Тракт Черной Вдовы - Сона Исаева Страница 24

Да уж, пока леди катаются в каретах и фаэтонах, я лажу по канализациям, чтобы быстрее добраться до своего дома и, мягко говоря, разграбить его.

— Об этом месте ходит дурная слава, — Кос почесал затылок, остановившись перед началом моего леса.

Мы вышли где-то левее от привычного мне маршрута. Здесь не было тропинки, но если идти по прямой, можно выйти прямо к задней части усадьбы

— Почему же?

— Так каждый год исчезают люди. Жители деревни иногда просто посреди ночи встают и идут на те болота. Будто кто-то зовёт их.

— Зачем идти на болота, даже если кто-то зовёт? — Непонимающе моргнул Сони

— Да никто не зовёт их, — хоть Бахо и старался держаться расслабленно, но было видно, что и ему не по себе, — гремят бутылками тамошние кикиморы. Странно, что не целыми пачками забредают. А, если побросать туда булок, глядишь, и леди Лавариан исчезнет.

— Вздор, — теперь и мне уже не хотелось туда идти.

Но, тем не менее, сделала шаг, ведя за собой первых гостей.

Глава 13

Мальчики притихли, и я тоже. Только Кос шёл впереди, не замечающий леса, который сжимал нас в кольцо, словно в тиски.

— Я слышал об этой усадьбе! Раньше там жил учёный, Канрат Найран-Моэр. Об его экспериментах у всех стыла кровь в жилах, — несмотря на жуткие рассказы, Кос был в неимоверном восторге, что он собственными глазами увидит печально известную усадьбу, — одни его книги стоят целое состояние! А потом владельцы сменялись один за другим, а последней была…

— Моя тётушка, — притворилась, что была с ней знакома и неимоверно грущу об её утрате.

— Мне в руки могут попасть такие артефакты, которые ещё не встречались в городе! Я стану первым продавцом уникальных… Ой, что это было?

Мы резко замерли. Когда привыкаешь к тишине, любой, даже самый тихий треск, подобен грохоту выстрела в ночи.

Неосознанно, наша компания прижалась друг к дружке, беспокойно осматриваясь.

Услышав знакомое сопение в кустах, я слегка расслабилась, но виду не подала:

— Дух леса, — страшным голосом прошептала я, — по ночам он выходит красть непослушных детей, — Лала громко икнул, — а днём он спит. Но мы разбудили его, — Кос зачем-то надел свои маленькие очки, — знаете, что сейчас будет?

— Ш-што?

— А вот что! — Крикнула я с одновременно выпрыгивающим из-за кустов Тыковкой.

Ребятня после крика рассмеялась, поглаживая молодого жеребца, который был очень рад гостям и то и дело утыкался носом то в одного, то в другого в поисках вкусняшек. Только Кос хмуро смотрел на Тыковку, почти не мигая.

— Он так вырос! — Сони был рад видеть старого знакомого больше всех.

— Да ну, прошло совсем немного времени, лошади так быстро не растут. Он просто перестал горбиться.

— Нет, он вырос.

Я присмотрелась к Тыковке. А, может и вправду вырос? Для меня он всё такой же маленький жеребёнок, правда, уже выше меня в холке. Раны у него затягивались с неестественной скоростью, даже самые глубокие и отвратительные сейчас уже выглядели не так уж и страшно. Грива стала значительно длиннее, и сейчас уже не стояла ирокезом. Может, это особенность этого мира?

— От тыквы все растут быстрее, — пожала плечами, продолжив путь.

Лала замер, открыв маленький ротик. Кажется, в маленькой голове рождался некий план.

— Зря ты ему сказала об этом, леди Моэр, ночью со всех огородов пропадут тыквы, а в городе появится новый оранжевый монстр.

— От тыквы не становятся оранжевыми, — занудно сказал Кос.

Лала слабо пнул Бахо по ноге, забавно нахмурившись.

— Вот мы и пришли, — жестом дворецкого показала на свою усадьбу, у которой как по заказу отвалилась одна ставня прямо в тот момент, когда Бахо произнёс своё любимое «ух ж ты».

— Я думал, все леди живут в замках и жуют мясо с фруктами каждый день.

— Вы что, никогда здесь не бывали? Усадьба ведь совсем близко к городу.

— Сюда не так-то просто добраться, надо знать дорогу, — Кос пошёл к дому, внимательно всё осматривая.

— Что её знать, — пробормотала я себе под нос, — иди прямо — вот и все дела.

Вместо ответа Кос одарил меня своим любимым задумчивым взглядом и пошёл дальше.

Ну что ж, начнём дворовую распродажу. Я себя чувствовала ребёнком, чьи родители свинтили в отпуск, а в их отсутствия любимое чадо навело в дом друзей, которым разрешалось забрать всё, что понравилось, чтобы потом получить нагоняй от предков.

На первом этаже, естественно, мало что было пригодного. Дверь на кухню я предварительно закрыла, было стыдно показывать, в каких условиях я живу.

Картины Коса не заинтересовали, хоть он их рассматривал долго и пристально. А вот над поврежденной люстрой он сокрушался очень даже серьезно, постоянно восклицая: «Трагедия, какова трагедия!». Я даже испугалась за его душевное состояние. Над безвозвратно утраченными книгами он и вовсе рухнул на колени, давя в себе скупые мужские слёзы. Захотелось предложить ему успокаивающего чая, но у меня его не было, так что просто пригласила его на второй этаж, пока ребята вовсю резвились, играя в салочки с Тыковкой по заброшенной части дома.

И всё это время я неотрывно чувствовала на себе неодобрительный, даже злой взгляд. И, кажется, чувствовала его только я, всем остальным было вполне спокойно здесь находиться.

А вот на втором этаже Кос словил наркотический экстаз: в кабинете он нашёл бронзовое папье-маше, от которого пришёл в бешеный восторг.

— Это же… Это же первое издание Трандильвана фри Штрунменна! С его пометками! — Шептал он, прижав книгу к груди.

Я почувствовала себя мамкой, к которой на выходные вернулись голодные дети-студенты, и сейчас набивали свои сумки соленьями и вареньями.

— Эта книга дорого стоит? Четыре золотых?

— Все, абсолютно все книги стоят целое