Непростительно красива, или Лекарство Его Высочества (СИ) - Обская Ольга Страница 24

Демир не стал останавливать Крайдана. Пусть развлекается, пока дар ещё не запечатан.

– Под действием успокоительных масел, которыми постоянно обмазывают сестёр, они лишаются способности мыслить здраво, – Магистр стряхнул пепел с рук. – Я видел на шее у Анабель кулон, о котором тут говорится. Это не Капля Арата, а дешёвая женская безделушка, лишь отдалённо напоминающая артефакт.

– Допустим, – спокойно прореагировал Демир, хотя не поверил Крайдану. – Пусть это безделушка. Но она мне нужна. Я могу замолвить за тебя слово перед королём, чтобы он смягчил наказание, если пообещаешь добыть эту безделушку для меня.

Капля Арата – уникальный артефакт. Демир давно за ним охотился. Потратил несколько лет жизни – скрупулёзно изучал факты. Всё безуспешно. То нападал на след, то снова терял – надежда таяла. Казалось, будто Капля бесследно исчезла из этого мира. И вдруг такая удача!

Но знать, где артефакт – это ещё не владеть им. Каплю Арата нельзя отнять. Она потеряет силу, если окажется в руках человека, не принадлежащего роду Магвайр-л’Арата. Только если артефакт будет добровольно отдан, он сохранит все свои свойства. Демиру показалось, что у Крайдана с северянкой сложились доверительные отношения, а значит, в его силах убедить деву сделать ему подарок.

Магистр снова усмехнулся с презрением.

– Мне казалось, это мужчины должны дарить женщинам украшения, а не наоборот.

– Я хотел как лучше, – равнодушно пожал плечами Демир. – Я сам найду к деве подход, если ты не желаешь сотрудничать, – он постарался, чтобы слова прозвучали двусмысленно, с намёком на близость.

Демир слегка блефовал. Конечно, если Крайдан откажется от сделки, то Демир сам возьмётся за деву. Но он хорошо помнил, чем закончилась его попытка с ней флиртовать. Придётся действовать изощрённей. С северянкой, которая обладает порочным даром, надо быть осторожным.

Своей последней фразой Демиру удалось задеть Крайдана. Он заметил, как тот напрягся. Его жалит мысль, что Демир будет развлекаться с его содержанкой, когда самого Крайдана отправят в ссылку или в застенки.

– Поверь, мне не доставит удовольствие запечатывать твой дар, – продолжил игру Демир. – Даже если король не внемлет моей просьбе и не смягчит тебе наказание, я мог бы провести ритуал, не используя все руны – так, чтобы потеря дара оказалась обратима. Я жду лишь твоего согласия на сделку, от которой выиграем мы оба.

– Сделки не будет, – играя желваками, ответил Крайдан, и мрачно скомандовал: – Начинай.

Демир отдалился к стене. Подошёл к главной руне – руне Айцелиус. Поймал, идущий от неё поток энергии, сконцентрировался. Он не лгал Крайдану, когда говорил, что ему не доставит удовольствие запечатывать его дар – ему действительно было это неприятно. Но если не удалось заполучить Крайдана в союзники, его нужно нейтрализовать, чтобы не мешал Демиру идти к цели.

Тяжёлая мрачная сила руны Айцелиус медленно приглушала голубой свет, льющийся на Крайдана. Демир был готов начать ритуал. Но в этот момент в Залу неожиданно вошёл старший гвардеец и, морщась от наполнявшей пространство магической энергии, произнёс:

– Его Величество отдал приказ остановить ритуал и препроводить Магистра Крайдана в его кабинет.

Глава 33. Суровое наказание

Глава 33. Суровое наказание

Мёрфиль появился в покоях Твинсена беззвучно. Как он это делает? Иногда перезвон его бубенцов слышно за версту, а иногда он неожиданно выныривает, будто из-под земли, не издав ни шороха. Вот как, к примеру, сегодня.

Твинсен стоял у окна, глядел во двор. Не столько глядел, сколько размышлял. Отвернулся буквально на минуту, а когда повернулся – обнаружил сидящего на подоконнике шута. В его любимой позе. Одна нога беспечно болтается, другую, согнутую в колене, он обхватил руками.

– О чём задумались, моё глубокомысленное высочество? – Мёрфиль склонил голову набок. Бубенцы послушно звякнули.

Твинсен усмехнулся. Рассказать ли о своих мыслях шуту? Это странно, но принцу вспоминалась его первая и единственная любовь. Это случилось с ним лет в двенадцать. Профессор Виллингоф, читавший ему курс истории, требовательный, строгий и вечно недовольный, дал задание на летние каникулы изучить очередной талмуд. Толстенная книга навевала скуку. И Твинсен для начала пролистал её в поисках иллюстраций. К счастью, в книге нашлось несколько рисунков – в основном портреты. Один из них привлёк особое внимание. На нём была изображена юная дева. Казалось, её синие печальные глаза смотрят прямо на тебя. Твинсен замер, не в силах перелистнуть страницу. Дева была удивительно красива. Он долго изучал её черты, и юношеское воображение включилось. Он придумал целую историю – кто она, откуда.

Твинсен возвращался к этому портрету снова и снова. В его воображении красавица ожила. Он мысленно разговаривал с ней, флиртовал и даже заходил дальше флирта. Тебе должно быть не больше двенадцати, чтобы умудриться влюбиться в портрет двухвековой давности. Конечно, через пару месяцев наваждение прошло. Твинсен прочёл, кто на самом деле была эта юная особа. Одна из представительниц бунтарского рода с Севера. Именно представители этого рода подозревались как зачинщики мятежа, после которого отношения Севера и остальных провинций королевства особенно обострились. Головной убор, в котором была изображена дева на портрете, скрывал её цвет волос. Поэтому Твинсен сразу не понял, что на рисунке северянка.

То юношеское увлечение со временем забылось. Но сегодня оно ярко ожило в памяти, когда увидел в одном из коридоров дворца арестантку в тёмно-синем платье. Она показалась ему похожей на ту, в чей образ он был когда-то по-детски влюблён. Его удивил взгляд её синих глаз. Он был такой, как будто северянка тоже узнала в нём кого-то близкого.

Она ступала величественно. В ней сразу чувствовался аристократизм и непокорность. Она будто не замечала четверых гвардейцев, сопровождавших её. Взята под стражу? Но за что? Твинсен невольно проследил, куда завели её стражники. В крыло короля. Ну, если отец ею заинтересовался, её проступок очень серьёзен.

– Мёрфиль, не знаешь, в чём её вина?

Твинсен не сказал, кого имеет в виду, но, шут, тем не менее, догадался. Впрочем, неудивительно – Мёрфиль всегда понимал принца с полуслова.

– Вы об Анабель, моё любопытное высочество? О красавице-северянке с синими глазами?

– Уже и имя её знаешь?

– Да, посчастливилось узнать, как дева представляется незнакомцам.

– Разговаривал с ней? – удивился проворности Мёрфиля Твинсен.

– Вы же знаете, моё проницательное высочество, поговорить с красивыми девами – это моя слабость.

Мёрфиль спрыгнул с подоконника и переместился в кресло у стола.

– Сыграем в кости?

Твинсен сел в соседнее кресло. Но играть не хотелось.

– Она рассказала, в чём её обвиняют?

– В чём может быть повинно это прелестное создание? – ответил Мёрфиль вопросом на вопрос. – Самый большой и непростительный её грех – красота. Ведь мы, мужчины, то преклоняемся пред женским очарованием, то зачисляем его в виновники всех бед. Не так ли? – Мёрфиль лукаво улыбнулся и бросил кубики. – Надеюсь, Его Величество назначит ей не слишком суровое наказание.

Твинсен совсем не разделял уверенности шута. В чём бы ни была на самом деле вина северянки, отец может отнестись предвзято. Он не будет слушать оправдания. Легче поверит брехливой собаке, чем деве с Севера.

Принц снова вспомнил её взгляд, на удивление тёплый, будто она смотрит на друга. Обычно во взгляде северянок только холод.

– Сыграем позже, – бросил он Мёрфилю и, поднявшись с кресла, направился к двери.

– Как скажете, моё решительное высочество, – усмехнулся шут, сгребая кости в коробку.

Твинсен зашёл в кабинет отца без стука. Настроенный настоять на справедливости в отношении девы с Севера. Если понадобится, он был готов хоть сам стать её адвокатом.