Ангел из пробирки (СИ) - Стриковская Анна Артуровна Страница 24

Облом! Их нельзя было скопировать и вставить, надо было печатать вручную. Распаренная, злая и уже забывшая свои нравственные терзания Гелена от души выругалась! Зануда и козёл! Не мог придумать что-нибудь поудобнее!

К счастью, примерно восьмой пароль подошёл. Компьютер мурлыкнул и вместо одной папки перед Геленой возник целый десяток. Возможно, она бы растерялась, если бы не увидела на двух из них знакомые слова “Проект Альфа” и “Проект Омега”. В свете этой находки становилось понятным название “Цветочки”. Обычный чёрный юмор Калле: “Дети — цветы жизни, но пусть они растут не на моей клумбе”.

Обе папки тоже были под паролем и пришлось потратить ещё час, прежде чем ей удалось открыть «Альфу».

Внутри оказались восемь папок — восемь линий: AL, AR, DA, EG, FE, IR, LА, VI. Номера, имена, генетические карты, истории развития каждого мальчика, списки и фотографии, ведомости и графики. Особенно поразила Гели сводная таблица, где против некоторых номеров стояли фамилии тех, кто приобрёл себе “живые консервы”, а также основания, по которому “объект” был продан и сумма. Цифры впечатляли: проект был далеко не благотворительным.

Гелена вскочила и вылетела в туалет: её рвало от отвращения.

Сомнений больше не оставалось: связь между заброшенной военной базой в космосе, где выращивали живых людей на органы и научными изысканиями Карла Йенссона можно было считать доказанной.

Ариэль не знал, что и думать. Сегодняшний день поначалу казался ему обычным. Утром они позавтракали, затем вышли в море и вытащили поставленные на ночь ловушки, затем собрали немного мидий и вернулись. Ариэль пристроился на пирсе разбирать улов, а его хозяйка села в кресло и стала по своему обыкновению просматривать ленту новостей. Всё как всегда.

Далее Гелена должна была идти работать, а он — учиться, затем готовить обед. Но нынче всё пошло наперекосяк.

Ариэль не знал, что Гелена вычитала в своём комме, но она вдруг побледнела и стала звонить госпоже Ариане. Самого разговора он не слышал, но изображение хозяйки Дамиана видел отлично.

Внезапно посреди беседы Гелена сначала поднялась с кресла и сделала пару шагов в сторону дома, затем не побледнела, а посерела и неловко опустилась на плетёный диванчик.

Ариэль хотел помочь, но она отказалась, причём совершенно чужим, хриплым, прерывающимся голосом. Он не стал настаивать. Вероятно, Гелена услышала что-то от своей сестры, и это что-то поразило её до глубины души. Он где-то вычитал, что в такой момент она может просто не хотеть ни с кем разговаривать, и не стал настаивать.

Когда Ариэль закончил наконец разбирать улов, Гелена поднялась с диванчика и по стеночке ушла к себе в кабинет. Выглядела при этом — краше в гроб кладут. Но парень не слишком волновался: это могло быть следствием душевного потрясения. Гелена — женщина сильная, скоро оправится.

Но когда она отказалась выйти к обеду, хотя он приготовил её любимых мидий и каракатиц, которых сам Ариэль не жаловал, тут он забеспокоился не на шутку. Настолько, что позволил себе набрать на комме номер Дамиана и спросить: что там у вас случилось?

Друг выглядел несколько обескураженным. Вчера вечером, когда у Арианы в гостях были соседи, на поместье напали. Система безопасности и охрана сработали очень хорошо: четверо убитых и двое раненых среди нападавших, а никто из гостей ничего не заметил.

Растерянность Дамиана объяснялась тем, что в момент нападения Ариана вывела его в коридор и затолкала в стенной шкаф, на поверку оказавшимся специальным сейфом. Там вполне можно было дышать, имелась система вентиляции, но вот выбраться без посторонней помощи…

Ариана же выпустила его когда всё закончилось и представители закона, забрав трупы и раненых, ушли восвояси. Её объяснение странному поступку: “Ты мне так дорог, что даже мысль о том, что ты можешь пострадать, приводит меня в ужас” Дамиана совершенно не убедило, но сильно расстроило. По сути он в одночасье слетел с пьедестала, на котором уже себя видел.

До сих пор Ариана вела себя с ним как с возлюбленным, но в этот раз она показала, что Дамиан для неё — всего лишь очень дорогая игрушка, драгоценность, которую в минуту опасности прячут в сейф, а вовсе не любимый человек. По сути она не признала в нём равного себе и это сильно ранило амбициозного юношу.

Ариэль как мог постарался успокоить и утешить друга, а сам в это время в уме пытался связать реакцию Гелены и происшествие в поместье Арианы. Она так сильно переживает из-за сестры? Странно, ведь госпожа Ариана не пострадала.

Он чувствовал, что тут что-то ещё, но никаких сведений, подтверждающих его точку зрения не существовало. Оставалось пробавляться догадками, но и для них материала катастрофически не хватало.

Ариэль отправился к себе и сел за занятия, но сегодня ему ничего в голову не лезло, рисовать тоже не получалось. Странное, если не сказать больше, поведение Гелены, пугало. Похоже, произошло что-то очень плохое.

Узнать, что всё-таки случилось, можно было только у хозяйки. Ариэль все надежды возложил на ужин. Если Гелена отказалась от обеда, то к вечеру должна проголодаться, а за едой она становилась разговорчивой.

Он превратил несъеденный обед в шикарный ужин: пасту в киш лорен, и позвал хозяйку. Она вышла значительно более уверенным шагом, чем утром, но всё ещё бледная. С неожиданным аппетитом слопала чуть не две порции, но при этом не проронила ни звука. Даже не поблагодарила за еду, а это вовсе было на неё непохоже.

Когда же Гелена встала из-за стола и снова побрела в свой кабинет (мёдом ей там намазано, что-ли?), Ариэль набрался смелости её окликнуть и спросить, всё ли в порядке.

Она ответила чужим, пугающим, хриплым, натужным голосом. Простудилась? Нет, что-то другое. Ариэль предложил позвать врача, но Гелена отказалась, пробормотав:

— Завтра, всё завтра.

Когда она ушла, он на всякий случай связался с Петрой по оставленному той номеру и сообщил, что у хозяйки сел голос. К кому обратиться?

Петра хмыкнула и сказала:

— Не майся дурью, парень. Голос, бывает, садится от самых разных причин. Выпила не то, продуло, понервничала… Так что правильно Гели тебе сказала: завтра. А вообще ты молодец. Если она утром встанет, а голос будет всё такой же, то позвони мне, я вызову ей доктора.

Утром ничего не изменилось. Гелена вышла к столу бледная, измученная, не выспавшаяся и хрипела всё так же. Но когда Ариэль завёл разговор о докторе, упёрлась как баран. Никакой врач ей не нужен, само пройдёт. У неё важный вопрос к Ариэлю: сможет ли он опознать человека по фотографии?

Гелена всю ночь просидела за компьютером. Когда глаза уже закрывались так, что впору было спички подставлять, она на несколько минут перебиралась на диван, выключала свет и пыталась уснуть. Дудки! Стоило смежить веки, как хоровод мыслей, крутясь, подбрасывал её и сон убегал, как ошпаренный.

Приходилось вставать и возвращаться к брошенным файлам. Нудная методичность Калле сохранила всё. Гелена нашла отчёт Брендона Радли (ещё одна фамилия в копилку!) о том, что сотрудница Брум Меддокс дала имена детям и соображения на три листа, почему это следует не запретить, а поощрить. Затем другую докладную о том, что Брум Меддокс — талантливая воспитательница и ей совершенно не место на экспериментальной базе. К докладной было приложено заявление об увольнении. Женщина просила уволить её в связи с проблемами со здоровьем, но это явно было притянуто за уши: Ловийса никогда бы не взяла на работу больную. Вероятно, доброй и участливой няне Брум было тяжело работать в таком месте, где детей запрещалось любить.

Кроме заявления там был скан подписки о неразглашении. Создавалось впечатление, что воспитательницу уверили: она участвует в секретном государственном проекте. Откуда иначе на бланке подписки герб Содружества и прочие реквизиты официального документа?

Гели сравнила годы: похоже, именно тогда няню Брум забрала к себе Кайса, а уже от неё женщина попала к Ловийсе. Калле всегда ценил талантливых людей и стремился сделать так, чтобы они работали либо с ним, либо на него. В данном случае Брум Меддокс он привязал к своей семье. Интересно, она ещё жива? Хотя… Сейчас ей должно было быть чуть больше шестидесяти, не самый преклонный возраст.