Пустышка (СИ) - Палей Натали Страница 24

Он нежно поцеловал спящую девушку в лоб и осторожно положил воздушное тело на кровать, заботливо накрыв одеялом. Подумал, что надо позвать кого-нибудь, чтобы сняли с нее мокрое полотенце и переодели в пижаму. Сам не осмелился.

С удивлением и недоверием рассматривал Рон спокойное нежное заплаканное личико спящей Елении. Если бы сам не видел, на что она способна и что вытворяла ещё полчаса назад, никогда бы не поверил.

Как? Откуда? Кто она такая?

Одновременно слабая и сильная, хрупкая и ловкая, ранимая и жестокая. Смелая. Отважная. Умная. Очень красивая.

Перед мысленным взором неожиданно возникло прекрасное стройное тело в душе, и Рон почувствовал, что сердце снова сделало замысловатый кульбит — «слишком красивая».

За пару дней новенькая перевернула его жизнь с ног на голову, завладела полностью сердцем и мыслями, а теперь спит, даже не подозревая о его чувствах, о том, что он мечтает о ней, восхищается и безумно влюбился. Впервые в жизни.

Рон понимал, что с ее появлением связана тайна, в которую его, скорее всего, никто из взрослых не собирается посвящать, но он постарается сам разобраться во всем — у него очень серьезные намерения в отношении Елении. Никто и ничто его не остановит.

О какой войне она говорила? Их империя давно ни с кем не воевала. Она чужеземка? Скорее всего.

— Побратим… тоже мне придумала, — проворчал парень под нос и вышел из палаты, с намерением позвать кого-то из девчонок, чтобы сняли с девушки мокрое полотенце и одели в нормальную одежду для сна.

Глава 20

Катрина собирала вещи, выгнав всех служанок, не желая никого видеть, — Ансар ясно дал понять, что она обязана покинуть дворец в ближайшие часы.

Герцог Аверин по фоннору сообщил герцогу Йоргусу, что дети уже в безопасности и никто не пострадал, особенно из младших, отсидевшихся в убежище. Тиски страха, последние несколько часов с чудовищной силой сжимавшие сердце, разжались. Как бы она не выглядела в глазах Ансара и окружающих, а своих детей Катрина очень любила. По-своему, как могла и умела, старалась дать им самое лучшее.

Страх за Эндрю и Олию не дал сразу в полной мере осознать все, что с ней случилось за последние несколько часов. Теперь же осознание того, что Ансар бросил ее, накрыло полностью.

Катрина понимала, что Ансар прав в своём желании больше не иметь с ней ничего общего, и она все заслужила, но от этого легче не стало. Хотя нет, немного все же стало — упал камень с души — во лжи очень тяжело жить, особенно, если каждый день понимаешь, что конкретно этот мужчина вообще ее не заслужил.

Да, она завралась и запуталась, но когда поняла, что совершила огромную ошибку, скрыв от Ансара Эндрю, а потом и Олию, стало уже поздно — страх потерять любимого человека не давал ей сделать шаг навстречу правде, и клубок из лжи, недомолвок и страха разоблачения с каждым годом увеличивался, все больше опутывая её.

— Сама бы себя не обманывала! — молодая женщина в сердцах швырнула в шкатулку жемчужное ожерелье, подаренное Ансаром на день рождение. — Ты боялась не просто потерять любимого мужчину, ты не хотела лишаться обеспеченной сытой жизни ластаны самого императора, — Катрина впилась презрительным изучающим взглядом в собственное отражение в зеркале трюмо. — Ты все заслужила, — твёрдо сказала прекрасной брюнетке с изумительными кошачьими изумрудными глазами. — Ансар сказал, что ты лживая тварь, и, знаешь, я полностью с ним согласна.

Катрина смотрела на своё отражение, в который раз удивляясь совершенной красоте, которой её наградили Боги их мира, и понимала, что от этой красоты все ее несчастья. Потому что с такой внешностью для пустышки одна дорога, как бы ты ее не избегала, — стать любовницей аристократа, его официальной ластаной — любимой женщиной, что в их империи среди не одаренного магией населения считалось удачей и привилегией.

Она всегда знала, что с ней так и будет, и с момента осознавания себя прекрасной девушкой морально была готова к этому. Но в то же время ей хотелось независимости и уверенности в том, что жизнь не будет полностью зависеть только от прихоти мужчины, пусть и самого родовитого аристократа, который в любой момент может бросить свою ластану и оставить без всякой помощи, как случилось с ее матерью. А ещё ей хотелось, чтобы мужчина, выбравший ее, не только восхищался ее внешностью, но и ей самой.

Катрина и сама порой удивлялась таким мыслям, но они привели ее к тому, что она пошла учиться в университет «для получения имперского обширного общего образования», пока без узкой специализации, и, как оказалось, не зря — учеба далась ей легко, полностью захватила, а затем она и сама стала преподавать, найдя в этом себя и обретя уверенность в завтрашнем дне и определенную независимость, о которой мечтала.

Так и не привыкнув к придворной жизни, дворцовым интригам и лести придворных аристократов, которые в лицо говорили одно, а за спиной обливали ее презрением и ненавистью, она, «покрутившись» при дворе пару месяцев, поняла, что эта жизнь не для неё, а вот одеваться в красивые дорогие платья, носить эксклюзивные драгоценности, жить в роскошном доме в центре столицы на зависть всем знакомым, посещать столичные театры и выставки на пару с императором ей нравилось. А ещё она получала огромное моральное удовлетворение от кислой физиономии Андриса Йоргуса каждый раз, как они сталкивались.

Детей она устроила в лучший приют империи, навещала их раз в месяц, что только не придумывая для Ансара в качестве оправдания своего отсутствия. К ее удивлению и радости, он всегда верил ей и ни в чем не подозревал. Ансар очень полюбил ее. А она любила его. Искренне. И не только потому, что он был императором. И любимый мужчина это знал и чувствовал, поэтому, наверное, и доверял.

Молодая женщина продолжила собирать вещи, а перед глазами стояли последние минуты с Ансаром и его холодное замкнутое лицо. Глаза, всегда смотревшие на неё с теплотой и обожанием, теперь были ледяными и колючими.

Ансар велел позвать герцога Йоргуса, и от его тона сердце сразу похолодело. Она поднялась на ватных ногах и, спотыкаясь, поковыляла к дверям.

— Герцог Йоргус, император просит вас зайти.

Вельможи проводили удивлёнными и любопытными взглядами худую спину второго по значимости аристократа империи.

— Герцог, на приют госпожи Роннигус должно быть совершено нападение «невидимок». Нужно предотвратить его, — отрывисто и нервно произнёс Ансар.

— Я уже в курсе, ваше величество. К сожалению, предотвратить его не удалось, и оно состоялось, — ответил герцог, и на изумленный взгляд императора добавил: — О нападении узнали случайно, буквально за час до него. В приют отправился Диннар Роннигус, командир полиции провинции и брат госпожи Мадлен. Он просил о помощи у герцога Аверина, поскольку ждать её было неоткуда, так как все полицейские из его и соседних провинций на целую неделю отправились на учения и соревнования на Юг империи. Поэтому на защиту приюта отправились герцог Аверин, граф Террич, барон Дарни со своими людьми.

— То есть помощь отправлена?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Самые сильные маги империи, ваше величество.

Со вздохом облегчения Ансар откинулся на подушки и тут же наградил герцога колючим внимательным взглядом.

— Как Андрис мог узнать о нападении? — холодно спросил он у герцога Йоргуса, а сердце Катрины замерло в ожидании ответа.

— Он был вместе со мной, когда герцог Аверин получил послание командира Роннигуса и обратился ко мне за содействием, — невозмутимо ответил герцог, и было непонятно, удивлён он вопросом императора или нет.