Принц и Ида 5. Новая кровь (СИ) - Вальц Карина Страница 24

— И много таких преступлений происходит?

— Работы хватает, — неоднозначно ответил Янис.

Вот оно как, значит.

От парня, не подозревающего о мертвой науке, до начальника полиции с университетом за спиной. Наверное, я еще ни разу не чувствовала пропасть между прошлым и настоящим так остро, как с этим Янисом. Думая о нем, я видела тонкую нить, что вот-вот оборвется. С Дарланом все было иначе, с Халом… я пока не знала. Его величество Алласан был для меня непредсказуемой загадкой, но с ним я ощущала себя как никогда живой. Вернувшейся из Посмертья окончательно.

Янис открыл очередную дверь, пропуская меня на лестницу, ведущую под землю.

— Там у нас допросные и камеры для временного содержания подозреваемых, — деловито пояснил он. — Все остальные отправляются в Игол. В Аннерам, сами понимаете, сейчас никого не отправить, а с некоторыми такая неразбериха… эти вопросы тоже отрабатываются, я сам лично проверяю дела заключенных, осужденных в первые годы Новых Земель. А заключенные все в Иголе, да.

— Говорите так, словно их там много.

— Хватает, — повторил он, пресекая мое любопытство.

Мы оказались в допросной, где нас ждала сивилла, та, что держала мне руки и которую я приложила лицом о стену. Увидев меня, она рассвирепела и сплюнула на пол, хотя целилась, конечно, в мою сторону. Похоже, стоило приложить ее дважды, чтобы плеваться не могла.

— Я ничего не скажу! — закричала девушка и глянула на меня с ненавистью: — А ты все равно сдохнешь, тварь. Ты ходячий труп, и тебя успокоят в ближайшее время. Слышала? Тебя зароют живьем, если придется!

Я посмотрела на Яниса и улыбнулась:

— Знаете? А мне нравится. Приступим к допросу?.

ГЛАВА 12. Новые встречи

За последние десять лет мертвая наука шагнула вперед так, как не шагала ни разу за много сотен лет. Без Храма возрождается наука, таков на самом деле закон баланса.

Из личных дневников альтьера Хакона Армфантена.

Мне хотелось поучаствовать в расследовании, было в этом что-то такое… знакомое и понятное. Как возвращение домой, где все вещи на своих местах и их можно найти на ощупь в темноте. Каждый угол знаком, каждый поворот, и все такое безопасное. Я знала, что говорить, как спрашивать, как себя вести. Это рядом с Халом я терялась и погружалась в какое-то сумрачное состояние, тонула в сомнениях и эмоциях, а здесь… расправила плечи и улыбнулась. Да, поучаствовать мне хотелось, но я лишь улыбалась и смотрела, как работает Янис. Он полицейский, это его расследование, нечестно все портить только из желания ступить на знакомую твердую почву.

— Мы выяснили твое имя: Фрея. Фрея Алис. Тебе всего семнадцать, Фрея, твоя жизнь даже не началась, впереди лет двести при хорошем раскладе. Двести лет, ты только подумай! — Янис выдержал паузу, глядя на сивиллу внимательно и серьезно. Она перестала метаться и обвинять меня во всех грехах, выдохлась и теперь испепеляла злым взглядом стену допросной, делая вид, что ей не интересно. — Часть этих лет ты уже перечеркнула, это правда, но все можно исправить. Конечно, не до конца, дело сделано, но обещаю: сто пятьдесят лет будут твоими, если проявишь благоразумие. Твои родители… — Янис мельком глянул на бумажку перед собой и поправился: — …твоя мать, Эрна, будет жива, когда вернешься.

Фрея дернулась и промолчала.

— Знаешь, сколько лет мне? Тридцать три года, — продолжил Янис. — А знаешь, чем я занимался в семнадцать? Жил в Низменности, голодал и едва не вступил в банду. Все так делали, я тоже хотел. Это казалось правильным, приобщиться к чему-то большему, чем ты сам, впитать высокие идеалы. Почему высокие? Не знаю, но так казалось. Чужие мысли виделись важными и правильными, понимаешь, Фрея? И я готов был за них биться. Сейчас уже не вспомнить, что пошло не так, не иначе Судьи вмешались и отвели от глупого решения, но я оказался в полиции. Прошло еще семнадцать лет, и моя жизнь изменилась так сильно, словно речь о разных людях. Что будет еще через семнадцать лет? Не знаю. Но мне бы не хотелось перечеркнуть все причуды и сюрпризы жизни одним необдуманным поступком.

— Так вы ничего не добьетесь, — фыркнула пленница. — Разве что умру от скуки, слушая ваши истории.

— Ты, Фрея, напала на гостью короля. Это расценивается как нападение на самого короля, ведь произошло все в его покоях. Боюсь, ты можешь умереть вовсе не от скуки. За проступок вроде твоего предусмотрена смертная казнь, но ты женщина, тебя не казнят, а запрут навечно в месте вроде этой темной комнаты. А до этого… ты все равно все расскажешь. На полицию работают сивиллы, а их яд может действовать по-разному, все зависит от способа приготовления. Ты знаешь? Я вот знаю, даже пробовал на себе однажды. Рассказал вслух такое, в чем не признавался даже мысленно, даже наедине с собой.

Фрея разом побледнела и стрельнула взглядом в Яниса:

— Ложь! Это все выдумки, городские легенды…

— Мертвая наука на месте не стоит, так что нет. Это правда. Яд сивилл развязывает язык матерым убийцам, безжалостным головорезам из Равнсварта, жестоким северянам, которым не страшны мертвые. А ты разговоришься еще быстрее. Сдашь всех и обязательно расскажешь, причастна ли к твоим планам мать. Соседи, друзья… ты расскажешь, подозревали ли они о чем-то. Если да, они пойдут по твоим стопам. Немного яда, и у полиции будет даже слишком много подозреваемых. В любом другом деле это было бы лишней тратой времени и ресурсов, но покушение на короля вопрос иного масштаба. Это не воровство на улице и даже не привязка кровью.

Из глаз девушки потекли слезы. Как-то быстро, в один миг целый потоп… она сразу начала выглядеть на свои жалкие семнадцать лет. Ребенок же совсем. Фрея была крупной, высокой и на вид могла одними руками гнуть железные прутья. Да что там прутья! Руки до сих пор ныли в местах, где Фрея их держала. Но недюжинная сила не делала ее взрослой.

— Надо было прыгать, — пролепетала она. — Надо было выбрать быструю смерть…

— Ты пыталась. Можешь этим утешиться, — предложила я.

Янис посмотрел на меня с укором, пришлось замолчать.

А вот Фрея заговорила. Не сразу, но было понятно, что намек на причастность матери, на возможность не просто втянуть ее в расследование, но и обвинить в деяниях дочери, стал решающим. Девчонке семнадцать, отправляясь на самоубийственную миссию, она думала лишь о важности этой миссии, никто не подсказал ей, как это отразится на близких. Или она думала, что умрет, и ей будет плевать? Отодвигала ответственность, но та все равно настигла.

Ничего особенного в истории Фреи не было. Она — дитя войн и потерь, ее легко было настроить на нужный лад, что и сделала погибшая сивилла Саша. Среди ночи она пришла к Фрее домой и объяснила ситуацию: во дворец прибыла некая женщина из-за стены. Не сивилла, но точно ведьма, ведь ради нее король откажется от перемирия с Равнсвартом. С тем самым суровым севером, о котором слагали легенды. А это означало одно: грядет новая война, новые мертвые, возможно, даже мать Фреи, а она и без того потеряла оба глаза, находясь в плену. Когда-то чужаки думали, что сивиллам нужны глаза, чтобы поднимать мертвецов…

Фрее сказали, что женщина из-за стены сильна, нужен кто-то, способный ее удержать. Фрее сказали, что воткнуть кинжал в грудь этой женщины недостаточно, нужен обязательно яд, с которым возвращение в живые станет затруднительным. Даже невозможным, ведь яд они раздобыли сильный. Фрее еще много чего сказали, и она, заливаясь слезами, выложила это нам.

— Девушка недоговорила, — вздохнула я за пределами допросной. — Ее послушать, так некие сивиллы пришли с предложением, а она возьми, да согласись. На убийство, да еще во дворце! Я понимаю, что многие ратуют за светлое будущее, но как будто бы люди склонны больше думать о себе и своем светлом будущем. Да, случаи бывают разные, но… так быстро решиться на убийство, зная, что сама при этом умрешь?