Графский венец (СИ) - Ренсинк Татьяна Страница 22

– И сад её... Будто могила.

Он смотрел за окно, молчал, а Мария видела напряжённые острые скулы и сжатый рот. Она была уверена, что Виллиам сдерживает себя, чтобы не показать, как расстроен, как страдает; чтобы не показать слёз...

– Какой кошмар... За что?! Из-за ревности? От чего умерла ваша матушка? – стала она спрашивать.

– Болела. Нервы, думаю, сделали своё дело, – отвечал Виллиам. – Теперь и отца нет.

– Столько горя.

– И брат ещё один. Умер в тюрьме.

– Я знаю, о ком вы.

– Да, он был связан с делом вашего брата. Наш музей... Музей Врангеля*. – усмехнулся Виллиам и с улыбкой взглянул. – Музей разорился вскоре после этого.

– И вы уехали, - догадалась Мария.

– Да. Здесь было невыносимо жить. Я всё равно учился в Англии, там и остался пока, - пожал он плечами. – Приезжаю лишь на день кончины матушки и день её рождения.

– Чтобы отдать ей честь, почувствовать её здесь, дома, – поняла Мария.

Закрыть

– Да... Но я думаю, вам пора, – чтобы скрыть подступившее волнение, сказал скорее Виллиам. – Я вас провожу. Иначе не найдёте путь к своей комнате.

– Благодарю, – не хотела уходить Мария, но сама соглашалась: пора. – Надеюсь, ваш брат не будет обижен сильно. Я не должна была быть в этой части замка.

– Это вам важно, чтобы не обиделся?

– Не знаю, – прошептала она, а страх, который ощущала в последние дни, стал возвращаться. – Но мне страшно.

– Почему? – догадывался о многом Виллиам.

– Не знаю, – растерялась Мария.

– Вы же сами сюда пришли.

– Откуда вы знаете?

– Я многое знаю, – строго сказал он, а Мария молчала.

Что сказать? Откуда он всё знает?... Только в этот момент всплыл в воспоминаниях Марии образ на воде, который видела в деревне во время праздника Мидсоммар: «Это же было его отражение!»... А потом и отражение в зеркале: «Он был у меня в спальне?»

Мария в шоке смотрела в глаза удивлённого и пока не понимающего её реакции Виллиама и тихо спросила:

– Вы... Вы давно здесь? Вы приехали из Англии давно?...

* - «Шпагу или жизнь!», Татьяна Ренсинк.

Глава 28 (Ида,... ведьма...)

Закрыть

Виллиам не хотел или не мог больше пока говорить. Он взял Марию за руку и взглянул на перевязанный палец:

– Берегите себя и вернитесь как можно скорее домой.

Он не успел сказать большего. В комнату, с грохотом открыв дверь, вошёл полный гнева, но хорошо сдерживающий себя Бьорн. Он выпрямился у порога и, одарив Марию вопросительным взглядом, пригласил рукой выйти.

Будто провинившаяся, Мария опустила взгляд и поспешила покинуть спальню. В коридоре её уже ждала Ида и тоже без слов лишь кивнула. Она взглядом позвала за собой, зная путь, и Мария поняла: выбора нет, придётся уходить, а что там будет теперь — не узнает.

Закрыть

Когда прибыли в спальню, и Ида стала помогать раздеваться, чтобы принять ванну и надеть чистое бельё и очередное чёрное платье, Мария спросила:

– Что случилось?... Почему?... И как ты знаешь все ходы в замке?

– Я не знаю все ходы, – вздохнула с видным волнением та, оставляя платье, которое только помогла снять, на кровати. – Господин Бьорн позвал идти вместе. Он узнал откуда-то, что вы провели там ночь.

– Вот как, – задумчиво сказала Мария. – Ночь... Это позор, да?

– Ничего страшного. Вы одеты. Поверьте, кто-то знает, что вы не совершили греха, но кто и как... Я всего не знаю, правда, – волновалась Ида.

Её руки дрожали, пока она складывала платье, а потом помогала Марии полностью обнажаться:

– Я знаю точно, что сейчас Бьорн выгонит брата навсегда. Он в ярости.

Мария промолчала. Она следовала в комнату рядом, где две другие девушки уже наполнили ванну тёплой водой. Пар так и шёл вверх вместе с ароматом цветочных масел. Молча, всё же надеясь, что Ида не так поняла, и никто никого не выгонит, Мария спешила помыться и одеться.

Закрыть

Когда же была готова и снова надела чёрное, похожее на вчерашнее, платье, сама скорее заколола волосы на затылке:

– Всё, Идочка, ступай. Я найду Бьорна и спрошу всё.

– Он у себя в кабинете, – услышав эти слова, сообщила одна из девушек, которые пришли убираться.

– Отлично, – Мария тепло улыбнулась и с уверенностью, что сможет уговорить Бьорна успокоиться и не таить зла на брата, покинула комнату.

Этот день, как видела она в окна замка, пока шла по коридору и спускалась на первый этаж, был ясным. Солнышко светило ласково и вселяло в душу радость. Хотелось совершить множество добрых дел, и Мария верила: сможет помирить братьев. Ведь Виллиам совсем не так плох, как о нём говорят!

Только Бьорн не отозвался из кабинета, дверь запертую не отворил... Мария простояла ещё некоторое время в ожидании, но нет. Подошедший слуга тихо сказал, что господин занят и наказывал не тревожить его сегодня.

Странное чувство не давало Марии теперь покоя. Неужели Бьорн полон гнева и на неё?! Разумеется, он обижен. Возможно, думает, что она совершила ужасный поступок, тем более оставшись на ночь у Виллиама, но он ведь не говорил с ней ещё и всей истины не знает. Пытаясь успокоиться, Мария вернулась в свою комнату.

Здесь никого уже не было. Тихо, окно открыто, и чувствовался слабый тёплый ветер. Встав у окна, Мария вздрогнула, словно от холода. Она невольно искала глазами ворона. Он уже казался ей другом, как некая ниточка, которая связывает её и... Виллиама... Почему-то хотелось вновь увидеть его и говорить с ним, узнать больше, чтобы стать друзьями...

Друзьями — это слово Мария несколько раз повторила в мыслях. Она смотрела куда-то вдаль, а виделся перед глазами снова образ Виллиама: его глаза, печаль и чистота в них; его красивые строгие черты лица; эти слегка взъерошенные короткие волосы... Что-то очаровывало и притягивало. Мария улыбалась, вспоминая встречу с ним и как порезалась клинком, как Виллиам перевязал её палец...

Мария прикоснулась к пальцу, где перевязки уже не было, но ещё чувствовалась лёгкая боль при нажатии. Взглянув на небольшую ранку, Мария усмехнулась: «А крови-то было, будто глубокий порез...»

Закрыть

Почувствовав вдруг, что ветер будто затих и позади кто-то есть, Мария сразу обернулась. Она от испуга вздрогнула, увидев близко перед собой ту самую старуху-ведьму или колдунью, как называл Виллиам. Та смотрела исподлобья и злобно тут же выдала низким голосом: