Академия пурпурной розы (СИ) - Снегова Анна Страница 23

— Ну да. Богатый, красивый, а еще другие девчонки прохода не дают — это же всегда так повышает ценность парня в глазах окружающих! Если это все, что тебя интересует, сестренка, — то конечно, идеальнее варианта не найти.

Ох, кажется, я сказала чуть резче, чем собиралась. И чуть громче. Судя по злому взгляду Коула, он слышал тоже.

Джен вспыхнула, отдернула руку и вскочила, со скрипом сдвинув скамью.

— Я так не думаю! Зря ты… Эмма.

Она схватила с края стола тетрадь и прижала к груди.

— Прости, я… пойду. Не хочу опоздать на первое занятие Неудачников.

И не глядя на меня, она быстро направилась к выходу.

— Постой! Я с тобой. У нас практический семинар в том же крыле.

Солейн ушла вслед за нее, бросив на прощание взгляд «прости-но-ты-сама-виновата».

Роза так и осталась сиротливо лежать на столе. Я надела привычную маску невозмутимости и кое-как добила свою овсянку. Потом тоже встала и ушла, чувствуя спиной еще один взгляд — раздраженный взгляд Джереми Коула.

Дорогу в нужную аудиторию я едва нашла и чуть не опоздала. Просто-напросто голова по дороге была забита посторонними мыслями.

Кажется, я обидела Джен. И вообще, мы так многого ждали от приезда в Академию, так боялись расстаться… и вот теперь такое чувство, будто именно сейчас отдаляемся друг от друга с каждой минутой. Так что же, я должна была смолчать? Мы привыкли быть честными, доверять самому близкому человеку и всегда все говорить начистоту. Больше так нельзя? К тому же для меня до сих пор странно и непривычно, что вокруг так много посторонних людей и мы у всех на виду, как на ладони.

А может… я должна позволить сестре самой совершать свои ошибки? Не давать волю своей привычке старшей сестры во всем опекать любимую младшенькую? Но ведь мне больно смотреть, как она мечется и летит, словно мотылек на пламя, на красивые фантики, когда рядом есть такой замечательный человек. С другой стороны — разве сердцу прикажешь? Дженни ведь права, и заставить полюбить невозможно. Так чего же я на нее сержусь в таком случае?

Сложные вопросы. И ни одного ответа. Да еще эта Сол… Не понимаю, почему, но ее поведение кажется все более подозрительным. Она как-то слишком много знает и видит — вчера откуда-то узнала про пари на меня, сегодня уже чуть свет успела выведать всю подноготную одного из спорщиков, да еще усиленно старалась свести его с моей сестрой… У нее есть какие-то свои мотивы, о которых мы не догадываемся? Или она просто наслаждается, играя с чувствами других людей?

А может… я просто-напросто ревную свою сестру к новой подружке, и оттого несправедлива к Солейн? Ведь если так посудить — она оказала мне услугу, поведав о споре. В том, что так усиленно расхваливала Джен потенциального кавалера, тоже ничего удивительного — девушки всегда обсуждают парней, и очень часто именно с меркантильной стороны. В конце концов, не удивлюсь, если немалая часть присутствующих здесь студенток была отпущена своими маменьками и тетушками на учебу только под условием, чтобы обратно вернуться с женихами, причем непременно благородных кровей и с магическим даром, коих здесь, в Академии пурпурной розы, просто зашкаливающая концентрация на единицу площади.

Со всеми этими нелегкими думами я едва не полетела с лестницы вниз, вовремя схватилась за поручень. Папа с мамой не зря всегда надо мной тряслись и не давали ни бегать, ни прыгать, ни лазать по деревьям, ни плавать. Если я вздумаю тонуть — меня никто даже не сможет взять за руку, чтобы вытащить. Если упаду и ушибусь — лекарь не сможет осмотреть и наложить повязку.

Так что… если продолжу ломать голову над посторонними проблемами, рискую сломать еще что-нибудь, а этого делать никак нельзя. Значит, придется временно выкинуть все из головы. А за Солейн, пожалуй, все же присмотрю — так, на всякий случай. Для успокоения совести.

Ну и перед Джен попробую извиниться. Кажется, нам обеим нужен разговор по душам… Вот только я сама боюсь этого разговора, поэтому и оттягиваю его как могу. Потому что мне есть что скрывать.

В конце концов, я плюнула, и попросила Замок довести меня до нужного места. По светящимся цветам под ногами я все-таки нашла аудиторию, расположенную на третьем этаже, в которую нужно было идти, минуя несколько лестниц и запутанных переходов.

Первое практическое занятие проходило по факультетам. Мне предстояло познакомиться со своей группой, в которой было двадцать три человека, и с основными принципами моей школы магии.

Пухленькая деловитая мадам Петтифи, уже знакомая мне по отборочным, заверила, что работы предстоит много — в стихийную магию входит сразу несколько направлений, одинаково сложных. Самым простым в работе, по ее словам, является воздух, он относительно легко и без капризов подчиняется приказам мага. Поэтому воздушные маги встречаются чаще других стихийщиков.

Воздушная магия была и у самой мадам, и у Коула, который действительно оказался со мной в одной группе и сидел с рыженькой на последнем ряду в этой небольшой, но светлой аудитории с черной доской на всю стену и двумя большими окнами. И вообще чуть ли не половина моей группы была воздушными магами.

Сложнее обстановка оказалась с магией воды и земли. Ею владело всего по пять-шесть человек из моих однокурсников. В том числе рыженькая Кларисса, которая оказалась слабеньким магом земли — едва могла поднять на камушек над партой, когда Петтифи попросила каждого продемонстрировать остальным свои умения.

Но самой упрямой стихией считался огонь — его в нашей группе не было вообще ни у кого, да и сама Петтифи призналась, что на своем веку встречала всего парочку настоящих огненных магов, да и то давным-давно.

Иногда волшебникам удавалось зажигать свет, создавать огоньки-светлячков, но это была производная от простого переноса в окружающее пространство собственной магической энергии. Даже моя мама, у которой была лечебная магия, могла нечто подобное. А вот подчинить себе капризный и очень опасный огонь… для этого нужны особые, очень редкие природные способности.

Потом я старательно конспектировала краткую лекцию Петтифи о том, что наши ученые до сих пор спорят, что такое огонь по своей природе. Выписывала столбиком основные научные подходы. Например, последователи олеанской философской школы считают, что огонь — это душа вещи, которая высвобождается при ее смерти во время сгорания. На это физики из Кориннского университета с пеной у рта доказывают им, что огонь — всего лишь совокупность раскаленных газов, которые выделяются при химической реакции окисления, когда горит топливо.

Ведутся споры о том, в каком родстве огонь состоит с молнией. А еще о природе огня вулканов — эти загадочные и страшные природные объекты только предстоит когда-нибудь изучить, ведь приблизиться к ним без опасности для жизни практически невозможно. Так что попыткам освоения огня в нашей учебе будет уделяться особое внимание.

— Быть может, у кого-то из вас получится когда-нибудь подчинить и эту коварную стихию! — с энтузиазмом заявила Петтифи. — А пока я научу вас общим принципам обращения с природными силами. Они помогут вам начать развивать свой дар, научиться управлять способностями… даже если у кого-то еще и не очень выходит.

И она ободряюще подмигнула мне. Я обратила внимание, что мало кто выбирает передние ряды, поэтому намерено села именно туда, и теперь находилась там в гордом одиночестве почти под самым носом преподавателя.

— А что будет, если способности стихийщика так и не разовьются?

Я бросила взгляд через плечо. Джереми Коул сидел прямо за мной на последнем ряду, развалившись как лорд, и давил презрительным взглядом голубых глаз с надменным прищуром. Кажется, я догадываюсь, в кого направлен этот укол.

Улыбка Петтифи потухла.

— Что ж… полагаю, как это ни прискорбно… студент моего факультета, так и не развивший в конце концов способностей в стихийной магии, должен будет перевестись на Безмагический факультет. Возможно, его таланты обнаружатся в чем-то еще…