Полюбить Дракона (СИ) - Фрес Константин Страница 25

— Другие самки могут быть против,— отчетливо произнес Эван,— чтобы я делил ложе с ними, а потом с тобой!

— Это ты о словах этой гадины?! — возмутилась Ирина. — Это ей мой запах не нравится чем-то?!

— Твой запах в ее постели, — напомнил Эван. — Запах твоего лона на моем члене.

— И ты потерпишь?! — ахнула Ирина, пораженная. — Потерпишь, чтобы самка ревновала и тебе указывала, с кем спать?! Потерпишь ее условия?! Не проще ли выкинуть ее обратно в море? Самок тысячи; тысячи из них превращаются в женщин с красивыми телами, намного красивее, чем эта строптивая Ирментруда! Бери любую! Видишь, как я покорна, видишь, как я готова служить тебе? А она, ведьма, — Ирина заскрипела зубами от ярости, — каким волшебством она себе такую гладкую кожу заполучила?! Тут нечисто, верно тебе говорю! Выкинь ее в море, подальше от берега! Пусть себе плывет туда, откуда взялась! А меня возьми княгиней… ты не пожалеешь, князь! Я служить тебе буду, верно, как пес! Мне, мне ее черный посох отдай. Что толку, что она красуется с ним? Этим посохом только врагов гонять!

— Не я ей этот посох вручил, — ответил Эван, — не мне его и забирать. И врагов… откуда враги в моем собственном доме?

— Как это нет врагов, если ты пригрел эту строптивую самку?! Да вот хоть бы и брат твой, — зашипела Ирина яростно. — Он непочтителен, он смеется! Над нами смеется, князь! Я бы отучила его скалить зубы…

— Помолчи-ка, рыба скользкая! — яростно прикрикнул на женщину Эван. — Как смеешь ты свой зубастый рот открывать на княжича! Ничуть не изменилась, — с досадой процедил Эван. — Одному небу известно, чем ты мне приглянулась, такая хитрая, злобная и расчетливая…

Глава 9. Сердце Кита

Эван ушел, а Ирина осталась одна, в растерянности, озлобленная и удивленная.

То, что князь не пустил ее в свою постель тотчас же, как увидел, было преобидной пощечиной, болезненным ударом по ее самолюбию. Ирина, багровея от стыда и унижения, словно наяву слышала издевательский хохот Звездного колдуна Итана, видела издевательские взгляды Андреаса. Звездные переглядывались между собой, будто насмехаясь над нею.

«Что, — говорили их взгляды, — самоуверенная, глупая самка? Думала, что все будет легко? Думала, Князь кинет все к твоим ногам по первому твоему желанию? А вот не вышло!»

И Ирина едва не рыдала и не рвала на себе волосы от стыда и ярости. Она понимала: эти взгляды и насмешки над ней дело времени. Едва Итан узнает о ее провале, как расхохочется так, что услышит каждый, имеющий уши.

И не преминет отпустить еще какую-нибудь колкость в адрес Ирины.

— Как будто я хотела ложиться к нему в постель, — шипела она злобно, сжимая кулаки. — Расплачиваться своим телом, стараться ради вас, дураков! Впрочем… зачем мне им помогать, если можно расстараться для себя?! Не захотел — так и не надо. Главное, из дома не выгнал…

Итан в ее воображении расхохотался еще громче, и Ирина подумала о том, что если Эван поколебался сейчас, через несколько дней он и вовсе может передумать.

«Вышвырнет тебя в море, — издевательски звучал в ее ушах голос Итана. — Или вышлет ко мне… Эван же жалостливый. Он не желает зла самкам, и губить их не хочет. Наивный, наивный Эван! Эти коварные существа, самки — они не пропадут и без чешуи, и без когтей. Они слишком живучи и слишком злобны, чтобы умереть от такой малости…»

Однако никакой стражи к Ирине приставлено не было, и слуги не явились проводить ее с почетом в самую роскошную спальню. Ирина, сама отыскивая свои новые покои, кусала злобно губы, понимая, что лучшие спальни теперь занимает Диана, эта неженка с перепуганными глазами.

— Самцы падки на такое! — зло шипела Ирина, пробираясь по знакомым коридорам дворца. — Рядом с несчастными, с беспомощными самками они чувствуют себя сильнее, фанфароны! А эта притворщица, она нарочно строит невинное лицо, чтобы показать, как она зависит от них… Я-то знаю таких! Им палец в рот не клади! Они растерзают, выпьют всю кровь, и скажут, что мало — вот каковы они, ваши невинные овечки!

Гарем располагался в самом низу огромного замка драконов, рядом с теплыми прудами. Куда самки приносили детей от князей; рядом с пещерой, полной сокровищ, главным из которых было сердце кита.

Пробираясь впотьмах, Ирина вдруг подумала о том, что неплохо было бы сделать вид, что она заблудилась. Поворот в спальни — налево, а в сокровищницу князя, где лежат его драгоценности, золото и камни — направо. Всего лишь вошла не в тот коридор…

Просто свернула не туда.

Просто не поняла, что под ногами звенят монеты и камни, оправленные серебром и золотом. Просто позабыла дорогу, которую ее ноги проделывали не раз и не два. Просто раскрыла тяжелые двери, просто не ушла, когда увидела драконовую гору сокровищ…

«Я скажу, что заблудилась, — лихорадочно запуская пальцы в звенящее золото, радующее сердце своим блеском, думала Ирина. — У дверей нет охраны, я легко могла ошибиться…»

Алчность ослепила ее.

Ее платье полно золота. Рвется тонкая ветхая ткань под грузом насыпанных в подол монет, узкие кольца с красивыми камнями жмут пальцы до синевы, но жадная Ирментруда хватает и хватает украшения, деньги, слитки… Она сгребает обеими руками драгоценности себе в подол, хватает самые яркие камни, самые тяжелые вещицы, отлитые из драгоценного металла…

…Покуда пальцы ее не утыкаются в синюю идеальную грань. Она дрожащими ладонями откидывает звенящие груды золота, которые, словно мокрый морской песок, стараются засыпать чудо, и лишь потом додумывается поднять голову, чтобы увидеть высокую, абсолютно ровную синюю грань.

— Сердце Кита! — заверещала она, не веря собственной удаче.

Вот так просто?! Без охраны, без поисков и без уговоров? Без риска, без драк — сердце кита ей досталось просто. Ирина выдохнула. Обезумевшая от счастья, ладонями гладя драгоценную поверхность. Все ее существо трепетало от радости, когда она обнимала огромный сапфир, что весил, наверное, больше всех драгоценностей, рассыпанных в пещере.

«Я получу власть над миром, — думала Ирина, совершенно счастливая. — Всего лишь крупинка этого камня — и она увенчает Корону! Мою корону!»

Но вот в чем проблема: камень был огромен, прекрасен и идеален, и ни единой трещинки не было на его сияющих гранях. Ирина обошла его несколько раз, огладила и ощупала, но не нашла ни единой трещинки, куда она могла б вонзить свои когти, чтобы отколоть хоть крошечный камень.

Сначала она была полна нетерпения, ощупывала, искала. Исследовала. Но потом ее лихорадочные поиски сменились истеричной злобой, когда она убедилась, что от камня невозможно отколупнуть ни крошки. Она рычала, лапая камень потными ладонями, скользя по нему руками, скрежеща ногтями по идеально ровным граням, истерично царапая его, словно животное, пробивающееся из смертельной духоты на свободу. Она с рычанием пробовала кусать его, пробуя вонзить острые драконьи клыки, но и это было бесполезно. Синий, как глубинный лед, камень только выглядел хрупким. На деле же он не подчинялся никаким воздействиям. Даже когда Ирина, отчаявшись, ухватила какое-то тяжелое золотое изделие и ударила в синюю грань, камень не поддался ни на волос. Ни одна крупинка не откололась от него, сколько б Ирина не колотила его в ярости, рыча и воя.

Зато произошло нечто другое; рука ее словно приросла к синей грани, и, сколько б Ирина не дергала ее, освободиться она не могла.

Зато за синей гранью вдруг явственно проступило лицо Итана, и Ирина затряслась, как в лихорадке.

— Ирина?! — с удивлением произнёс Итан. — Ты не похожа на мои мечты и на мои чаяния… Что ты делаешь в моих вещих снах?

— Хотела бы я, — прорычала она, едва не рыдая от досады и все еще силясь оторвать ладонь, прилипшую к синей грани, — чтобы меня в них не было! Но я здесь, возле Сердца кита. Оно меня пленило. И… ни капли не удалось отколупнуть! Ни песчинки!

— Это плохо, — сказал Итан, разглядывая Ирину, старающуюся освободиться, как насекомое, которое заливает смолой. — Ты же знаешь, что Сердце кита показывает только соперников? Тех, с кем судьба сведет только в драке? Ты хотела обмануть меня, глупая самка?