Анна Гаврилова - Путь долга и любви (СИ) Страница 25

   - Понял, - сказал Ридкард.

   А целитель горько улыбнулся и добавил:

   - И никакой магии.

   - Магии не будет, - заверил господин Форан и отёр вспотевший лоб платком.

   Повисла пауза, долгая и предельно странная. Настолько странная, что я, вопреки рекомендациям целителя и успокоительному заклинанию, которое тот наложил четверть часа назад (до появления монархов двух держав и моего папы, они в это время договор подписывали) начала нервничать.

   - Вы не понимаете, - сказал целитель хмуро. - Никакой магии. Вообще никакой. Ей в ближайшее время даже заклинания для завивки волос запрещены.

   - Никаких заклинаний, - послушной повторил Рид, сделал шаг к диванчику.

   А мужчина в бледно-зелёном камзоле покачал головой и поднял руку в запрещающем жесте.

   - Нет, ваше величество. Вы всё-таки не понимаете...

   - Ну так объясните, - нахмурился Ридкард.

   - Госпоже  Эмелис  запрещена абсолютно вся магия, - сказал целитель со вздохом. - Ей нельзя в портал. Вам придётся оставить госпожу  Эмелис  здесь, в Дурборе.

   Опять пауза. А тишина, наполнившая гостиную... она оглушительная.

   О Богиня, какое счастье, что нахожусь под действием успокоительного заклинания. Впрочем, даже оно не способно удержать сердце от сумасшествия. Я чувствую, почти слышу, как ускоряется ритм. И едва сдерживаю вздох облегчения - я остаюсь! Я остаюсь в Дурборе! В этом ужасном северном королевстве, где... где есть он. Мой синеглазый боевик. Негодяй! Бессовестный, беспринципный, глупый, но... бесконечно любимый.

   - Как это... нельзя? - переспросил господин Форан. - Как это?..

   - Пространственные переходы, конечно, считаются безопасными, - начал пояснять целитель, - но не в случае магического истощения. Я так понимаю, что именно переход спровоцировал нынешнее состояние госпожи  Эмелис . Визит сюда вытянул последние магические силы и вот итог. Ещё одно перемещение её убьёт. И, предупреждая следующий вопрос: полёт на драконе также невозможен. Магическое истощение, как не трудно заметить, отразилось на физическом состоянии. Госпоже  Эмелис  положен постельный режим, и только он.

   - И когда она сможет вернуться в Верилию? - встрял Рид.

   Целитель пожал плечами.

   - Не знаю, будем смотреть по состоянию. Предварительный прогноз - не раньше, чем через два месяца.

   - Сколько?! - воскликнул наречённый, а мне пришлось закусить губу, чтобы сдержать улыбку.

   Я остаюсь в Дурборе. Я остаюсь...

   - Не волнуйтесь, ваше величество, - встрял Вонгард. - Мы позаботимся о госпоже  Эмелис . - И уже мне: - Госпожа  Эмелис , мой дворец в полном вашем распоряжении.

   Я сдержанно кивнула, а в следующий миг моё счастье разлетелось на осколки, потому что папа поджал губы и сообщил:

   - Мы пришлём к тебе госпожу Ларре. Она позаботится...

   Логика отца была более чем понятна - незнакомое окружение никак не способствует обретению душевного равновесия. К тому же, ситуация довольно компрометирующая. По уму, мне действительно нужна компаньонка, вот только...

   - О, не беспокойтесь, господин Форан, - вновь подал голос их величество Вонгард. - В свите королевы-матери достаточно благородных, воспитанных женщин.

   Я никогда не разделяла стремление отца к власти, но в этот момент оценила преимущество королевского статуса. Лёгкий намёк и тон бесконечно далёкий от приказа, но... первый министр Верилии замер, а потом кивнул и сказал:

   - Благодарю, ваше величество.

   Кажется, папа хотел сказать что-то ещё, но разговор прервал уверенный стук в дверь. А спустя мгновение в гостиной появилась женщина в форменном платье, переднике и строгом чепце.

   - Комнаты для госпожи  Эмелис  готовы, - с поклоном сообщила она.

   Вопроса кто и когда велел подготовить комнаты, не прозвучало - его попросту не успели задать. Едва женщина, в коей угадывалась старшая горничная, разогнула спину, синеглазый боевик коротко поклонился представителям Верилии и решительно подошел к диванчику.

   - Госпожа  Эмелис , извините, но мне придётся...

   Что именно ему придётся сделать, младший принц не сказал. Просто подхватил на руки и понёс прочь. И всё это с таким бесстрастным, таким невозмутимым видом... А я не выдержала - крепко обвила руками шею синеглазого негодяя и уткнулась носом в его плечо. Плевать, что подумает Рид. Плевать, что подумает папа!

   - Попалась, - прошептал Кир, едва сопровождающая нас горничная закрыла дверь в ту самую гостиную, где остались представители высшей знати двух королевств.

   Я на миг отлепилась от сильного плеча, заглянула в глаза невероятной синевы, но с ответом так и не нашлась. Люблю его. О Создатели, как же я его люблю!

   Кирстен шел уверенно и быстро, не обращая ни малейшего внимания на замирающих при виде нас слуг и придворных. А я кусала губы и не знала - смеяться или всё-таки плакать.

   Перехитрил! Выманил! Поймал! Поймал и уже не отпустит - это очевидно. Но дохлый тролль, это скандал. Причём из тех, которые невозможно скрыть. Всевышний, я даже помыслить боюсь, что будет дальше.

   Несколько залов, четыре лестничных пролёта, длинный коридор. Горничная, которая действует столь же быстро и уверенно, как и младший принц, останавливается и распахивает одну из дверей.

   Уютная гостиная, в которой поджидают ещё две служанки рангом пониже. Увидав его высочество девушки вскакивают и принимают боевую стойку. Одна из них стрелой подлетает к следующей двери, открывает... мы в спальне. Небольшой и очень-очень светлой.

   Мебели немного: комод, низкий столик с парой кресел, ковёр, напольное зеркало, огромный камин. А ещё большая кровать под белоснежным балдахином. Балдахин украшен золотыми и серебряными кисточками.

   Горничные готовы принять и устроить гостью, но им даётся совсем иной приказ...

   - Все вон. - Говорит Кирстен. Или здесь и сейчас его уместнее называть Терри?

   Девушки замирают. Выглянув из-за плеча боевика вижу, как вытягиваются лица и округляются глаза. Кир, в отличие от меня, видеть слуг не может, но точно знает, что творится за его спиной.

   - Все вон. - Совершенно ровно повторяет он.

   Хлопок двери, приглушенный стук каблучков и всё. Мой мир снова сходит с ума...

   Кирстен не отпустил, он не хуже меня понимал - пленённая верилийка держаться на ногах не способна. Стремительно прошествовал к кровати, сел. Я, разумеется, очутилась у него на коленях.