Сердце Аспида: Жена поневоле (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas" Страница 23

Словно птица в клетке. Никогда себя заточителем не считал, тем боле тираном, деспотом, но Вольха умела из себя жертву строить так, словно насильничаю, удерживаю, руку подымаю.

Так что знать не хотел, чего она там ещё обо мне уже надумала!

И видеть её кислое лицо тоже!

— Спасибо, — отстранённо пробормотала Волха, из-за стола вставая.

Не дрогнуло сердце, когда жена ушла, но выдохнул свободней.

Не нравилось мне, как себя ощущал, рядом с ней…

Неправильно, непривычно и… ранимо.

Словно нагой человек перед толпой обозлённых Аспидов, готовых порвать слабого на куски. Никогда бы не подумал, что девица может так меня обнажать.

Может вернуть её в отчий дом от греха подальше?

Сердце на место встанет. В душе спокойней будет. И делами занять можно будет с прежней любовью, а то с тех пор как Вольху в крепость приволок, мне ничто не мило.

Тянуло обратно, будто волоком, и… почему-то близости её хотелось до жжения в груди и чреслах. А я вроде как слово дал, что принуждать более не стану. Потому и маялся, в раздумьях, как быть? И горело, и пекло, и стыдило, и раздражало…

Непривычный я силой девок брать. Как бы не боялись, всегда уступали, а опосля даже рады были угождать и впредь, а эта… Аспида пуще дразнила, и никак не желала по-хорошему женой быть.

Не понимал, в чём проблема?

Почему до сих пор не оттаяла?

Избегала, тряслась… Ежели касался, шарахалась, будто противен я ей.

А я ведь искал, как расположить. Даже цветок из города принёс. Думал, обрадуется, но она его даже не заметила

Целый куст в кадке с землей оставил, чтобы не погиб. Правда в комнате… у окна. Кто его ведал, что хотела с цветами делать жена.

Ежели для украшения букет собрать, пусть сама бы и рвала. А ежели для красоты в доме держать — кадка и пригодится.

Вольха

Как вошла, так и обомлела. Огромный цветок… Точнее куст цветочный чуть ли не с меня ростом в большой кадке стоял близ окна.

Розы… Цвета необычайно насыщенного — багровые, почти чёрные. Очень мелкие бутоны, зато много и ароматные настолько, что просторная комната Дамира пропиталась сладким запахом.

Они были так красивы, что не удержалась.

Ткнула пальцем, проверить настоящие ли, а то, может, чудо какое… о коем не слыхала, а у нас разное передавали из уст в уста: и о дальних землях, где жили огромные звери с клыками на морде. О подводном царстве. И о небесных вратах… О землях, где никогда не таял снег. И о таких, где снега никогда не бывало.

Поулыбалась подарку Дамира и легла с хорошими мыслями. Даже потеплело на душе от его жеста сердечного. Подивило — не бахвалился, что подарок для меня приготовил. Промолчал, словно так и должно быть. Приятно, что не затребовал ничего взамен, а ведь мог…

Мужчина…

Уснула, как всегда, не дождавшись, но себя убеждая, что ежели придёт, обязательно отблагодарю.

Но во сне меня ожидала жизнь кровавая. Война не на жизнь, а на смерть с лютым Аспидом. Раз за разом переживала я свой неудачный побег… Бежала в темноте, от Змия в лесу хоронясь, за деревьями, камнями, но уже у реки, крылатый нагнал мня, с высоты обрушился да в воду ледяную окунул…

Уж и был он меня, тиранил жестоко, ногами пинал, за волосы таскал, отшвыривал прочь…

А потом заставил ему прислуживать. Меня от холода трясло. Слёзы глотала, по крепости бродя в одежде подранной, да босиком. Грязная, полуголая, измученная.

— А-а-а, — села на постели, судорожно простынь в кулаках комкая. В испарине, напуганная. Глазами обвела помещение, а не найдя Дамира, обратно на подушки упала. Надо же, чтобы такие кошмары снились.

И сразу образ благородного, внимательного мужа опосля такого сна как-то опять померк.

Глава 18

Глава 18

Аспид

Ночь и день под небом провёл, летал до опустошения мозгов и бессилия в крыльях. Едва не обрушился на землю, идя на посадку и точно не в себе проходил до вечера. Не мог себе просить поведения с женой. Укорял себя: почто Аспид на девицу нарычал? Что не оценила моей страсти к сбору разных вещей? Так ведь… оценила, видел же в её глазах любопытство нешуточное и не алчное. Не корысти ради, а живейшего интереса…

Уж не ведаю, что на меня нашло, но в комнату зайдя, бросил Вольхе:

— Ежели ещё есть желание оглядеться в моей сокровищнице, я готов показать. До сего жена на меня даже не смотрела — безмолвно стояла подле куста в кадке, задумчиво глядя в окно, но только закончил, обернулась, уставляясь на меня с испуганно настороженным интересом:

— И что? Аспид меня за то не накажет? — колюче уточнила, а я прекрасно слышал, как заполошено-ожидающе забилось её\моё сердечко. Характер выказывала, вот так да… И если Дамир уже подыскивал, как поставить жену на место, Аспид довольно заурчал:

— А ты этого хочешь? — голос непривычно пошатнулся. Аж в горле запершило лишь от мысли, что у меня жена-затейница, а Змию так вообще дурно от счастья стало.

— Нет, — торопливей, чем желал бы Аспид, замотала головой Вольха. Натянулась как струна, когда я, от себя не ожидая, к ней в плотную подступил. Покраснела густо, взгляд в пол упёрла. — Того и страшусь…

— А ежели… — сглотнул сухость во рту, — нежно накажу, — голос скатился ещё на несколько октав ниже.

Забыв о смущении, вскинула на меня полные изумления очи Вольха:

— Думаешь, цветок подарил, и я теперь на всяко-разно соглашусь?

— Нет, а коль думаешь так, выбрось в окно, ни слова за то не скажу, — но теперь голос сталью налился. Разобидело колючее замечание. Я с душей и открытым сердцем, а она меня уличить в бесчестье решила.

— Вот ещё, — теперь меня подивила жена. — От упрёка к тебе чудное растение губить. Оно не виновато, что между нами нет согласия.

— А кто в этом виноват?

Открыла было рот жена, чтобы очередную колючку в меня послать, но вместо яда, обронила с лёгкой толикой вины:

— Так оба и виноваты. Я ополчилась заранее, и невзлюбила тебя за то, что нарушил привычный мир. Ты рычишь без причины, угрожаешь и страшаешь.

— Тогда скажи, где сыскать ключик к твоей душе… Я поищу, — запоздало осознал, что носом запах её мягкий втянул. В паху тотчас стало тесно, голова поплыла, словно налетался до одури под самыми облаками, забыв об опасности. Тепло по телу пробежала, кровь дурная вены изжигала, доказывая, что и Дамиру уж было невтерпёж.

Ох, не нравилось мне, как мы с Аспидом остро реагировали на жену.

— Уж прости, того не ведаю, но я… как любое живое существо была бы доброму слову рада, а не пинкам и угрозам. Ежели раздражаю, так и говори — буду в комнате сидеть безвылазно. Коль могу угодить чем, ты бы намекнул… Не зла я, не кусучая. Ежели в моих силах и не претит моему сердцу — сделаю. А в ответ лишь об одном прошу, не принуждай меня к тому, чего желаю…

— Надеюсь, ты не забыла, для чего я тебя в жёны взял? — напомнил ровно, но закипать начинал.

— Как же забыть, ты мне уже ночам снишься, — буркнула под нос жена, зардевшись вновь.

— И что между нами во сне? — Аспид чуть не зарычал, требуя рассказать в подробностях, что там такое увидала Вольха, что теперь краснеет:

— Вот ещё глупые сны рассказывать, — нахохлись жена, а во мне зародилась надежда.

— Так может, хоть во снах перестанешь меня чураться. Там ведь всё навь. Прислушаешься к себе, и сны подскажут, как нам ужиться?

— Ничего там нет для нас хорошего, — отрезала Вольха, гордо отведя взгляд.

— Ну нет, так нет, — скрипнул зубами от досады жгучей. — Моё предложение в силе, ежели хочешь глянуть мои сокровища, могу сопроводить.

Теперь мне сложнее вдвойне было. Ежели раньше только Аспид Вольху требовал и желал, то теперь и Дамир заражался этой лакомой человечишкой.

И томило, и раздражало, и волновало, и возбуждало. Я тепереча как одержимый ловил её каждый взгляд, улыбку, дыхание. Затаив собственное, слушал её сердце, до сих пор не убедившее хозяйку, что я для неё — самое родное и близкое существо на Земле. И ежели сердце ей здравую мысль отбивало, то разум девицы сопротивлялся, принять эту истину.