Роковой зов - Нора Арон Страница 23

Переговоры прошли вполне успешно. Его Величество Кристиан Данмарский выразил готовность подписать, наконец, договор о взаимовыгодном сотрудничестве между Ингрией и Бретонией в отношении поставок кристалла аркелита, мяса и пушнины, ремесленных и оружейных товаров и обмена опытом артефакторов обеих стран. Разработки наших ученых в области оружия вызывали живой интерес у правителей всех стран материка, в том числе в сфере защитной и атакующей артефакторики. Нам было чем гордиться и что предложить ближайшим соседям — Мирабору и Ингрии.

Встреча проходила в малой церемониальной гостиной Астельрима, в камерной и довольно дружеской обстановке, и не заняла и часа. Король Кристиан принимал делегации из других стран с раннего утра, он был в парадном праздничном мундире и в приподнятом настроении. Безусловно, сложно было найти более подходящий день для закрепления наших двухсторонних договоренностей. Ведь всему материку известна склонность правителя Ингрии к широким жестам в разгар семейных празднований.

Позже я позволил себе задержаться во дворце и подробно изучить его великолепные парадные залы, огромную портретную галерею и тронный зал, закончив осмотр тихой прогулкой по королевскому садовому павильону в полном одиночестве, если не считать личной охраны.

Хотелось оценить результаты работы всей дипломатической службы Бретонии за последние полгода, сделать выводы и, как непосредственному руководителю, спланировать поэтапный план дальнейших действий. Доклад отцу в Кинегард не занял и нескольких минут.

Когда я покинул территорию Астельрима, я поблагодарил подчиненных, прибывших со мной в Римсток, за продуктивную работу и разрешил им провести свободные до вечера часы по своему усмотрению, а сам оглянулся по сторонам.

Полдень только наступил, праздничный день в столице был в самом разгаре. Римсток предстал передо мной во всей свой бурлящей, по-весеннему цветущей, торжественной красе.

Вокруг сновали торговцы и ремесленники, активно зазывая прохожих — жителей и туристов — в свои нарядно украшенные лавки и магазинчики, так же как и многочисленные уличные кафе и рестораны, расточающие дивные ароматы праздничных блюд. Внезапно захотелось влиться в галдящий веселый людской поток и на время потеряться в хитрых переплетениях улиц города.

Я жестом отпустил охрану, накинул плащ на церемониальный костюм, чтобы не привлекать ненужного внимания, и отправился исследовать шумную и жизнерадостную столицу Ингрии.

Город напоминал бурлящий котел. На главной площади давали представления многочисленные театральные и цирковые труппы, ремесленники и мастеровые расположились вдоль линий домов и предлагали огромное разнообразие всевозможных рукотворных товаров: от самодельных украшений до изысканных скульптур. А уютные домашние кафе и дорогие рестораны предоставляли широкий выбор блюд, закусок и сладких лакомств.

Я остановился в центре у каменного фонтана, вспомнив примету, достал монетку и бросил ее левой рукой в самый его центр — это должно было принести мне удачу или любовь. Что ж, случай сам раскрутит колесо фортуны, что выпадет, тому и буду несказанно рад.

Я почувствовал слабый, едва заметный толчок. Сориентировался мгновенно, сделал подсечку ногой, повалил на землю и придавил коленом паршивца, посягнувшего на кошелек богатого лорда в праздничной толпе. Это оказался парнишка лет десяти — одиннадцати, тщедушный, конопатый, но с хитрым прищуром черных глаз-пуговок и плутоватой ухмылкой, которая не сходила с лица, хотя он понимал, что пойман.

— Дяденька, а дяденька, чего дерешься? Что я тебе сделал, а? Почем ребенка обижаешь?

Я приподнял его за шкирку, так чтобы наши лица оказались напротив. Мальчишка задергался, но не закричал: понимал, что если привлечет внимание стражей, то поверят иноземному богатому господину, а не уличному воришке.

— Назови-ка свое имя, друг мой.

— Ну, Калеб, а что?

— Значит, Калеб. Сейчас ты отдашь мне мой кошель обратно и я тебя отпущу, и даже не буду заявлять на тебя стражам правопорядка. А знаешь почему?

— И почему? Я видел, что мальчишка боялся, но храбрился. И ремеслом своим он занимался умело, да видно, не по своей воле. Я заметил несколько крупных синяков на хрупких запястьях и в вороте грязной рубахи, та была на размер велика и болталась на бедолаге как мешок от картошки.

Я поставил мальца на землю, перехватив руками так, чтобы юркий хулиган не вырвался и не смылся, растворившись в нарядной толпе, а сам присел на корточки, чтобы не нависать над ребенком.

— Калеб, какова твоя дневная выручка? Назови мне сумму и я сам дам тебе деньги.

Вот теперь мне удалось пробить броню его невозмутимости. Мальчишка недоверчиво прищурился, пристально вгляделся в мое лицо, притворно медленно оглядел меня с головы до ног. Я смотрел прямо и реагировал на его действия спокойно. Что-что, а читать лица людей за годы работы на дипломатической службе я научился умело. Он был сильно удивлен, хотя и пытался скрыть это под бравадой лихого пацана.

— Ты что это, дяденька, совсем за дурака меня держишь?

— Был бы умным — не попался, верно?

Мальчишка насупился, резко дернулся и попытался вырваться, не получилось. Еще пристальней вгляделся в мое лицо.

— Зачем тебе это, господин?

— Хорошим людям люблю помогать. Ведь ты хороший человек, Калеб, правда? И я вижу, что тебе помощь не помешает, друг мой.

Вот теперь на меня смотрели во все глаза — неотрывно, вдумчиво и изучающе. Прошло несколько минут. А потом парнишка как-то резко успокоился, снова ухмыльнулся. И я решил рискнуть.

— Я тебя отпускаю, а ты отдаешь кошель и мы отсчитываем нужную сумму.

Я медленно убрал руки, пацан остался стоять на прежнем месте, не шелохнувшись. Потом засунул тощую руку за пазуху и, достав синий с гербовой вышивкой и моими инициалами кошель, молча протянул мне. А сам спрятал руки в карманах широких штанов.

Я расстегнул замок и вопросительно приподнял брови. Мальчишка глянул исподлобья, как-то напряженно и даже удивленно, не до конца веря, что деньги ему дадут.

— Итак, Калеб, ты условия нашей маленькой сделки выполнил. Теперь моя очередь. Называй, не стесняйся.

Красть было для него привычно, а вот взять деньги, которые предлагают просто так, видимо, малец не мог себя