Зелье моей судьбы - Виктория Серебрянская Страница 22

Мне было даже на руку подобное состояние. Глядишь, и допрос не состоится. А если и состоится, то я буду не так остро переживать прошедшие события.

Вот в таком меланхоличном настроении я и плелась позади всех ведьмочек в раздевалку, когда меня кто-то за шкирку утащил сначала в кусты, а потом и вовсе поволок в какие-то заросли. Я не успела сообразить, что происходит, когда мне безжалостно заткнули рот.

Очень странно, но я не испугалась. А только разозлилась на похитителя. Отбиваясь изо всех сил, я старательно пыталась вспомнить все, чему учил мастер Уоррас, и нанести похитителю хоть какой-нибудь вред. Пока не рассмотрела, кто меня тащит. После этого едва не захлебнулась истерическим смехом: матерясь на чем свет стоит и ежесекундно застревая в ветках деревьев, меня тащил… Октаэль.

– Чего ржешь, ненормальная ведьма? – Это было первое, что я услышала от боевика, когда мы остановились наконец на какой-то полянке. И меня не слишком ласково сгрузили на землю. – Это так ты мне противоядие готовишь? Шаришься непонятно где?

Давясь смешком, и стараясь говорить ласково, я заметила:

– У тебя в рогах веточки и листочки остались.

Лучше бы я этого не говорила! Поток брани после моих слов стал таким, что я покраснела.

Закончив возиться с очисткой своего украшения, Октаэль злобно на меня зыркнул:

– Когда будет готово противоядие? Ты почему до сих пор ничего не сделала? Надо мной все смеются! А я – племянник королевы! Не подобает, чтобы над королевской кровью насмехались!

Вот прицепился! Далась ему эта «королевская» кровь, слегка разбавленная отдаленным родством.

Наверное, я бы испугалась бешеного взгляда боевика. Возможно бы заплакала или стала уверять его, что уже все почти готово, теперь зелью нужно только настояться. Вот только мне почему-то не было страшно. И присутствовала странная уверенность в том, что Октаэль не сможет причинить мне вред. Поэтому я спокойно пояснила:

– Профессор Миранда в целительском крыле, если ты не в курсе. А без нее никто не может мне выдать ингредиенты для зелья. Да и от уроков меня никто не освобождал. Вот, занятия закончились. Я сейчас переоденусь, и пойду пока работать с теорией. Чтобы, когда наставница выйдет от целителей, можно было сразу составлять зелье.

Наверное, все бы на этом и закончилось. Боевик начал успокаиваться и рассеянно потер основание правого рога. Жест вышел необычным. И очень смешным. Я не сдержалась. И захихикала. Октаэль мгновенно озверел.

– Ах ты, вертихвостка! Смеяться надо мной будешь? Да я тебя! – Неожиданно Октаэль сорвался с места и всем телом притиснул меня к дереву, под которым мы стояли. – Ты мне заплатишь за насмешки! Ты же еще не инициированная? Так вот, в качестве компенсации пройдешь инициацию со мной! – Боевик мерзко ухмыльнулся мне прямо в лицо: – Я умею укрощать строптивых девиц! Ты у меня еще скулить будешь и просить прощения за все свои грешки! А если хорошо попросишь, то я, возможно, – его лицо приблизилось к моему настолько, что я чувствовала его дыхание у меня на губах, – сделаю тебя своей постоянной любовницей. Если хорошо будешь себя вести!

Еще в начале этой тирады я съежилась от отвращения в руках боевика. Пусть помечтает! Ведьмы никогда ничьими игрушками не становились! Пусть ищет покорную постельную грелку в другом месте. Без меня. Но к концу фразы Октаэль решил, так сказать, застолбить территорию, и потянулся к моим губам. То, что случилось дальше, ошеломило нас обоих.

Едва его губы коснулись моих, а я приготовилась вцепиться зубами в наглый слюнявый язык, пытающийся проникнуть в мой рот, как Октаэля безжалостно отшвырнула от меня неведомая сила. Сверкнул неяркий магический разряд, в воздухе запахло озоном, а мое запястье словно тисками стиснуло.

Я вскрикнула. И схватилась за пострадавшее место. Октаэль, бешено матерясь, барахтался в тех кустах, через которые тащил меня, словно мешок с овсом. А на полянке появилось третье действующее лицо. Появился. Как говорит Марика: упс!

Посреди полянки, прямо между мной и боевиком, сверкнула неяркая, уже знакомая вспышка магического перехода. И из портала вышел… лорд-ректор! Очень злой лорд-ректор, если судить по играющим на скулах желвакам:

– Что тут происходит, господа адепты?

Тихий голос ректора ураганом промчался по маленькой полянке. Я замерла, боясь даже вздохнуть. Октаэль перестал барахтаться. И, похоже, нас обоих занимала одна и та же мысль: что тут делает ректор? Кто его позвал?

Не дождавшись от нас ответа, ректор повернулся к Октаэлю. Небрежный жест, и магия не слишком любезно выдирает Октаэля из гостеприимных объятий кустарника. Боевик даже скривился, наверняка ему было больно. Но не издал ни звука. Даже когда магический поток поставил его перед ректором. Лорд Солльер чуть прищурился и холодно поинтересовался:

– Ну? Я долго буду ждать ответа? Или вы хотите отдохнуть как следует на вечерних отработках?  – Лицо боевика вытянулось. Вечерняя отработка залетов в академии была привычным дисциплинарным инструментом. И степень гадкости места отработки целиком зависела от настроения преподавателя, который отработку назначал. – Учтите, Октаэль, родство с королевой, и ваше поистине королевское – быстрый взгляд на рога боевика – украшение, не спасут вас от отработки, если я сочту нужным ее назначить.

И так это прозвучало, что стало понятно: уборкой в спортивных залах боевик не отделается. Октаэля немедленно перекосило. Но он быстро справился с собой, и гордо задрал подбородок:

– Это только наше с ведьмой личное дело, что здесь происходит, господин ректор.

Зря он так. Лорд Солльер не скривился. Но сразу как-то стало понятно: боевик вляпался. И точно:

– Лорд-ректор, Октаэль. Тебя тоже не учили этикету? Как и твоего папашу? Или ты считаешь, что первородные ниже тебя по положению?

До боевика дошло, что он ляпнул. И он отчаянно замотал головой. Но было уже поздно.

– Очень хорошо, что ты так не считаешь. Но знание нужно закрепить. Седмица отработки в прачечной! Приступаешь с сегодняшнего дня!

Боевик взвыл в голос. Ректор заломил бровь:

– Мало? Могу добавить!

– Нет-нет, лорд-ректор! Разрешите идти в прачечную?

Ректор молча кивнул. И через мгновение боевика и след простыл. А лорд Солльер медленно повернулся ко мне:

– Адалия, вы в принципе не умеете не попадать в неприятные истории?

Безукоризненная вежливость и светский тон ректора сыграли со мной злую шутку. Я не сразу