Обреченный трон - Каролайн Пекхам Страница 24

на языке не вертелось остроумие, даже осанка была такой чертовски строгой, что казалось неестественным. Она словно картина, написанная в идеальных пропорциях, но без живости внутри, ничего, что говорило бы о том, что она не более чем красивая декорация, созданная для того, чтобы ею любовались, и не более. Я скучаю по ее острому языку и оскорблениям, я хочу, чтобы она упрекнула меня в том, что у меня позолоченная кровать и ебаная ванна-джакузи. Черт, я бы предпочел, чтобы она ненавидела меня, а не это… ничто, стоящее на ее месте.

— Твой отец сказал, что я должна прибыть с тобой, — сказала она просто, оглядывая мою комнату, как будто не узнавая ее.

— Ты тоже идешь? — спросил я, нерешительно глядя на нее, несмотря на отчаянное желание пойти к ней.

Эта пустота эмоций в ней разрывала меня на части и заставляла истекать кровью, но пока я не смогу достать противоядие от Подавителя Ордена, которым пичкал ее мой отец, я не представляю, как попытаться вернуть ее к нам. Мы должны быть осторожны с тем, кому доверяем добыть противоядие, ведь на его приготовление требуется гораздо больше времени, чем кто-либо из нас желает ждать, поэтому Габриэль в процессе приобретения у своих сомнительных алестрианских знакомых. Мне было абсолютно все равно, откуда мы его достанем, мне просто нужно, чтобы моя девочка вернулась в себя, иначе это меня убьет.

— Мой король хочет, чтобы я была там, — сказала она, ее глаза заблестели при упоминании ее так называемого короля, и мне пришлось стиснуть зубы от ярости, которая нарастала во мне.

— Ты помнишь, когда ты впервые пришла в эту академию? — спросил я, делая шаг вперед, но застыл на месте, когда она вздрогнула.

Это было лишь незначительное движение, и через мгновение она подняла подбородок, прикрывая его, но я уловил это движение, и от него у меня по позвоночнику пробежал лед. Какого черта она меня боялась?

— Не особенно, — холодно ответила она, и отдаленный раскат грома напомнил мне, что мы не должны оставаться наедине. Блядские звезды. Я ненавижу их почти так же сильно, как ненавижу человека, который меня породил.

— Почему ты вздрогнула, когда я придвинулся к тебе ближе? — спросил я, и ее бровь изогнулась так, что я подумал, будто она этого не заметила. Или, может быть, знала, но не хотела, чтобы я видел.

— Ты причинил мне боль, — просто ответила она, ее зелено-карие глаза встретились с моими. — Всегда делал, и всегда будешь делать.

Блядь.

Почему эти слова резанули меня сильнее, чем любое лезвие? Может быть, потому что я знал, что это правда. Возможно, потому, что этого я боялся больше всего на свете и ненавидел, что это могло так и быть. Я сожалел обо всем, что сделал с ней, больше, чем мог выразить словами, но я не могу даже отрицать, что до сих пор причиняю ей боль. Мой отец должен был умереть от моих рук в ту ночь, когда похитил ее. Я был так чертовски близок к тому, чтобы спасти ее и всех остальных от него, но потерпел неудачу. И все, что произошло с ней за прошедшие месяцы, случилось из-за меня.

— Прости меня, Рокси, — вздохнул я, но она, казалось, даже не обратила внимания на мои слова, оглянувшись через плечо на приближающиеся шаги. Чего бы я только не отдал за то, чтобы она воскликнула, что я неправильно назвал ее гребаное имя, или назвала меня ублюдком-ящерицей, или высокомерным мудаком, или еще каким-нибудь оскорблением. Я бы принял их все и поблагодарил ее за них, если бы только сумел заставить их сорваться с ее губ.

— О, эээ, привет — я не помешал? — раздался сзади голос Ксавьера, что, вероятно, было хорошо, так как гром, раскатывающийся по небу, становился все настойчивее, и я понимал, что не могу оставаться один в ее компании.

— Нет, — просто ответила Рокси, словно у нее не было ни малейшей причины желать продлить наш разговор. Я старался не показывать, насколько больно это прозвучало, но это, черт возьми, было больно.

Ксавьер посмотрел на меня с вопросительным выражением лица, а я просто покачал головой. Мы ничего не можем сделать прямо сейчас, когда отец ожидает нас, но я чертовски уверен, что сделаю кое-что в ближайшее время.

Мы втроем вышли из Дома Игнис и начали идти к воротам, пока Ксавьер задавал Рокси вопрос за вопросом, пытаясь вывести ее из себя. Но он получал лишь односложные ответы, если она вообще отвечала.

Я пытался идти рядом с ней, но она все время отстранялась, когда я приближался, а на третий раз я ударился о прочный воздушный щит. Она даже не смотрела в мою сторону, а я старался не дать отказу уязвить себя, но все было настолько хреново, что я даже не знал, как начать все исправлять. Оставалось только надеяться, что Дарси права, что ее Феникс — ключ к разгадке, потому что если мы не разберемся с этим в ближайшее время, то я сойду с ума.

Мы вышли за ворота, где встретили других Наследников, и переместились с помощью звездной пыли на просторный двор перед Дворцом Душ, где нас уже ждал отец.

Я обменялся с друзьями напряженными взглядами, но сохранил нейтральное выражение лица, рассматривая собравшуюся толпу, ожидая, что он скажет.

Рокси отошла от нас, как только мы появились, ее глаза загорелись впервые с тех пор, как она появилась у моей двери, и она направилась прямо к моему отцу, который стоял с мамой, Стеллой, Вардом и Кларой перед воротами во дворец.

— Спокойно, помни, что у нас есть план, — пробормотал Макс, положив руку на мою руку, когда он направил на меня свой дар Сирены, давая возможность успокоиться, наблюдая, как девушка, которая должна была стать моей половинкой, обвила руками шею моего отца и обняла его на глазах у всех присутствующих.

Его глаза встретились с моими через ее плечо, и уголок его губ безжалостно изогнулся, словно он почувствовал, как мое ебучее сердце разрывается на части, когда его руки на мгновение сомкнулись вокруг нее.

К счастью для него, он отпустил ее прежде, чем я потерял свой гребаный разум и бросился на него.