Наследница (СИ) - Екатерина Белова Страница 23

Несколько беззвучных секунд мастер Файон и Примул провели в неясном и молчаливом противостоянии, но в конечном счёте победил папочка. Так было в той жизни, так будет и в этой.

— Она рассказала тебе…

Когда они остались одни, Примул встал, открыл шторы и уронил взгляд куда-то в зелёный весёлый сад, полный диковинных цветов. И если бы он немного подумал, то понял, что мастер Гербе ничего не рассказывала. Но он был подлецом, так что охотно поверил бы в такой же поступок любого другого человека. Даже бывшей любимой.

— Да, — произнесла одними губами Ясмин. — Но почему? Почему? Мне было всего десять, и я ничего не знала. Тебе было мало превратить мою жизнь в болото, ты мечтал уничтожить меня!

Примул — отец! — не счёл нужным даже повернутся к ней.

— Я не могу позволить себе шероховатости в биографии, — снисходительно пояснил он. — Мой наследник вошёл в силу, но противников моего режима все ещё многие тысячи, всех вас не выкорчуешь…

Он говорил и объяснял ещё, но Ясмин запомнила только одно слово. Шероховатость. Он назвал ее шероховатостью. Она ждала ответа на своё «почему» двадцать лет и наконец дождалась — в другом мире. И все каким-то странным образом встало на свои места. Все стало понятно.

— И ты послал Абаля убить меня. Брата сестру. Разве это не…

Не что? Грех? В этом мире грех голым ходить, а убить и не попасться — обычное дело. И это ее считают исчадием ада. Или нет — болота, в этом мире нет другого ада.

— Но, Ясмин, Абаля ты вынудила сама пойти на эту операцию. — Примул засмеялся, и Ясмин с отвращением увидела, что от него не осталось даже человеческой формы. Только человекообразная клякса с чужим взглядом. — Если бы ты не спровоцировала его на вечернем приеме, то все сложилось бы иначе.

Иначе, это если бы ее убийство передарили кому-то другому. Тому же Верну.

— Ты, конечно, все это затеяла назло мне и не скрою, мне понятны твои чувства. Но Абаль мой сын и наследник Варды, тебе придётся обратить свой взор на других достойных мастеров. Поверь… Поверь, ни один тебе не откажет.

Ясмин сидела прямая, как спица, и слушала все эти гадости. Человек, который был ее отцом. Или правильнее сказать — не был ее отцом? Который забрал у неё семью, детство и мать, право на спокойную жизнь, а в конечном счёте забрал и Абаля. А теперь предлагает ей взять взамен любого другого мужчину, словно она ручная змейка, которой безразлично около чьего тела греться.

Она надеялась, что ее стошнит. Что она проснётся или наоборот, упадёт в обморок. Но она сидела, и кабинет оставался прежним, только тени ползли по потолку.

— Я хочу поместье, — сказала она мертвым голосом. — Хочу гражданство и подтверждение статуса Айрис. Хочу, чтобы в Варду вернулись все ростки Бересклета и Древотока. И, разумеется, место в Большом совете. Мое оружие достигло четвёртого уровня, что выше уровня большинства мастеров, и я единственный мастер, который покорил Чернотайю.

Примул повернулся к ней всем корпусом, неспешно и плавно, как бригантина в узкой речной протоке, и недоуменно приподнял брови.

— Одного ростка Бересклета достаточно для Варды.

— Абаль не поверит, что я предала его ради поместья, — Ясмин не была уверена, что понимает все свои слова. Мир перевернулся у неё в голове дважды за последние две недели. — А вот ради Бересклета — другое дело. Достойное дело.

— Но лишь юные ростки Бересклета, Катха и Древотока, — равнодушно согласился Примул. — Совет будет наказан за несправедливость, допущенную к детям. А ты взамен никому не скажешь ни слова и будешь раз в неделю приходить ко мне для личного отчета. Мы заключим клятву, где ты поклянёшься кровью исполнять сказанное, а теперь… Теперь расскажи мне о мастере Гербе.

И Ясмин, как кролик, заворожённый удавом, рассказывала непослушными губами о матери. Об отчиме, о Чернотайе. Рассказывала даже то, что полагала скрыть.

Из кабинета она вышла выпотрошенная, как окунь на прилавке торговца. Ясмин готова поклясться, что потеряла в весе, настолько пустой и легкой стала ее голова. Пустой и легкой стала ее жизнь. Ее сердце рассекли надвое, вынули из него мечту и наспех склеили обратно — авось прослужит ещё сколько-нибудь.

Навстречу ей шагнул Абаль. Ещё искрящийся от летнего смеха, которым он провожал ее все каких-то… Ее взгляд метнулся к часам. Каких-то полчаса назад.

— Как ты? — шепнул он и ловко приподнял ее над полом, как фарфоровую куколку. — Я весь извертелся и решил, что подожду здесь. Все равно же все узнают.

Ясмин окаменела в его руках. Уставилась в его юное привлекательное лицо, которым грезила эти три месяца. Отлавливая не замеченное ранее сходство с его — их! — отцом. Очень отдаленное и настолько слабое, что она тут же простила себя за неумение его увидеть.

— Неплохо, — она попыталась улыбнуться непослушными губами, но у неё ничего не получилось.

Она хотела домой. Спрятаться от горя под одеяло, как в детстве, когда боялась темноты. Разве не странно? Почему дети прячутся от темноты в темноте?

— Отвези меня домой, я устала, — попросила она.

Это ведь не преступление, пока она не целует его и не дотрагивается? Она просто будет сидеть на своей стороне магической лодки и молчать. И смотреть. Чтобы запомнить его вот таким — счастливым.

Абаль, словно что-то почуял. Как опытный гистолог — уловил изменения на клеточном уровне.

— Я хочу взятку, — сказал он с улыбкой. — За