты приглашена на чай с пирожными.

Все-таки ревность! И слежка! Не просто так он повторил слова Леонарда про чай и пирожные.

Я вся вспыхнула от негодования, и дрогнули руки, когда придерживала длинное платье, размещаясь в кресле.

– Вы следили за мной? – без напускной вежливости, не скрывая своего термоядерного настроения, процедила я сквозь зубы.

В гневе напрочь забыла о правилах этикета, предписывающих поблагодарить за приглашение к столу.

Передумала добавить: “Как вам только не стыдно?”. Решила, что это прозвучит слишком по-детски. Мы не в садике для малышей.

– Прошу меня извинить за не вполне тактичное и корректное решение, – мужчина с тонкой виноватой улыбкой опустил взгляд, и я обратила внимание на белоснежный накрахмаленный воротничок его рубашки и шелковый синий галстук с причудливым светлым узором. – Я сильно волновался за тебя, Мира… Все же ты только начинаешь осваиваться в незнакомой чужой стране. Подумал, что может быть слишком опасно тебя отпускать без присмотра в первую самостоятельную поездку. Да, близ нашей венценосной столицы не свирепствуют разбойники, но случиться может всякое. Потому я приказал Неридле вшить в воротничок твоего платья крошечный следящий кристалл.

– Понимаю теперь, откуда у меня в дороге взялось навязчивое чувство, что за мной наблюдают, – сухо подтвердила я.

– Вот только связь получилась из ряда вон плохая, – с легким сожалением отметил герцог. – По магическому шару почти ничего не было видно, и еще меньше я мог услышать. Скудные обрывки среди помех. Потому я отправился домой при первой же возможности, сразу после речи первого министра, не дожидаясь окончания затянувшегося заседания. Полагаю, что всему виной твоя редчайшая для здешних жителей повышенная устойчивость к любому магическому воздействию. Даже моей хорошей знакомой, фее Лилии, стоило немалых усилий твое перемещение сюда. А магия фей издревле считается одной из сильнейших.

– Тоже заметила, что мадам Розочкина выглядела очень уставшей и с трудом смогла взлететь после нашего совместного с ней путешествия в вашу гостиную, – вспомнила я.

– И эта твоя необычная способность вполне объясняет то, что тебе удалось сделать практически невозможное – раздвинуть, приоткрыть простым прикосновением завесу на портрете и увидеть его фрагмент, – тихо сказал герцог.

– А я могу овладеть магией? Научиться колдовать? – воодушевилась я, позабыв о недавней обиде за слежку без предупреждения.

Стоило представить, какие заманчивые перспективы откроются передо мной после прохождения ускоренного волшебного курса, и прекрасное настроение тотчас вернулось.

– Нет, Мира, – возразил герцог, убивая на корню мои так пышно распустившиеся надежды, – сама суть твоего редкого дара противоречит этой возможности. Но в утешение скажу, что, пусть ты и не сможешь овладеть магией, но и она не властна над тобой в опасной мере. На тебя нельзя наложить ни одно заклятие, тебя невозможно проклясть.

– Теперь понимаю, почему так злились в бессилии некоторые мои особо упоротые враги, – я коварно усмехнулась и в запале употребило совсем не местное, привычное мне словечко. – Какими только сверхъестественными карами мне не грозили ненавистники! Оббегали всех бабок, дедок, теток и цыган, которые пишут в объявлениях, что уничтожат недругов под ноль. Обещали навести на меня сглаз и порчу, а все без толку! Мне их угрозы были по барабану. А эти дуры и дураки не понимали, почему я не сохну от их проклятий, даже платных, с гарантией, а только процветаю и хвастаюсь завидным здоровьем. Тогда я думала, что магии не существует, а вот оно в чем дело, оказывается.

– Твой дар поистине уникален. Особенно ценен он для нашего мира, – мягко и вкрадчиво произнес герцог. – Тебе нельзя затуманить сознание, склонить к какому-то действию против твоей воли. Потому не сомневайся, все принятые тобой решения – твои собственные. Я не владею магией, но даже фея не может на тебя влиять.

– Все понятно. Благодарю ваше сиятельство за подробные разъяснения, – так и не прикоснувшись к чашке с чаем или пирожному, я смущенно сложила руки на коленях.

Слова Герцога Мяу поставили меня в очень неудобное положение перед самой собой. Не могла я действительно выпустить мышей по собственному желанию. А где же моя твердость характера, где умеренная жестокость, не доходящая до маниакального садизма? Куда все это подевалось? Неужели мои лучшие качества, позволяющие выживать и штурмовать карьерные высоты, просто испарились за время пролета по туннелю магического портала?

– Господин Маурисио, а ваш