Непокорное сердце огненного альфы - Александра Салиева Страница 22

Он ведь сейчас ни на что такое не намекает?

Просто дразнит меня…

Как обычно.

Ведь да?

Не будет же он в самом деле меня парой признавать, лишь бы союз Вега и Ньето не состоялся?

Да ну нахрен!

– Мир рухнет, когда Оливейра признает парой дочь барона с Карибского побережья, – успокоила саму себя, как смогла, показательно фыркнув.

– А что? По-моему, мы бы отлично смотрелись вместе, – хмыкнул Ник.

Точно издевается!

– Чем только тебе так не угодили Ньето? – призадумалась и об этом. – Помимо твоих подозрений о мёртвом вожаке вашего клана.

Слишком уж предвзято он о них отзывается. Ну да. Бывали конфликты. На морских путях не бывает без них. Порой, серьёзные. И с кровопролитием. Зависит от ставки. Так и Вега с Оливейра тоже никогда не дружили. Другие бароны – и вовсе.

А на мой вопрос Николас заметно напрягся, выражение лицо вовсе заледенело, в глазах вспыхнула чистая ненависть. Инстинктивно возникло желание отодвинуться подальше. Поборола его лишь усилием воли. Не стоит провоцировать волка на волне агрессии, даже если ты сама не первопричина. Себе дороже потом обойдётся.

– Старик Ньето вместе с Вега убили моих родителей.

Что сказать…

Шах и мат тебе, Аделия Вега!

И что-то ещё, глубоко внутри, что так предательски засело и опять не давало покоя. Не вытащишь. Ищи – не ищи, не найти. Как заноза.

– Мне жаль, – вздохнула, снова прижимаясь к нему.

То ли для того, чтобы больше в лицо ему не смотреть и не видеть всю ту гамму эмоций, что пробуждала во мне самой столько неприятного. То ли просто в знак поддержки.

Что я ещё могу?

Прошлое не вернёшь вспять.

К тому же, должно быть, у баронов были на то свои причины…

Мне ли их осуждать?

Разумеется, нет.

Так сложилось…

– Так бывает, когда покушаешься на чужое, а потом ещё и поделить не можешь, – мрачно усмехнулся оборотень. – Нет женщины, нет проблемы.

– Женщины? – переспросила.

Тут же пожалела. Ведь все мои худшие догадки подтвердились.

– Моя мать. Оба захотели её себе. Мне было четыре, когда меня похитил Вега. Я стал разменной монетой, чтобы она к нему пришла. Естественно, Ньето такой финт ушами не оценил, тоже влез. И когда прибыл отец, они с матерью оба попали под замес двух ваших семейств. Меня спас отец Рафаэля и Уго Оливейра, – упомянул ныне мёртвого вожака огненного клана.

А значит, все его основания предполагать, что Ньето могут быть причастны к смерти покойного альфы – не безосновательны.

Чем старые счёты не повод?

И тогда может быть причастен не только сам Ньето.

Но и мой отец – тоже…

Как ещё одно напоминание мне о том, что я обязана держаться от Оливейра, как можно дальше. Для всеобщего блага.

Но то всё, конечно же, про себя.

Вслух:

– Я не знала.

– Ну да, такое на ночь детишкам не рассказывают, – хмыкнул мужчина. – Брось, Веснушка. Всё это было очень давно. И ты здесь точно не причём.

– Уверен? – выгнула бровь. – А то, кажется, история начинает повторяться, похоже на месть… – всё-таки отодвинулась от него.

Конечно, он вернул меня обратно к себе в объятия.

– Нет. Потому что я тебя украл далеко не из прихоти. И я точно не подохну, как мой отец, Веснушка. Я учусь на чужих ошибках. И с того света вернусь к тебе, если понадобится, – пообещал хриплым голосом, уткнувшись мне в макушку, тяжело дыша, крепко сжимая кольцо рук вокруг моей талии.

Что сказать?

Когда особо без вариантов…

Разве что:

– Ты меня пугаешь, ты в курсе? – пробурчала.

– Рано. Я ещё даже не начинал тебя пугать, – рассмеялся он.

То ли шутка. То ли правда.

Почти даже захотелось обратно к Марсело.

От него хотя бы точно знаешь, чего ожидать!

Вот и промолчала. Удобнее устроилась в мужских руках. Так и заснула. Незаметно для самой себя.

Глава 7

Николас

Не помню, когда последний раз просыпался в обнимку с девушкой. Кажется, в студенчестве. Тогда я ещё верил, что лучше иметь одну единственную, пусть не самую красивую, но зато свою, верную тебе. Иллюзии разбились быстро. Вместе с верой в мужскую дружбу. Повезло им, что я не любитель марать руки обо всяких уродов. И что за моей спиной всегда присутствовал младший брат с его извечным благоразумием. По крайней мере, так было до тех пор, пока дядя не отправил его учиться в Йель. Вот когда Рио-де-Жанейро содрогнулся от выходок старшего из наследников Оливейра. Тогда же я получил прозвище Король Рио. Везде, где бы я ни появлялся, творился хаос. И вместе с тем со мной никто не спешил связываться. Успокоился я не скоро, только когда открыл свой клуб и пришлось нести ответственность за полсотню человек.

И вот сейчас, лёжа рядом с дочерью своего врага, я вновь ощущал себя тем самым придурком, кому ни закон не писан, ни жизнь не важна. Хотя нет, в этот раз всё иначе. Жизнь стоило поберечь. По крайней мере, до определённого момента. А после… будь что будет.

В раздумьях намотал на палец огненный локон, в который раз поражаясь тому, насколько удивительно красивые у неё волосы. Курчавые и мягкие, как шерсть котёнка. И сама она больше напоминает кошку, чем волчицу. Дикую, независимую, ершистую, но нежную и ласковую.

Идеальная.

Моя пара.

С сумасводящими изгибами хрупкого стана. Будто ожившая античная скульптура. Моя футболка на ней задралась, открывая вид на округлые бёдра и гладкий треугольник между сжатых ног. Пальцы выпустили локон и отдельно от разума легли на низ живота, после чего скользнули ещё ниже, раскрывая, принявшись ласково поглаживать.

Аделия заворочалась, но не проснулась, зато шире раздвинула свои прекрасные ножки.

Чуткая.

Наверное, поэтому я ещё не спешил и осторожничал с ней. Чтобы не спугнуть своим напором. Потому что то, что свербело в мозгах каждый раз при виде неё, едва ли можно назвать чем-то адекватным. Особенно, когда она позвала меня сквозь сон.

– Ник… – выдохнула с тихим стоном, подаваясь бёдрами навстречу.

Из груди как воздух выкачали.

Перед глазами померкло на мгновение.

Всё этот её голос.

Умоляющий, зовущий, нуждающийся…

Как самые крепкие путы, связал и потащил на дно без возможности избавления от них.

Она меня убивала.

Одним своим видом.

Своей доверчивостью.

Уязвимостью.

Закрыть и спрятать.

Чтобы никто не видел и не желал.

Ничего.

А она – принадлежала мне одному.

Как сейчас.

Внутри неё горячо и узко.

И так