Жених с подвохом (СИ) - Кириллова Василиса Страница 22

— Зверя? — поразилась я. Значит мне не показалось.

— Ну, не думаешь же ты, что он князь и безродный! — начал Вольгович с особой улыбкой.

Теперь, всё начинало складываться в картинку: легенда Кхиры, орел, ворон, расспросы про медведей.

— Вы оборотни?! — то ли спросила, то ли заключила я.

— Почему это мы? Ты, кстати тоже не лыком шита, так что не обольщайся на этот счет. И потом какое-то странное слово ты подобрала, оборотни не знают своей звериной натуры, а мы с ней рождаемся и живем.

— Я? Но я никогда! — начала успокаивать себя я.

— Ну, это пока! Можно сказать, ты младенец для этого мира, подожди, пока он примет тебя.

— А если я не хочу? — возразила я.

— От себя не убежишь, можешь поверить моему опыту, — с какой-то горечью в голосе, произнес знакомый голос.

Я обернулась, в проеме, где зияла дыра, стоял Егор во врачебной форме, вид у него был измученный, а с вьющихся волос капали капли воды.

— Как ты себя чувствуешь? — продолжил он.

— Да всё хорошо! Можно идти домой! — как само собой разумеющееся ответила я.

Ну в самом деле, ещё потащит в лазарет, лучше в своем тереме, как говориться свои стены лучше лечат.

Велесов посмотрел на Вольговича, тот подтвердил, что всё в порядке.

Мы вышли с Егором через лабораторию, точнее то, что от неё осталось, снова вереница коридоров, выход на центральную площадь, и вот мы уже рядом с теремом.

Егор всё дорогу молчал, лишь иногда посматривал на меня, а затем снова опускал взгляд. Мне это уже изрядно надоело, и я решила покончить с этим:

— Что случилось, дорогой?

Он улыбнулся:

— Не стоит играть, Саша! Я видел ужас в твоих глазах, а ведь я даже полностью не трансформировался, — как-то не весело констатировал он.

Да, перед глазами снова стоял этот дикий оскал, когтистые руки, бешенные глаза.

— Послушай, я не каждый день вижу подобное, можно же сделать скидку на это! — возмутилась я.

— То есть ты хочешь, сказать, что готова посмотреть на это вновь? — с грустной иронией произнес он.

— Прямо сегодня нет, я устала. Но как-нибудь в следующий раз, возможно, — подвила итог я.

— Надо же, невеста не из пугливых попалась! — хихикнул он.

— Да, жених у меня хоть куда, любые двери готов снести! — поддержала я. Мы рассмеялись.

На крыльце терема мы простились, оказалось Велесов заступает на суточное дежурство, и встретимся мы только вечером. Я не стала играть в недотрогу, а просто прижалась к нему на прощание и позволила поцеловать себя в лоб. Велесов уходил просиявший, словно ребенок с пряничком!

Глава 23

Вкусный запах, я почувствовала сразу, как только вошла в дом, в животе приятно заурчало. Евдоксия хозяйничала в трапезной, накрывала на стол. Я направилась к ней. Она так ловко всё расставляла, держа в руках несколько подносов. Я диву давалась, как это у неё получается и решила спросить:

— Евдоксия, и как это ловко у тебя получается!

— Ой, барыня, а я не заметила, как вы вошли! Сейчас всё будет готово! Так ловко-то это от того, что семью кормить надо, у меня ведь семь сыновей! Сейчас-то попроще стало, трое женились! Снохи мне помогают, — с важным видом заявила она.

Я что-то читала про патриархальный склад семьи, и он мне совсем был не по душе. Я не знаю, были ли у Велесова братья и сестры, но перспектива жить с ними в одном доме меня не радовала.

— Ты что, барыня, задумалась?

— Да, о ерунде всякой вздумалось! — отмахнулась я.

— Ты, барыня, гони ерунду-то всякую! — взмахивая ручником, посоветовала Евдоксия, — ой, да что же я стою, садитесь!

— Я бы хотела освежиться, после улицы.

— Конечно, конечно! Пойдемте! — засуетилась Евдоксия.

***

Освежиться не получилось, Евдоксия постаралась, натопила печь, как только я зашла в купальню, то покрылась потом. Сняла с себя платье и уселась в лохань, похоже помощница начала привыкать к моим причудам, а может быть просто устала. Не стала стенать, как обычно. Набрала ковшом горячей воды из кадушки, стоящей рядом с печкой, и разбавила водой из ведра. Подошла ко мне и вылила в лохань. Вода была теплая, приятная к телу, я почувствовала, как мышцы начали расслабляться. Евдоксия наполнила лохань до половины, а затем хотела намылить мне спину, но я запротестовала. Взяла что-то вроде мочалки из её рук и мыло, мыло очень приятно пахло какими-то цветами. Я пыталась намылить волосы, руки, плечи, пенилось, конечно, не как шампунь из тюбика, но других-то вариантов не было. Затем смыла с себя всё и хотела вылезать, но моя помощница, решила, что этого недостаточно и окатила меня еще одним ведром теплой воды. Я застыла в недоумении, я могла бы её отругать, но ведь она хотела как лучше, не ледяной же водой она меня окатила, успокаивалась я. А Евдоксия отправилась за полотном, напоминающим полотенце. Помогла мне вытереться, надеть что-то вроде простого льняного платья с поясом с разноцветной вышивкой и расчесать волосы. Вот такая нарядная, я отправилась к столу.

Стол снова был накрыт с изобилием, каша с овощами, два вида фаршированной рыбы, яблочный пирог и удивительно вкусные лепешки. Кое-как съела последний кусочек из тарелки и хотела было отправиться спать, но помощница, убирая со стола начала опять причитать:

— Барыня, разрешите мне завтра на торжки сходить, хочу внучатам гостинцы прикупить.

— Торжки? — не понимая, спросила я.

— Да, на торжки, на главной площади мастера товара всякого принесут, каждый пятый день торгуют, только в прошлый раз я не поспела.

Ааа… она про ярмарку, и мне так захотелось посмотреть, чем же там торгуют.

— А можно мне с тобой? — с воодушевлением спросила я, и для убедительности добавила, — мне подарок для суженого нужно купить.

— Барыня, ну не уж то я не понимаю! Только рано нужно будет встать! Товар быстро разбирают, — с хитрым прищуром сказала женщина.

— А я не избалована! Встану, оденусь и можно в путь дорожку! — сказала я.

— Какое платье изволите надеть? — воодушевленно спросила женщина.

— Платье? Да, я в этом пойду, — показывая на себя сказала я.

— Что вы барыня, разве можно в домашнем платье идти, даже мужу в таком платье показываться нельзя, это я принесла, потому что барина дома нет.

— А где же мне взять платье?

— Знамо где, в ларь всё сложила, рядом с кроватью. Ох, барыня, там такая красота. Жених ваш не пощадил денег! — с восхищением завершила она.

— Точно, деньги! А Георгий Васильевич, не оставлял мне денег на расходы?

— Нет, барыня, да и зачем вам, хозяин вам всё купит.

Нет, спасибо, такой перспективы мне не надо, быть чье-то зверушкой…

— Мне нужно к Георгию Васильевичу…

— Да, как же это? Мне велено вас спать уложить, — вскрикнула Евдоксия.

— Кем велено? — серьезно сказала я.

— Барин наказ дал.

Так… ну вот этого не хватало…Помощница — это хорошо, но няньчить меня не надо…

— Ты моя помощница? — сердито буркнула я.

— Да, барыня, — снова начала причитать Евдоксия.

— Веди в лазарет, — грозно сказала я.

Глава 24

ешь рубаху, — начала я.

— Тебе чем-то не нравиться моя грудь, на улице ты очень лихо прижималась к ней, — замурлыкал он.

Да, всем нравится! Вот и хочу её прикрыть, чтобы хоть два слова связать.

— Ну, все-таки мы должны поговорить, без отвлекающих маневров, — прокукарекала я.

— Я не против посмотреть и на твои отвлекающие маневры! — хихикнул он.

— Господин Велесов! — возразила я.

— Понял я, понял. Уже и пошутить нельзя, — сник он и пошел за рубахой.

Ко мне он вернулся уже одетым. И я начала:

— Я не хочу просить у тебя денег, и это унизительно.

— Почему? — не понимая, спросил Велесов.

— Скажем так, у меня есть плачевный опыт. Как только я смогла зарабатывать самостоятельно, то была этому очень рада.

Велесов задумался, а затем спросил:

— А что ты делала? Как зарабатывала?

— Я хорошо училась, за это и получала деньги. Мне хватало, чтобы купить продукты, да и за общежитие заплатить.