Истинная. Перерождение. Второй шанс для темного мага - Энни Вилкс Страница 23

Оторвавшись от губ Келлфера, Иловирис трепетно, неверяще заглянула в его глаза снизу вверх, а потом опустилась на кровать у его ног, будто в комнате не было Теа и не было меня. Иловирис почти плакала.

А я ощутила себя поруганной, словно меня обокрали. Сжала зубы, проглотила это мерзкое чувство, а после спрятала лицо в ладонях, чтобы Келлфер не увидел, как меня задело происходящее. Сделала вид, что просто устала и не хочу видеть Теа, как он и сказал.

И тут же Келлфер снова оказался за моей спиной.

«Я здесь», - напомнил он, удерживая меня за плечи.

-Иловирис, - разорвала напряженную тишину Теа. – Помогая Келлферу, ты совершаешь ошибку. Он использует тебя. Я знаю, ты веришь в иное. Но пожалеешь об этом. Когда это случится и твоя неуместная детская влюбленность разобьет твое сердце в дребезги, я приму тебя обратно, обещаю. Моя дорогая глупая Иловирис.

-Мы любим друг друга, - отчаянно возразила та, не глядя на мужчину. Даже мне было ясно: она сама не верит в то, что говорит. – Мне больше не нужна ваша защита.

-Когда она понадобится, приходи, - повторила Теа терпеливо. – Келлфер, - обратилась она к мороку. – Не надо уничтожать Иловирис. Отпусти ее ко мне, когда для тебя все закончится. Мы оба знаем, что это случится совсем скоро, раз твой маяк сработал.

-Он сработал на меня, - тихо проговорила Иловирис, и я остекленела, не веря в услышанное. – На меня, - повторила она еще тише.

-Разумеется, - отозвался Келлфер.

-Фарс. – Теа медленно покачала головой. Затем бросила на обнявшуюся пару еще один быстрый, полный беспомощности взгляд, в три больших шага преодолела расстояние до кровати, схватила Иловирис за руку и бесцеремонно ткнула кончиками пальцев куда-то иллюзорному Келлферу в солнечное сплетение. – Смотри, девочка, его здесь даже нет, - с отчаянием, словно боролась за душу Иловирис, проговорила Теа. – Ему противно касаться тебя. Это иллюзия.

-Думаете, можете меня обмануть? – взвилась Иловирис. – Я иллюзионист!

-Глупышка, - сокрушенно отступила Теа. – Ты так пожалеешь, бедная... Келлфер – воплощенная тьма, использует и выбросит тебя, как мусор.

Я не дышала. Отчего-то казалось, что наставница обращается ко мне.

-Теа, убирайся из моих покоев, - не повышая голоса, сказал иллюзорный Келлфер. Его и так острые черты оттеняла холодная ярость.

-Я не слушаю приказов морока, - усмехнулась Теа. – Покажись.

Вместо того чтобы развеять обман, Келлфер, все еще удерживающий меня за плечи, протянул вперед руку – и Теа рухнула вниз, словно у шарнирной куклы разом выдернули все опоры. Взметнулись почти седые косы, разрезало воздух платье. Наставница осела беззвучно, даже в лице не поменялась, только схватилась крепкими пальцами за деревянный пол, словно пытаясь забраться по нему, как ящерица.

Я дернулась помочь ей, не помня себя от бешенства. Но прежде, чем я начала лупить по удерживающей меня сильной руке или шептать заговоры, меня обволокло плотное, тугое полотно удерживающего кокона. Волокна заклинания сомкнули мои губы, и как бы я ни старалась, не могла издать ничего, кроме бессмысленного мычания.

«Смотри, - услышала я жесткий голос. – Иловирис почти ненавидит Теа, верно?»

А Иловирис тем временем поднимала наставницу с пола. По красивому лицу черноземельки лились слезы, а в глазах застыло ошарашенное выражение брошенного на морозе ребенка. Она отряхивала Теа, бессвязно шепча извинения. По полу покатились два кольца с крупными камнями, а Иловирис и внимания не обратила.

«Я не причинил Теа серьезного вреда, лишь поставил на место, - добавил Келлфер, и внутри меня как разжалась пружина. – Я не хочу убивать ее».

Эти слова что-то поменяли. Саван спал, давая двигаться и дышать. Рассудок возвращался ко мне, а с ним – холодный ужас понимания происходящего. В таком состоянии, в каком я только что была, я бы набросилась не то что на мага, который мог бы меня через колено переломить, но и на собственную мать.

И Иловирис. Она думала, Теа плохо…

Наставница отбросила руки Иловирис, оправила прическу, снова убрав косы под воротник, и угрюмо, не говоря более ни слова, покинула покои. Хлопнула дверь – и немедленно загорелась синевой защитного контура.

Иловирис опустошенно села на кровать. Горло ее подрагивало от сдерживаемых рыданий. Вместо того чтобы заплакать, женщина подняла лицо, сузила глаза, оскалилась в сардонической улыбке и выплюнула:

-Ненавижу.

-Она управляет нами, - прошептала я, делая несколько шагов вперед, и Келлфер не стал останавливать меня. – Всеми нами, даже тобой. Такого не может быть. Это нужно остановить. Это же… свобода воли, Теа всегда говорила, что мы – это наша свобода воли. И отобрала нас у нас самих вот так просто?

-Рад, что ты поняла, - ответил мне Келлфер. Он подошел к своей копии и словно влился в нее, иллюзия растаяла вокруг его тела, как тает бумага в огне.

-Такое вот дело света, - развела руками, похоже, даже не заметившая манипуляции Келлфера Иловирис. Сейчас в ее взоре, обращенном на меня, не было презрения и ненависти. Наверно, она впервые увидела во мне союзника.

-Не приплетай сюда ни свет, ни тьму, - оборвал ее Келлфер. – Теа – ни то и ни другое.

-А что же? – вырвалось у меня.

-Я исследую механизмы изменения, - вдруг туманно ответил Келлфер. – Обитель отвергнутых – потрясающий по своей сложности испытательный полигон, и до того, как я испепелю его, есть смысл сохранить каждую крупицу уникального знания. Я бы объяснил тебе больше, Лариана, но ты пока не поймешь меня.

-Почему ей? – выступила вперед уже забывшая чувство общности со мной Иловирис. – Я куда опытнее. Это я помогаю вам собирать сведения!

-Вот и не отвлекайся, - отмахнулся Келлфер. – На тебе сегодня пятый год.

Вот, значит, почему Иловирис так старается. Никакой заботой об учениках и не пахнет. Это меня не удивило – я и так искала второе дно в ее благородстве, - но вот слова Келлфера неприятно ужалили. Такое детское желание верить, что тот, кто вырывает тебя из лап злодея – хороший. Поэтому так неприятно?

«Надежда и желание довериться – вот врата в любую душу, Лариана. Если человеку некому довериться, в сердце у него образуется дыра. Заполни ее собой, девочка моя, для их же блага. Ты принесешь им, отверженным и измотанным страданиями, свет. Но если оставить человека пустым, он найдет, чем заполнить эту пустоту, и тогда в ней