За пазухой у дракона - Елена Валерьевна Соловьева Страница 23

И совершенно напрасно…

— О! — уличающе сообщила Антия

Локо, если не ошибаюсь, по команде маленькой проказницы, ловко цапнула зубами и задрала мне рукав. Я даже ойкнуть не успела. Хотя вру: не только ойкнула, но еще и приказала проклятой псине убираться подальше. Но поздно: несмотря на плохое зрение, матушка Грэси успела рассмотреть браслет.

— Вот это да! — ее глаза заблестели так, словно она увидела гору золота. Настоящее сокровище, что пряталось у меня под рукавом. Но ведь это не так, — И вы, деточка, по-прежнему будете утверждать, что ничего между вами и драконом нет?

— Именно, — сообщила, нахмурившись. Прижала руку к груди, предупреждая желание матушки рассмотреть нежданное украшение поближе. — Не представляю, как такое могло произойти. И отказываюсь в этом участвовать.

— А ваше мнение, похоже, уже не важно, — здраво рассудила матушка Грэси. — Нравится вам или нет, сеньорита Каталина, но вы теперь связаны с сеньором Бэлтреном.

— Знаю, — недовольно проговорила я и умоляюще взглянула на матушку. — Но у него самого браслет не проявился, насколько успела заметить. Потому молю вас обеих: матушка, Антия, не говорите ничего Бэлтрену Драко. Ему не следует знать ничего о моей метке.

— У-ы-ы… — малышка Антия красноречиво потерла горло, как бы показывая, что она-то уж точно ничего не расскажет.

— Какая же вы упрямая, сеньорита, — покачала головой матушка Грэси. — Но, думаю, это одно из тех качеств, что оценил в вас сеньор Бэлтрен Драко. Вы стоите друг друга, это уж точно.

Вот в дом вернулся сам дракон, и разговор замолк. Матушка, что-то напевая себе под нос и загадочно улыбаясь, направилась в кухню. Антия занялась шерстью Локо — причесывала ее подаренным мной гребнем.

— Это, кажется, вам, Каталина, — Бэлтрен подал мне сложенное и слегка помятое письмо. — От благодарных некромантов.  Фрукты мы с Тучкой перенесли на задний двор.

Так и знала: некроманты благодарили меня за предоставленное жилье (ага, как будто я сделала это добровольно), а еще сообщали, что будут регулярно снабжать нас свежими фруктами и зеленью.

Читая последние строчки, я невольно содрогнулась.

— Не хочу, чтобы мертвяки пришли сюда еще раз, — заметила вслух. Фрукты ― это очень хорошо и полезно, но не  такой ценой. Не хочу, чтобы нам постоянно угрожала опасность. — Как они нашли нас? Я не сообщала некромантам новый адрес.

— Поисковая магия творит чудеса, — усмехнувшись, заметил Бэлтрен. — Запрещено, но они явно действовали из лучших побуждений.

Мне стало совсем не по себе. Если прислужники некромантов так быстро нашли нас, то и другим магам не составит труда отыскать наше новое убежище. И обнаружить здесь Бэлтрена Драко, которого кое-кто определенно считает мертвым.

— Что такое, Каталина? — Бэлтрен застал меня врасплох, задумчиво рассматривающую его запястье. — Нравятся мои руки?

— Нет! — ответила резче, чем собиралась.

Никакого проявления браслета, ни малейшего следа. Что очень обидно и даже удручающе. Почему руны проявились у меня, а у него нет? Не проявление ли это высшей вселенской несправедливости?

— Почему нежить вдруг повела себя странно? — спросила, возвращаясь к оставленному разговору. — Почему вдруг ринулись вперед со странными выражениями на лицах? Что это было?

Я невольно посмотрела в сторону прибалдевшей от расчесывания шерсти Локо. Та поймала мой обвиняющий взгляд и, заскулив, прикрыла лапой нос.

— Антия, милая, прогуляйся на заднем дворе, — предложил Бэлтрен девочке. ― Локо возьми с собой. И вот еще что: можешь съесть столько фруктов, сколько в тебя влезет.

— Только не забудь помыть, — добавила я. А когда девочка убежала, перевела подозрительный взгляд на Бэлтрена. — Нежить на какой-то миг вышла из-под контроля, верно?

Бэлтрен утвердительно кивнул. Поразительно, но ему удавалось сохранять спокойствие и достоинство даже в такой неспокойной ситуации.

— Но я не почувствовал исходящей от мертвяков агрессивности, вот в чем дело, — заметил он серьезным тоном. — Наоборот, сказал бы, что на какое-то мгновение их действия стали осознанными. Они  не просто вышли из-под контроля некромагов, но обрели разум.

— Это невозможно, — решительно заявила в ответ. — То, что мертво, ожить не может. И вообще, как вы можете утверждать, что ваши выводы верные? К вам вернулась память?

— Частично, — сообщил Бэлтрен после некоторого раздумья.

— То есть вы больше не считаете себя Фернандо Гомесом и моим мужем?

Вскинула голову и заглянула в бесконечно глубокие стального цвета глаза. Бэлтрен обхватил мою талию и, притянув ближе, сообщил на ушко интимным шепотом:

— Первое — да. А вот второе я готов обсудить в более интимной обстановке. Как насчет небольшой прогулки к руинам замка?

Браслет как будто сжался, плотнее охватывая запястье. В груди стало жарко, а ноги подозрительно ослабели. Бэлтрен Драко и прежде действовал на меня подозрительно, теперь же, с появлением браслета, эти ощущения многократно усилились.

— У меня другие планы на вечер, — сообщила, усилием воли заставив себя оттолкнуть наглеца. — Привезенные фрукты нужно обработать: перебрать, рассортировать. Что-то оставить для еды, остальное засушить или приготовить варенье. В общем, работы непочатый край, не до прогулок, знаете ли.

Да, лучше думать о работе, это отвлекает.

— Как знаете, — усмехнулся Бэлтрен. Он смотрел так, как будто точно знал, что творится со мной сейчас, какое действие он на меня оказывает. — Локо, к ноге, малышка! Нам стоит кое-что проверить.

Собака в момент оказалась рядом, как будто только и ждала команды хозяина. Я же отправилась в кухню, куда матушка Грэси уже перенесла часть фруктов. Работы и вправду предстояло много. И, как бы негативно я ни относилась к нежити, испытывала признательность к некромантам. Я-то перебьюсь, а вот матушке и Антии нужны витамины, на одном букашнике далеко не уедешь.

— Куда подевался наш дракон? — спросила Грэси, снимая тонкой стружкой кожурку с очередного яблока. — Его помощь тоже бы пригодилась.

— Сеньор Бэлтрен Драко, наместник Арагосы, не обязан отчитываться перед нами в своих действиях, — заметила я, искренне мечтая, чтобы он ушел навсегда. Из Итрана, этого дома и моего сердца. — И он не наш,