Прикосновение варвара - Руби Диксон Страница 22

Я втягиваю воздух, представляю бледное, испуганное лицо Ле-ла, а затем успокаиваю свои руки. Я не подведу ее. Теперь, когда я снова приблизился к пещере, мой кхай напевает пульсирующую песню, из-за чего мне трудно сосредоточиться. Я не могу думать о Ле-ла. Не прямо сейчас. Поэтому я концентрируюсь на своем плане. Я должен быть готов отпрыгнуть в любой момент, когда мэтлаксы хлынут наружу. Мне не нужно, чтобы передо мной было целое племя разъяренных мэтлаксов, а у меня не было ничего, кроме липких стрел.

Но я должен это сделать. Я не смею оставлять свою Ле-ла в их руках на ночь. Я натягиваю стрелу, поднося ее к мерцающему угольку огня. Он шипит, затем загорается, огонь струится по древку стрелы. Огонь движется очень близко к тому месту, где я держу стрелу, пламя лижет мои пальцы. Я игнорирую жгучую боль, сжимаю свой лук и целюсь в стену пещеры.

Я выпускаю свою стрелу в полет.

Нет ничего, кроме тишины. У меня нет времени беспокоиться, погасло ли оно. Я зажигаю еще одну и подношу ее к огню, когда слышу первые сердитые крики мэтлаксов внизу. Я выпустил вторую стрелу, а затем третью. Раздается звук рук, карабкающихся по ледяным стенам пещеры, а затем я хватаю свое оружие и быстро взбираюсь на утес, скрываясь из виду.

Я цепляюсь за стену утеса, на две длины тела выше входа в их логово, и смотрю вниз, как мэтлаксы высыпают из своей пещеры. Они кричат и убегают в ночь, напуганные пламенем на моих стрелах. Я с тревогой наблюдаю, как все больше и больше выползает вперед. Затем поток тел уменьшается до одного или двух. Пока не остается ни одного. Некоторые бегут в долину, но более храбрые задерживаются. Я должен забрать Ле-ла, и сейчас самое время. Я опускаюсь обратно на землю и приземляюсь с глухим стуком, затем бросаю свой лук на землю, меняя его на нож. Я сжимаю его зубами и использую руки и ноги, чтобы спуститься по отвесным стенам норы мэтлаксов. Мои стрелы все еще брызжут огнем, хотя одна уже погасла. Остальные продержатся недолго.

Там, в углу, прячась под мехами с испуганными глазами, моя пара.

Я бросаюсь вперед и беру ее за руку. Это действие пугает ее, и все ее тело дрожит от приступа страха, ее глаза резко открываются. Она ахает, когда видит мое лицо, а затем ее руки обвиваются вокруг моей шеи.

— Роудан, — шепчет она.

Я вынимаю нож изо рта, чтобы заговорить.

— Я здесь ради тебя, Ле-ла, — говорю я ей, отбрасывая его в сторону и убирая волосы с ее лица. Она грязная и пахнет мэтлаксами, но для меня она прекрасна. — Ты можешь держаться за мою шею?

— Я не вижу твоего рта, — бормочет она и похлопывает меня по груди. Безумный взгляд в ее глазах становится только хуже. — Я должна видеть твой рот, чтобы прочитать, что ты говоришь. Ты должен мне помочь.

— Хотел бы я знать твои жестовые сигналы, — бормочу я, но все равно поднимаю ее на ноги. Мы можем пообщаться позже. Я беру одну из ее рук и кладу себе на шею, а затем пытаюсь обхватить другой рукой свое горло, надеясь, что она поймет идею.

Она понимает — обе ее руки обхватывают мою шею сзади, а затем она душит меня тем, насколько крепка ее хватка. Я чувствую, как ее маленькое тело дрожит от страха, даже когда наши кхаи напевают и их песни сливаются воедино. Я игнорирую волну возбуждения, которую вызывает прижатие ее тела к моему, и обвиваю ее ноги вокруг моей талии. Время выбираться наружу. Я снова хватаю свой нож и зажимаю его в зубах, а затем поднимаюсь по стене.

Ле-ла издает тихие испуганные всхлипы, пока я взбираюсь. Я не виню ее — мои захваты руками выбраны неудачно, и мы раскачиваемся взад-вперед, когда лед крошится, но моя цель — скорость. Мы должны убраться отсюда до того, как вернутся мэтлаксы.

Удивительно, но нам удается вырваться из пещеры на поверхность как раз в тот момент, когда первый мэтлакс вновь обретает свою храбрость. Он бросает мне сердитый вызов, но не приближается. Ле-ла цепляется за меня, удушающе крепко, даже когда я поднимаю со снега свой рюкзак и брошенный лук. Я подумываю зажечь еще одну стрелу, но Ле-ла хнычет и напугана. Я хватаю свой почти потухший уголь и швыряю его — миску и все остальное — в мэтлакса, притаившегося поблизости. Он убегает, предупреждающе ухая, а я сажаю Ле-ла повыше на спину и мчусь за холмы.

Я не остановлюсь, пока не доберусь до пещеры охотника и она не будет в безопасности.

ЛЕЙЛА

Здесь так холодно. Мне кажется, что сейчас я только и делаю, что жалуюсь на погоду, но пребывание в пещере йети не подготовило меня к тому, чтобы снова оказаться ночью в снегу. На улице темно, но луны-близнецы (да, их тоже две) ярко сияют на снегу, и я могу видеть вокруг нас. Йети исчезли, и Роудан ведет меня вверх по одному хребту, а затем вниз по другому. Он идет все дальше и дальше, пробираясь по снегу высотой по колено, как будто это ничего не значит. Его хвост защитно обвился вокруг одного из моих бедер, но я не указываю на то, насколько, эм, невежливо он меня сжимает.

После того, как спас мою задницу? Он может засунуть свой хвост куда захочет.

Я крепче сжимаю бедра вокруг его талии, краснея от собственных мыслей. Я прижимаюсь к нему сзади, и каждый раз, когда его хвост двигается, он трется о мою задницу. Добавьте это к тому факту, что моя грудь не перестает странно урчать — и его грудь, что удивительно, тоже, — и я думаю, что все эти движения и вибрация, должно быть, являются причиной того, что я чувствую себя такой возбужденной. Или, может быть, это адреналин после моего спасения.

Что бы это ни было? Это как-то неловко. Я не думала, что меня могут привлечь инопланетяне — они выглядят как дьяволы с рогами и клыками, и они массивные. Но нельзя отрицать, что мое тело определенно обращает внимание на него прямо сейчас.

Что приводит к действительно неловкому спасению.

Не то чтобы Роудан это замечал. Он рвется вперед, не обращая внимания на холод, его руки держат меня за бедра и прижимают к себе. Я чувствую, как у меня начинают стучать зубы.

— Мы скоро будем где-нибудь в тепле? —