Избранные Луной - Чинара Страница 24

Чарли не целует меня грубо, не кусает губы и не сминает их. Он нежно касается, посасывает и ласково проникает в мой рот языком, не спешит и не торопится стянуть с меня платье. Но происходящее словно пытка раскаленным железом, замораживающим меня изнутри. Я не чувствую ничего, кроме чего-то мокрого и отталкивающего, при этом внутренне в тело будто вонзается тысяча игл. Они безжалостно кромсают, царапают, истязают. Разрушают и мучают.

Пытаясь отгородиться от муки, я с силой сжимаю плечи Чарли и, ломая себя, стараюсь отвечать на поцелуи, изображая взаимный интерес. Вдруг мне надо лишь немного потерпеть и станет лучше? Вдруг это чувство безысходности исчезнет?

Рука волка накрывает мою левую грудь и аккуратно сжимает, большой палец поглаживает сосок, а моя попа внезапно натыкается на внушительную выпуклость, которая пугает меня. Вселяет испепеляющий ужас. Она будто очередное подтверждение того, что должно произойти и к чему я совершенно не готова, как бы себя не уверяла.

— Я так сильно хочу тебя, Дженни, — шепчет Чарли, отрываясь от моего рта спускаясь к шее. Каждое прикосновение его губ к моему телу — новый кинжал в содрогающееся в муках сердце. — Ты лучшая девушка, которую я когда-либо знал. Ради тебя я готов на все.

Озноб проходится по всему телу. Меня начинает мутить, но если рвотные позывы удается сдержать, то дорожки слез из глаз остановить невозможно.

— Ты плачешь? — Чарли слегка отодвигается от меня и обеспокоенно смотрит в глаза. — Почему? — если бы я сама могла ответить на этот вопрос.

Плачу ли я из-за той неслыханной боли, которую мне доставляют чужие касания? Ведь сознание и тело сплелись воедино, повторяя, что любые мужские прикосновения, кроме прикосновений Оуэна — чужие. Неправильные. Неприязненные. Противоестественные.

Или я плачу потому что эта боль смешалась с другой, с той, которая горько усмехается от понимания, что альфа никогда не скажет мне тех слов, которые только что произнес Чарли.

— Извини. — нервно отвечаю, пытаясь остановить дрожь собственных губ. Меньше всего мне хочется обидеть оборотня. — Я просто…

Но договорить не успеваю. Волна взрывной силы проносится по дому, заставляя нас с хозяином дома пошатнуться, а затем на балконе неожиданно появляется человек, я которого никак не ожидаю увидеть.

Глава 20

— Дженни! — радостно восклицает Патриция. — Вот ты где! — ни я, ни Чарли не успеваем отреагировать, как волчица уже в следующую секунду оказывается возле нас.

Она молниеносно хватает меня за руку и вдруг тянет на себя с такой силой, что я тут же, словно пушинка, слетаю с коленок оборотня, и оказываюсь на ногах. — Извините, пожалуйста, за вторжение. Надеюсь, не отвлекла. — виновато хлопает глазами, умильно прикладывая ладонь к щеке, и при этом нервно кусает нижнюю губу, — Мне срочно надо поговорить с Дженни! Важный девчачий разговор! Ты же понимаешь, как это у нас у девочек бывает, правда, Чарли? Невозможно ждать, когда хочется поболтать. — все это она произносит настолько стремительно, что мой напарник по лишению меня девственности успевает в ответ только беззвучно открыть рот.

Тогда Патриция немного щурится, будто сомневаясь в его способностях воспринимать чужую речь, и задумчиво спрашивает:

— Ты же, Чарли, да? — оборотень уверенно кивает, и она расплывается в очаровательной улыбке, — А я Патриция Родери, невеста Оуэна. Мы с моим женихом в восторге от твоей вечеринки! Изумительно! Какая продуманность деталей! Так ты позволишь выкрасть у тебя Дженни? Правда? — спрашивает и при этом уже тащит меня за собой.

— Да, конечно, — ошарашенно отвечает хозяин дома и даже не успевает второй раз кивнуть, как она шустро выводит меня сначала с балкона в комнату, а затем мы вмиг оказываемся в коридоре.

Все оборотни, бесспорно, способны при желании передвигаться гораздо быстрее обычных людей, но так, чтобы у окружающих рябило в глазах, могут себе позволить лишь очень сильные особи.

Конечно, он выбрал самку себе под стать, — тут же ударяет в меня мысль из котла ревности.

Все движения Патриции столь стремительны, что я не успеваю ничего спросить или банально задуматься над происходящим, следую за ней безвольной куклой, еле успевая передвигать ноги на высоких каблуках. Она лишь на секунду останавливается в коридоре. Улыбаясь, спешно изучает мое лицо, и сквозь пелену собственных переживаний, мне вдруг мерещится будто волчица чем-то взволнована.

— Твои глаза почему-то кажутся мокрыми, — не успеваю понять, откуда в ее руке возникает бумажная салфетка. Пару едва ощутимых прикосновений к лицу, и уже через секунду влажность около век исчезает. — Ты смеялась до слез? — совершенно искренне спрашивает, а затем снова берет мою ладонь в заложники и возобновляет наше торопливое путешествие к лестнице. — Извини, что прервала.

Когда мы только начинаем спускаться по ступенькам, нас чуть не сбивает с ног волна густой, тягучей и чрезмерно агрессивной энергии.

К нам навстречу поднимается Оуэн. Альфа выглядит злым. Злым и страшным. Очень-очень страшным. Глаза подобны двум черным безднам, скулы напряжены, он будто идет убивать, не ведая пощады.

Мои плечи испуганно съеживаются от одного его взгляда в нашу сторону. Пальцы Патриции крепко сжимаются на моей руке, она делает шаг и, проталкивая меня за спину, загораживает своим телом:

— Милый, извини, пожалуйста, что ушла. Знаю, ты предупреждал не отходить от тебя ни на шаг, а я ослушалась. И сильно каюсь. — сила волка вибрирует вокруг, сверкает молниями, готовая рвать и терзать. Напряжение столь сильно, что пронзает весь дом, музыка хоть и играет, но звуки внизу свидетельствуют о том, что танцующие перестали двигаться. Все замерли. Они ощущают недовольство альфы и, скорее всего, не знают, могут ли веселиться.

— Милый, все хорошо. — низким голосом произносит Патриция, а затем берет в руки ладони Оуэна и кладет их себе на талию. — Давай же, Оуэн. Я сейчас побеседую с Дженни. Только я и Дженни. Никого больше с нами не будет. А затем сразу вернусь к тебе. А Дженни пойдет к Алекс. Та ее искала также, как и ты меня. — все это она тараторит нежным голосом нашкодившего, но ласкового котенка. А затем рывком кидается на своего жениха и крепко обнимает — из меня будто разом выкачивают весь кислород.

Мое сердце горит в агонии, пока я наблюдаю за тем, как он намертво припечатывает к себе девушку. Где-то в далеком лесу яростно воет волчица. Хочется убежать, кричать, крушить все вокруг и смеяться горечью, но ноги перестают мне подчиняться, а глаза альфы бесстыже смотрят в мои. Они проникают в меня, не спрашивая разрешения. Они прикасаются к самым потаенным глубинам моей души, пока