Пленники чести - Александр Шатилов Страница 23

тут же отворилась, тихонько скрипнув. Молодой офицер осторожно вышел наружу, затем помог Наталье. Они оказались в одном из коридоров первого этаже в южной части замка. Дверца эта была замаскирована под зеркало, так что никто бы и не подумал, что эта простая часть интерьера скрывает одну из самых больших тайн замка. Дверцу возможно было открыть только снаружи, поэтому ни один человек так и не нашёл этого скрытого хода.

— Теперь я понимаю, что даже стены здесь имеют уши, — сказал Александр Иванович.

— Интересно, сколько людей знают об этом тайном лабиринте? — прошептала Наталья Всеволодовна.

— Это нам, увы, неизвестно, но пока лучше, чтобы их было как можно меньше, — ответил Александр и закрыл дверь.

— Ох, взгляните на себя, Александр Иванович, вы весь в пыли и паутине, — улыбнувшись, заметила Наталья.

— Право, вы тоже слегка испачкались, — ответил молодой человек, указывая на подол её платья.

— Нам срочно нужно привести себя в порядок, пока нас никто не увидел, — прошептала Наталья Всеволодовна.

И они вдвоём, весело перешёптываясь, направились к своим комнатам, стараясь, чтобы никто их не заметил, ведь в этом случае могли возникнуть вопросы, на которые им пока не хотелось отвечать. Ещё одна тайна объединила и сблизила их, хотя и без этого души молодых людей сплелись, точно корни деревьев, выросших рядом, и уже ничто не могло разорвать их связь. Конечно, эта таинственная находка вызвала у них только новые сомнения, но они верили, что тайны скоро развеются, и всё станет ясно, как день. Однако это было только начало опасного пути, на который они встали, сами того не желая.

Тем временем Карл Феликсович был как раз неподалёку от того коридора, где Александр и Наталья выбрались из потайного хода. Он буквально чувствовал, что близок к цели, он знал, что кто-то обязательно выдаст эту тайну, но он просто не успел подойти к замаскированной дверце, когда молодые люди уже ушли. Карл Феликсович тут же распознал секрет этого зеркала, но открыть потайной проход у него так и не получилось. Тогда его охватило сомнение, и он стал простукивать все стены и переворачивать все картины, что были в коридоре, но это было напрасно, и никакие двери, ведущие в неизвестность, ему не открылись. Раздосадованный своим просчётом, он встал перед зеркалом и пристально вгляделся в своё отражение. Но не мог же он ошибиться, ведь именно неподалёку от этого места он явственно слышал шаги, но не видел ни одного человека. Карл Феликсович изучил бронзовую раму зеркала, которая, казалось, была намертво приделана к стене, однако ничего подозрительного так и не обнаружил. Он стоял так очень долго, как вдруг услышал за спиной голос Альфреда.

— Прошу прощения, ваша милость, не стоит долго смотреться в это зеркало, у него плохая репутация, — сказал он.

— Вот как, — сказал Карл Феликсович, поворачиваясь к дворецкому лицом, — и с чем же это связано?

— Мне рассказывали, ваша милость, что один джентльмен много лет тому назад сошёл с ума прямо на этом месте, глядя в это самое зеркало, — ответил Альфред шёпотом.

— Не стоит верить всякому вздору, Альфред, — сухо произнёс Карл Феликсович и повернулся, чтобы уйти.

— Как вам будет угодно, ваша милость. И ещё вам просили сообщить, что ужин будет в восемь, — сказал дворецкий ему вслед.

Карл Феликсович ничего не ответил, он только ускорил шаг. По его мнению, дворецкий явно знал что-то, чего не знал никто другой. Конечно, Альфред мог быть осведомлен о наличии тайных ходов, но об этом тот расскажет в самую последнюю очередь. Так как же заставить его выдать этот секрет? Нет, он должен действовать осторожно, чтобы не привлекать постороннего внимания. Пусть зеркало надёжно хранит свою тайну, он найдёт и другой вход в скрытые помещения замка, найдёт, чего бы это ему ни стоило, ведь от этого зависит его благосостояние. А когда он найдёт вход, он поймает наглого шпиона, кем бы тот ни был, и тогда его ждёт признание и уважение в глазах родственников, и, самое главное, Клары Генриховны Уилсон.

Сама же новая хозяйка Уилсон Холла тем временем спустилась в малую гостиную, где супруги Симпли играли в карты с Алексеем Николаевичем. Но игра тут же прекратилась, когда вошла пожилая леди. Вслед за ней вошли Анна и Виктор Черводольские, немного позже подошёл Павел Егорович. Он был задумчивее, чем обычно, и почти не обращал внимания на присутствовавших в гостиной родственников. Клара Генриховна была в темно-коричневом платье, она села в одно из роскошных кресел в центре залы и тоже о чём-то задумалась. Вид её был как всегда мрачен, но на этот раз казалось, её что-то тревожит.

— Как вы себя чувствуете, Клара Генриховна? Этот переезд должно быть вас совершенно утомил, — сказала госпожа Симпли, стараясь проявить как можно больше почтения.

— Спасибо, душенька, я чувствую себя прекрасно, пока я в этом доме, я абсолютно спокойна, — равнодушно ответила госпожа Уилсон, не меняя выражения лица.

— Не угодно ли вам распорядиться насчёт чашечки чая, — предложил господин Симпли.

— О да, — заметила Клара Генриховна, — это было бы совсем не лишним.

— Эй, Альфред, — позвал господин Симпли дворецкого, — принеси-ка нам чая, да побыстрее.

— Сейчас стоят удивительно холодные ночи, — заметила госпожа Симпли, — да и не удивительно, зима не за горами.

— Да, зима будет долгой и трудной, если к ней не подготовиться, — вдруг произнесла госпожа Уилсон, так что все совершенно сконфузились и не знали, что сказать.

Вскоре Альфред и Марта принесли чай, подавали его ещё две молодые служанки, Гретта и Фрида. Они всеми силами старались скрыть волнение, испытываемое в присутствии пожилой госпожи, ведь знали, что ничего хорошего от неё ожидать не стоило. Правда и сама Клара Генриховна волновалась не меньше их, но волновалась она из-за приезда её знакомого генерала, который должен был прибыть вместе со своим кузеном, о богатстве которого она так много слышала. Если бы Наталья Всеволодовна пришлась ему по душе, тогда она обеспечила бы достойную старость в роскоши и достатке и себе, и своим воспитанникам Анне и Виктору. Конечно, замок и земли вокруг него способны приносить немалый доход, но Кларе Генриховне хотелось много большего. Ей хотелось, чтобы даже в столь почтенном возрасте о ней говорили как о самой могущественной женщине, которая когда-либо рождалась в здешних местах. С детства ей говорили, что богатство принесёт ей счастье и почёт, и так оно и случилось. Она выросла в семье обедневшего мелкопоместного дворянина, и всю жизнь мечтала о богатстве, которое так несправедливо обошло их семью стороной. Её выдали замуж за