Иного не желаю. Часть 1 - Виктория Витальевна Лошкарёва Страница 24

Высокий, худощавый мужчина явно не скрывая своей усмешки, всё же склонил голову в вежливом поклоне.

— Не думаю, мадам, — заметил он, даже не пытаясь меня вовлечь хотя бы в какой — нибудь дальнейший разговор. И я понимала, что сама виновата, но…

Совсем не его обезображенное лицо, на котором не было глаза, стало причиной моего поведения. Я и в самом деле уже встречала этого рыжего — но тогда его волосы не были убраны в идеальный хвост на затылке, а израненное тело не было спрятано под дорогим, явно сшитым на заказ, костюмом.

Те видения, которые мне почудились в спальне Этьена — это ведь не могло быть моим воображением? Ведь если я раньше и в самом деле не встречала этого бету, то получается, что…

Мои видения — вовсе не выдумка?

— Пойдём дальше, — тихо произнес Этьен, тащя меня за собой как на поводке. Хотя почему «как» — поводок у него имелся. Правда, неосязаемый, зато очень действенный.

И мы направились к следующей паре, затем ещё к одной, затем к новой…

Зато в самой столовой я получила неожиданную передышку. Оказалось, что нас с Этьеном рассадили по разным концам огромного торжественного стола. При этом к столу меня привёл рыжеволосый бывший бета (забыла его имя), который оказался родным отцом того беты, у которого не было глаза. Его спутницу сопровождал его сын — и они, судя по всему, тоже не находили общего языка.

— Не обращайте внимания, мадам, — обратился ко мне по английски бывший бета, заметивший моё пристальное внимание к разгоравшемуся конфликту. — Моя жена никак не может согласиться с действиями сына, а сын не понимает мачеху.

Пожилой мужчина тяжело вздохнул.

— Каждый из них слишком упрям, чтобы понять другого.

Тем временем нам принесли первое блюдо, и Этьен успел провозгласить первый тост за свою избранницу.

Сделав небольшой глоток из тяжелого бокала, я осторожно поставила бокал на место, даже не желая прикидывать, настолько может потянуть стоимость этого одного фужера.

Меня вообще долгое время не отпускала мысль, что всё это нереально. Ну ладно старинный замок, во Франции, ну ладно герцог — такое моя психика могла ещё допустить. Но представить, что все эти важные и богатые люди не люди вовсе, а оборотни — этого я до конца осознать так и не смогла…

И пока я только — только осваивалась в новом для себя мире, проявилась новая неотложная проблема: какую, блин, следует взять сейчас вилку? У тарелки лежало несколько — прям на выбор.

Для них ведь есть правила, значит, если погуглить…

Я поздно вспомнила, что не взяла с собой мобильник, чтобы «гуглить».

— Слева. Та вилка, которая поменьше, — тихо, по русски вдруг произнесла жена того самого бывшего беты, который сопровождал меня до стола. Взяв указанную вилку, я посмотрела на женщину. Та осторожно кивнула.

— Всё правильно. — И уже намного громче добавила. — Какое счастье, мадам, что теперь у меня появилась возможность попрактиковать свой родной язык.

Одноглазый рыжий иронично хмыкнул — впрочем, он явно старался избегать пристального взгляда темноволосой женщины.

— Простите, — покаянно произнесла я на русском. — Я не запоминала вашего имени.

— Как я вас понимаю, — улыбнулась женщина. — Меня зовут Ольга, это мой муж Ален, и пасынок Марк. Ален долгое время был бетой стаи, но сейчас отошёл от дел и сейчас занимается, в основном, консультациями.

— Подождите, так не бывает, — замотала я головой, пытаясь понять то, что никак понять не могла. Брюнетка, которая сидела рядом со мной, была одета в дорогое черное платье, с которым очень удачно сочетался целый жемчужный гарнитур. Ален и Марк (второй даже не смотря на свои увечья) тоже выглядели ослепительно и дорого.

— Скажите мне, что вы не мама Леры? — поинтересовалась я, и впрямь надеясь на этот ответ. Как могло так оказаться, что мать и отчим приходят в гости туда, где их дочь работает служанкой? Все работы, конечно, хороши, но я всё — равно не могла понять.

Сидящий напротив Марк тихо зарычал, явно не контролируя сейчас своего зверя, в то время как его отец, сидящий сбоку… кажется, тихо смеялся.

— Что вы знаете про Валери, Луна? — осведомился Марк, прожигая меня взглядом одного здорового, второго — совсем мутного и неживого глаза. — Откуда вы про неё знаете?

— Это моя новая горничная, — тихо заметила я. На что Ольга тихо охнула.

— Ох, Лерка… — выразительно посмотрев на меня, женщина покачала головой. — Мадам (она, кстати, так меня называла и по русски), моя дочь очень самостоятельная девушка и поступает так, как считает нужным.

— Валери всё ещё наивно считает, что она Лоран, — фыркнул Марк, отпивая вино из хрустального фужера. — Надеюсь, Луна стаи не станет потворствовать её глупостям.

— Ну не знаю, — задумчиво протянула я, решив понаблюдать за реакцией Марка. — Если девушка не считает себя частью новой семьи матери — это её дело и её право.

— У неё нет никаких прав, — рявкнул Марк, стукнув фужером по столу. — В стаях, мнение самок не спрашивают.

— Марк…

— Сын…

На нас начали оборачиваться.

— Простите моего сына, мадам, — подал голос Алан. — Марку просто обидно, что я воспитывал эту девочку с восьми лет и до сих пор не заслужил простого «папа» взамен.

Значит, не так воспитывал, подумала я, переводя взгляд в сторону Ольги. Ладно Лера, ладно я — мы пусть какие — никакие, но всё же полукровки, принадлежащие этому миру. Но ведь Ольга, по словам её дочери, была человеком! Стопроцентным человеком, который лишь по браку попал в этот мир.

И пока я гадала, что такого могло твориться в семье беты стаи, Ольга лишь отводила глаза в сторону и делала вид, что её всё устраивает. А, ещё паштет нахваливала. Мол, исключительный сегодня паштет получился.

Ну, ей виднее.

Пока я приходила в себя от равнодушия Ольги по отношению к родной дочери, одна из расфуфыренных красоток обратилась к Этьену с длинной речью. На французском, естественно.

Герцог коротко ответил заинтересованной мадам.

Затем какой — то политик подал голос, затем в разговор вступил бета — не сводный брат Леры, а, кажется, бета, отвечающий за Париж и его предместья. Разговор за столом становился всё эмоциональнее, всё оживленней — только вот меня из него полностью исключили, поскольку никто не утруждался использовать второй язык. И если бы присутствующие не владели английским, я бы поняла. Но ведь ещё полчаса назад, когда Этьен знакомил меня с «самыми близкими», все присутствующие свободно говорили на языке Шекспира — и вроде бы с пониманием