Магистр темных дел - Ольга Викторовна Романовская Страница 24

— Мое убийство.

Лика сама не верила: она это сказала! Сказала и замерла, напряженная как струна.

Раян будто ничего не слышал. Он спокойно поднялся, чтобы убрать книгу на место, прошел в опасной близости от Лики. Она задержала дыхание, зажмурилась — ничего. Складывалось впечатление, будто магистр забыл о ее существовании. Обманчивое впечатление.

— На каком основании вы вбили себе в голову этот бред?

Порыскав взглядом по верхней полке, Раян исхитрился без помощи стремянки достать неприметную тонкую книжицу в сером кожаном переплете взамен прежней. Она походила на ученическую тетрадь или блокнот для записей. Без заглавия, по формату чуть меньше соседних фолиантов.

— Ну как же… — растерялась Лика.

Она ожидала чего угодно: шантажа, насилия, угроз, но только не того, что магистр станет все отрицать.

— Сделайте милость, объясните. Девичья голова — предмет слишком темный, чтобы я разобрался в нем без посторонней помощи.

Раян вновь прошел мимо нее, на этот раз к столу, и достал из-под пресс-папье чистый лист бумаги.

Лика нахмурилась. Он собрался законспектировать книжицу? Так и есть, за перо взялся.

— Разве вы не?.. Кровь, рассказы про убитых женщин, клеймо… Вот я и подумала…

— Что я сумасшедший?

Оторвавшись от записей, Раян пристально посмотрел ей в глаза.

Руки Лики поневоле опустились. От слишком знакомого стыда щекам стало жарко. Она предпочла опустить голову, чтобы не встречаться взглядом с магистром, но он все равно прожигал насквозь немым укором. Лика уже поняла, какую глупость сказала. Последовала бы золотому правилу, промолчала, но нет! Почему она не учится на своих ошибках, почему раз за разом ставит себя в глупое положение?

Решить, будто Раян Энсис некромаг-психопат! Возомнить себя прозорливее ректора и Тайной канцелярии! Мол, только она разглядела его истинную суть. А эта дурацкая выходка в прихожей? Положим, Мирабель ее изрядно накрутила, но Селти именно этого и добивалась. Из всех девушек ее потока, пожалуй, только Лика неизменно смущалась, когда краем уха слышала намеки на близость между мужчиной и женщиной. Вот Мирабель и била по больному, шептала грязные пошлости. И преуспела.

«Я как ребенок, — подумала Лика. — Беспомощный ребенок. То плачу, то краснею, то верю каждому встречному. Но как же стать взрослой?»

— Я в курсе, что обо мне болтают, Скотт.

Не разрывая зрительного контакта, Раян поднялся, оперся руками о столешницу.

— Только сплетни на то и сплетни, чтобы им не верить. Я полагал, вы умнее.

Его слова, словно удар бича, оставили обжигающий след на коже. Лика дернулась и наконец осмелились взглянуть на магистра. Он осуждал ее. Эта линия губ, слишком узкая, резкая, бледная, насупленные брови, складка возле рта значили для нее больше, чем все насмешки Мирабель. Наверное, потому, что Раян был прав. Она опустилась на уровень Селти и компании.

И все же…

— Вы только что признались, что ваша невеста — нежить.

— Я этого не говорил. И вообще я не обсуждаю свою личную жизнь со студентами.

Глаза его на миг полыхнули пламенем и потухли. Складка возле рта разгладилась, губы обрели прежние краски. Лика вновь значила для Раяна не больше, чем стул или стол.

— Меня не любят, Скотт. Но любовь студентов и коллег мне и не нужна. С ее помощью не вырастишь умелых магов, не получишь высоких баллов на выпускных экзаменах и уж точно не спасешь ничью жизнь. Уважение куда лучше.

— А страх?

Лика робко присела на край дивана. После пережитого всплеска эмоций требовалось отдохнуть, прийти в себя, ноги не держали.

— Не вижу ничего плохого в страхе. Он помогает поддерживать дисциплину, управлять людьми. Именно поэтому я нанес вам на руки те надписи. Зато вы сразу осознали глубину своего проступка, у вас не возникло мысли соврать, улизнуть от наказания. Вы знали, что я знаю и обязательно накажу. Про метку я уже объяснял — всего лишь маленькая провокация. Зато какой результат! Мышка подняла голову и отрастила зубы. Только впредь, прошу, обойдитесь без убийств, сдерживайте свою силу. Мирабель Селти не дышала, когда я ее нашел.

Лика промолчала. Она не знала, что ответить. Вроде, все хорошо, обошлось, но слова Раяна камнем упали на сердце. Снова вспомнилось недвижное тело Мирабель, ее обескровленное лицо, остекленевший, полный непонимания взгляд.

— Я больше никогда не буду… Я не хотела ее убивать!

Замотав головой, Лика уткнулась лицом в ладони.

Нет, нет, только не здесь, она не может расплакаться перед Раяном!

Лика выпрямилась, запрокинула голову и судорожно вдохнула.

Вот так, никаких слез.

— Рад это слышать.

Лика изумленно заморгала, когда магистр протянул ей носовой платок.

— Ну, ну, Скотт, — добродушно усмехнулся он, — я не чудовище. Вы пережили серьезную травму, плачьте, если хотите. Только впредь не повторяйте.

— Спасибо!

Девушка стиснула его платок и пару раз хлюпнула носом. Прислушалась к себе и убедилась: слез не будет. Надо бы вернуть платок, но вместо этого Лика зачем-то сунула его во внутренний карман платья. «А ведь оно действительно жуткое, — промелькнуло в ее голове. — Словно мне лет семьдесят, а не двадцать». В субботу, перед ужином у тетки, она обязательно купит новое, а это прибережет для путешествий — в дорогу лучше ярко не одеваться.

— Однако вы кое-в-чем правы, Скотт. — Раян не спешил возвращаться к столу. Он явно колебался, переводил взгляд с Лики на книжные шкафы. — Подобные… ммм… манипуляции, вроде исправления последствий смертельных заклинаний, отнимают много сил. Поэтому, если вы не против, я предлагаю заменить уборку помощью другого рода. Вы вольны отказаться, Скотт, — сразу оговорился он, — но я все же надеюсь на положительный ответ. Вам нужно поделиться со мной своим даром.

— Каким? Огнем? Сомневаюсь, будто из этого выйдет толк.

Вопреки логике, Лика не испугалась. Судя по едва различимому вздоху облегчения, именно очередного приступа паники магистр и опасался.

— Сдалась мне ваша стихийная магия! Я говорю об истинном даре. Том, который все считают проклятием. Скотты уж точно! Не сомневаюсь, почтенный Дункан Скотт сделал все, чтобы вытравить из вас заразу. Он из тех, кто признает только чистую, белую магию.

Лика округлила глаза:

— Вы знали моего отца?

Подобное казалось невероятным, хотя, ели разобраться, круг магистров узок, каждый хоть раз видел другого.

— Почему знал, знаю, даже работал вместе с ним над одной проблемой. — Раян свернул сделанные наспех записи трубочкой и засунул в карман. Напоминавшая тетрадь книга осталась лежать на столе подле