Телепортация - Марк Арен Страница 23

поучал, что все это глупо. Глупо рассчитывать на то, что ее сюда привело. Что даже если этот псих трижды уверен, что он Пушкин, от этого он Пушкиным не станет. Что идея узнать о поэте нечто новое у безумца, также безумна. Что это бесполезная трата времени и денег. Ну ладно, деньги, положим, она всегда заработает, а вот время, потерянное напрасно, уже не вернет никогда…

Как только смолкал рассудительный разум, сразу в дело вступала душа. «Ты же видишь, – убеждала она, – стоило тебе подумать об Андрее Петровиче и о том, что он смог бы, наверное, хоть как-то смягчить потерю отца, как он появился, и более того – предложил нечто, что может продолжить отцовское дело. И ты полагаешь, что это случайно? Это знак свыше. Следуй за ним и будешь права! А ты представляешь, что будет, если “это” – получится? Это будет не успех, нет, это будет настоящий триумф, сенсация. Мировая сенсация. О тебе и твоем деле узнает весь мир. А что, у тебя есть иные возможности так засветиться?»

…Хлопнула дверь, и из парадной вышел Слава, неся на плече безжизненное тело в рваных лохмотьях. Вокруг него, то забегая вперед, то возвращаясь обратно, суетился Андрей Петрович. Увидев их, она поспешно вышла из машины.

– У него жар, – подойдя к ней, встревоженно сообщил Андрей Петрович, – что будем делать?

– Отвезем ко мне, – сказала она и, поручив уложить больного в машину, позвонила врачу с тем, чтобы тот вместе с двумя санитарами срочно приехал домой. Сумбурно попрощавшись с Андреем Петровичем, она села в машину, примостившись рядом с лежащим на заднем сиденье больным. Затем, словно колеблясь, помешкав секунду, надела перчатки и, приподняв его голову, осторожно положила ее на сумочку, лежащую на коленях.

– Домой, на Никитскую, – сказала она, и машина тронулась с места, плавно набирая ход.

Не успели они подняться в квартиру, как приехал доктор, и все начали хлопотать о больном. Приказав охраннику нести его в ванную комнату и попросив санитаров хорошенько его искупать, она, отдав им пижаму и полотенце, стала готовить ему в кабинете постель. Осмотрев больного, доктор вызвал мобильную лабораторию – экспресс-диагностику, которая, взяв необходимые анализы, отбыла восвояси.

Записав что-то себе в блокнот, доктор сообщил, что серьезной опасности он не видит. Что данное состояние вызвано условиями жизни больного и побоями, которые он недавно получил. Оставив лекарства и объяснив, как их принимать, доктор уехал, пообещав позвонить, как только у него окажутся результаты анализов.

Сказав охраннику, что ночью тот останется у нее, она отдала ему кипу журналов, а сама, отпустив водителя, тихонько зашла в кабинет. Гость спал. Тихо прикрыв за собою дверь, она переоделась в домашнее и, устроившись в гостиной, включила телевизор. Но через пару минут за ее спиной деликатно кашлянул охранник, сообщив, что гость бредит. Зайдя к больному, она осторожно дотронулась до его лба. У него был жар, очень сильный… Всю ночь она провела у его изголовья, давая ему питье и постоянно прикладывая к его пылающему лицу смоченное в уксусе полотенце.

А он метался в кровати, бредил, перескакивая с французского на русский обращался к друзьям и родным поэта, просил микстуру, лакрицу и лавровишневые капли… В бреду он был так убедителен, что временами ей казалось, будто она сходит с ума, а тот, у чьего изголовья она сидит, на самом деле Пушкин.

Рано утром вновь приехал доктор, вместе с ним и диагностическая бригада. Он сказал, что вчерашние анализы требуют уточнения. Пошептавшись, они вновь взяли анализы и уехали. Через часик, поручив больного горничной, уехала и она. Несмотря на бессонную ночь – она прикорнула лишь в половине шестого, а в девять уже приехал доктор – ее дела никто не отменял. Совсем скоро должно было начаться совещание со всеми отделами, а до него следовало бы поговорить с партнером; в общем, дел, как всегда, было много, а времени не оставалось.

Разговор с партнером получился тяжелым, посему подчиненных она слушала невнимательно, все возвращаясь к прошедшему разговору, силясь понять, не было ли с ее стороны какой-то промашки… Лишь однажды она отключилась от своих мыслей, когда Артурка, щеголеватый тощий руководитель PR-отдела, высказал интересную мысль о том, что прибыль издательства, тем более такого большого, зависит от авторов.

– Естественно, это ни в коей мере не умаляет роли и заслуг маркетинга и сбыта, – улыбнулся он руководителям этих отделов, – но все пляшут от авторов. А где их брать? К классикам у народа стойкая идиосинкразия. (Он любил вворачивать в речь такие словечки.) Есть хиты, есть культовые авторы, но все это калифы на час, с учетом современного ритма жизни и глобальной Сети – на считаные мгновения. Внимание публики перескакивает на другое. Учитывая то, что сплошь и рядом эта популярность создается искусственно, в реале ничего ведь нет…

Он развел руками и сардонически ухмыльнулся; старый юноша, который уже все в этой жизни видал:

– Нет Личности. А раз нет Личности – и прибыли нет. Нет, она, конечно, есть, вот новый офис и все такое, но разве это прибыль?! А какой она может быть, имей он, Артурка, в кармане Личности, побольше Личностей…

Марков, ее бессменный зам, пробурчал, что это просто говорильня, а если все такие умные, то почему бы вместо пустословия не выступить с дельными предложениями. Вот, например, женские романы, у них в издательстве печатаются такие авторы, как…

И начал перечислять, аргументировать, предлагать. Что и говорить, Марков – мужик умный и ушлый, «замужем» не первый год и дело свое знает. Но он тактик и перспективы не видит. Артурка витает в облаках, и посему у него вечная лажа со сроками, однако видит за версту. И он, конечно, прав – личностей им не хватает, да что уж там, если по-честному, то их давно нет. Марков тоже прав, и аргументы у него железобетонные, и звезд хоть с неба не хватает, зато все успевает в срок. У него как в столовой: деликатесов нет, но и свободных мест – тоже. И прибыль стабильно, как зарплату в ином учреждении, приносит именно он. А витания в небе могут, конечно, дать сумасшедший эффект, однако чаще всего оканчиваются как в истории с Икаром…

Только после семи вечера она вспомнила о своем необычном госте. И почти тут же секретарь доложила, что приехал доктор и просит срочно принять его. Это было на него не очень похоже, и она пригласила доктора войти.

Обычно спокойный и даже флегматичный, он, явно не зная, с чего начать,