Один румынский дракон (СИ) - Чейз Бекки Страница 23

Угроза хлестнула больнее пощечины, но Рик наступил на собственную гордость.

— Присцилла, я сожалею…

Взмахнув ладонью, Росс соорудила мерцающий круг.

— Поздно ты вспомнил мое имя, — шагнув в яркое свечение, она обернулась и брезгливо швырнула кристалл ему под ноги.

Через мгновение ее стройную фигуру поглотила яркая вспышка портала.

Инициатива наказуема

Искушение переместиться с амулетом было велико, но в самый последний момент, Присцилла выбросила его из портала.

«Стоило лишить этого мерзавца возможности усиливать магию. Пусть шел бы пешком, как вынудил меня».

Даже себе она не призналась, что сердце дрогнуло от умоляющего взгляда Логана, и предпочла прикрыться рациональным объяснением.

«Пусть видит, что я снисходительна, невзирая на его отвратительный поступок. И помнит, кому обязан».

На этой мысли ее потянуло за свечением и перенесло прямиком к домику смотрителя. Уже там она сообразила, что из одежды на ней лишь изрядно помятая сорочка и в замешательстве схватила половик со ступеней, выставив его перед собой на манер щита. Не менее смутившийся старик спешно вынес на крыльцо саквояж и исчез за дверью. Облачившись в первое попавшееся платье, Присцилла жестами объяснила, что ей нужна митенка, и как только кристалл оказался в руке, соорудила новый портальный круг. Она бы предпочла сразу оказаться в Парсон Холле, но правила требовали уведомить местные власти о намерении покинуть страну.

Ступив на брусчатку центральной площади Клуж-Напоки, Присцилла представила грядущую встречу со Штефаном Ранушем и закатила глаза. Надежда, что любвеобильный румын отпустит ее без очередного свидания была ничтожно мала, но в консульстве его не оказалось — отбыл по важным делам. Суровый охранник у ворот на ломаном английском объяснил, что придется подождать до вечера, не позволив ни подняться в комнату, которая в прошлый раз служила ей спальней, ни зайти в холл. Оставив записку, Присцилла покружила по ближайшим переулкам и устроилась за столиком открытого кафе с видом на главный вход здания, чтобы не пропустить возвращение Рануша.

Хозяин заведения со скучающим лицом натирал бокалы и изредка улыбался немногочисленным прохожим. Те, не останавливаясь, спешили к площади. Единственная задержавшаяся поблизости семейная пара заинтересовалась вывеской ювелирного магазина. Женщина что-то выпрашивала, крутясь возле прилавка с украшениями. Мужчина помрачнел и все же не ушел. Присцилла не понимала ни слова из того, что говорила румынка, но блеск в глазах, появившийся, когда она надела браслет, был лучшим переводчиком. Торговец хлопотал рядом, поднося то кольца, то серьги. Раздосадованный супруг качал головой, отметая предложения, а его довольная жена с энтузиазмом продолжала примерку. Ей явно хотелось купить все, но муж ответил отказом, и тогда она двинулась прочь, обиженно поджав губы.

— Магда! — мужчина кинулся следом.

Женщина не сбавила шага и не обернулась.

Догнав свою капризную супругу, несчастный румын принялся оправдываться и что-то объяснять, но завершить ссору удалось только согласием на покупку. С пунцовыми щеками он вернулся к прилавку и выгреб из кошелька последние монеты.

Видя, как радуется добившаяся своего Магда, Присцилла нахмурилась, вспомнив обидные слова:

«Ты — надменная стерва, которую интересуют лишь деньги!»

Меньше всего на свете ей хотелось походить на эту женщину.

«Я не такая. У меня другие обстоятельства».

Оправдываясь перед собой, она придумала с десяток доводов, но угрызения совести лишь усиливались.

Логан спас ей жизнь. Не воспользовался тем, что она скомпрометировала себя. А мог бы — тетя Жизель и подруги не раз пересказывали сплетни о том, как некоторые мужчины прибегают к шантажу, вынуждая девушек продолжать порочную связь. И в довершении всего заявил о серьезных намерениях.

А что сделала она?

— Я сказала, что мне нужен богатый супруг… — Присцилла удрученно прикрыла лицо ладонью.

Пусть у нее был серьезный повод для обиды, обман с заповедником вскрылся уже после того, как Логан фактически сделал предложение.

«Я должна была проявить учтивость и поблагодарить. Кем бы он ни был — егерем или аристократом…»

— Домнишоарэ Присцилла?

Знакомый голос заставил ее подскочить со стула.

— Штефан, вы меня напугали, — с трудом выдавив улыбку, пожурила она.

— Покорно прошу простить, — Рануш манерно поклонился и припал к ее руке. — Как же мне повезло, что я вас нашел. Совершенно случайно вернулся раньше, и страж передал вашу записку. Воистину подарок небес!

Стерпев липкое прикосновение, Присцилла высвободила запястье, невольно вернувшись к мыслям о Логане. Он целовал иначе. От жадных обжигающих взглядов в груди сжималось так, что лиф ослабевал. Его губы, его пальцы знали ее тело лучше, чем она сама. С ним неловкость возникала от желания, а не от брезгливости или страха.

«И от всего этого я отказалась…»

Рассыпаясь в комплиментах, Рануш проводил ее в консульство и любезно предложил подождать в холле, пока документы отнесут на подпись. По его знаку уже знакомый юноша принялся разливать чай.

— Благодарю, — Присцилла звякнула донышком чашки по блюдцу, незаметно покосившись в сторону кабинета консула.

Помня о румынской нерасторопности, она с трудом сдерживалась, чтобы не кинуться туда самой.

— Как ваша перепись? — пользуясь случаем, Рануш уселся рядом.

Диван жалобно заскрипел под его весом.

— Чудесно, — зачем-то солгала Присцилла.

А ведь намеревалась сразу же рассказать о болезни дракона.

«Что я делаю? Теперь не оберешься проблем».

Вместо ответа память услужливо подсунула улыбающееся лицо Логана.

Новость еще можно было сообщить невзначай. Мастерски разыграть забывчивость и, спохватившись, добавить, что в последний день не все прошло гладко, но она позволила увести разговор в сторону.

Рануш сокрушался, что не имеет возможности еще раз показать город или хотя бы сопроводить на ужин. Ответно придав лицу грустное выражение, Присцилла сослалась на срочные дела в Лондоне. И заверила, что иначе ни в коем случае не лишила бы себя приятного общества румына.

— Оставшиеся бумажные дела здесь закончит мой куратор, — добавила она, посчитав, что такой расклад ей на руку.

«Пусть Логан сам объясняется с консулом, а я уведомлю Фонд. Если, конечно, удастся отбыть без задержек».

Вопреки надеждам подозрения оправдались. Документы не выносили из кабинета несколько часов. За это время Присцилла успела отделаться от Рануша и начать черновик отчета, вот только дальше заголовка «Ежегодные данные переписи» никак не заходило. Одна зачеркнутая строка сменяла другую, привычные фразы не складывались, каждое слово звучало как жалоба или наоборот слишком расплывчато отражало суть. Зато совесть оставалась красноречивой и требовала обдумать решение.

В сомнениях Присцилла погрызла перо — чего не случалось с младших классов — и снова потянулась к листу. Словно ей назло с отточенного кончика упала капля и накрыла жирной кляксой размашисто выведенное «спешу уведомить». Скомкав очередное неудачное послание, Присцилла устало откинулась на спинку дивана.

«Стоит дать Логану время? Но что это изменит?»

Торгуясь с собой, она просидела в холле до возвращения Рануша.

Со скорбной миной тот принес стопку бумаг.

— Домнишоарэ Присцилла, все готово.

На секунду привстав, она снова опустилась на мягкую обивку.

— Штефан, я могу попросить об одолжении?

— Почту за честь.

Взяв чистый лист, Присцилла вывела две строчки — без малейшего усилия и размышлений. Казалось, неведомая сила направляет руку и мысли.

«Логан, в консульстве ничего не знают. Я сообщу только в Фонд — завтра вечером. У тебя есть сутки. О последствиях думай сам».

С последним чернильным росчерком накатило облегчение. Нонсенс! Ни одно решение не давалось с таким трудом, но именно после него Присцилла смогла свободно вздохнуть. На душе царило умиротворение. Совесть замолчала, уступив место необъяснимому ликованию.